Лоретта Чейз - Рискованный флирт
Всему миру было известно, что Дейн отказывался иметь хоть какое-то дело с респектабельными женщинами.
– Сестра Берти Трента, – пояснил Боумонт. Возле него был пустой стул, и все понимали, для кого он оставлен. Но Эсмонд подошел к Дейну и облокотился на спинку его кресла. Чтобы помучить Боумонта, разумеется. Он только с виду был ангелом.
– А, да, – сказал он, – она совсем на него не похожа. Пошла в Женевьеву.
– Я мог бы догадаться, – сказал Боумонт, наливая себе бокал. – Ты с ней уже познакомился? Она похожа на тебя, Эсмонд?
– Я столкнулся с Трентом и его родственницами у Тори-тони, – сказал Эсмонд. – Весь ресторан разволновался. Женевьеву, то есть леди Пембури в Париже не видели со времени подписания мира в Амьене. И ее не забыли, хотя с тех пор прошло двадцать пять лет.
– Клянусь Юпитером, так и есть! – закричал Гудридж и хлопнул рукой по столу. – Конечно! Я был так ошеломлен поведением Дейна в отношении этой девушки, что не увидел связи. Женевьева! Этим все объясняется.
– Что объясняется? – спросил Ваутри.
Гудридж встретился глазами с Дейном, видно было, что чувствует он себя несколько неуверенно.
– А что, естественно, ты был несколько… необычный. Женевьева выпадает из общего ряда, и если у мисс Трент того же рода… ну, аномалия, то ей должны нравиться вещи, которые ты покупаешь у Шантуа. Так она оказалась в этой лавке. Как троянский конь с аптечкой внутри, которого ты купил в прошлом месяце.
– Имеешь в виду, необычная вещь, – сказал Дейн. – Блестящая аналогия, Гудридж. – Он поднял бокал. – Я сам не выдумал бы лучше.
– Все равно я не верю, что парижский ресторан разволновался из-за парочки необычных фемин, – сказал Боумонт, переводя взгляд с Гудриджа на Дейна и обратно.
– Когда встретите Женевьеву, поймете, – сказал Эсмонд. – Это не просто красота, месье. Это роковая женщина. Мужчины в ресторане так прониклись, что перестали обращать внимание на еду. Наш друг Трент очень осерчал. К счастью для него, мадемуазель Трент сразила ресторан своим обаянием, иначе началось бы кровопролитие. Две такие женщины… Для французов это слишком много. – Он удрученно покачал головой.
– У ваших соотечественников странное представление об обаянии, – заметил Дейн, подавая графу бокал. – Все, что я в ней заметил, – острый язычок и надменность «синего чулка» и старой девы.
– Мне нравятся умные женщины, это стимулирует. У каждого свой вкус. Меня восхищает, что вы находите ее язвительной, милорд Дейн. Налицо соревнование.
Боумонт засмеялся:
– Дейн не соревнуется, он обменивается. И, как мы знаем, у него один предмет обмена.
– Я плачу проститутке несколько монет, – сказал Дейн. – Она дает мне то, что я требую, и делу конец. Поскольку нам не грозит, что все шлюхи в мире переведутся, зачем мне идти на лишнее беспокойство, только другого сорта?
– Но есть любовь, – сказал Эсмонд. Его собеседники покатились со смеху. Когда шум затих, Дейн сказал:
– Кажется, возникло языковое расхождение, джентльмены. Разве я не о любви говорил?
– По-моему, вы говорили про блуд, – сказал Эсмонд.
– В дейновском словаре это одно и то же, – сказал Боумонт. Он встал. – Пожалуй, прогуляюсь вниз и брошу несколько франков в крысиную нору под названием «Красное и черное». Кто со мной?
Ваутри и Гудридж последовали за ним.
– Эсмонд? – спросил Боумонт.
– Может, позже, – сказал граф, – Решу, когда допью вино. – Он сел на стул, который освободил Ваутри, рядом с Дейном.
Когда остальные не могли их слышать, Дейн сказал:
– Эсмонд, ничего, кроме любопытства: почему ты просто не скажешь Боумонту, что он лает не на то дерево?
Эсмонд улыбнулся:
– Не будет никакой разницы, даю слово. Я думаю, со мной у него те же проблемы, что и с женой.
Боумонт возбуждался и кидался на все, до чего мог дотянуться. Несколько лет назад жене это опротивело, и она решета, что он к ней больше не притронется. И все равно держала его на крючке. Боумонт был свирепым собственникем, сходил с ума от ревности, видя интерес Эсмонда к своей жене. Жалкое зрелище, думал Дейн. И смехотворное.
– Может быть, со временем я пойму, почему ты тратишь на нее время, – сказал Дейн. – Знаешь, за несколько франков ты мог бы иметь что-то очень похожее на Лилию Боумонт. А здесь как раз то место, где можно найти все, что пожелаешь, не так ли?
Эсмонд осушил бокал.
– Пожалуй, мне больше не стоит приходить сюда. Это место вызывает у меня… нехорошее чувство. – Он встал. – Во всяком случае, сегодня я предпочту Итальянский бульвар.
Он пригласил Дейна пойти с ним, но Дейн отказался. Время было без четверти час, а в час у него наверху назначена встреча с белокурой амазонкой по имени Хлоя.
Может быть, «нехорошее чувство» Эсмонда обострило инстинкты Дейна, а может быть, он выпил меньше обычного, но после того как Хлоя впустила его в комнату с красными занавесками, маркиз внимательно оглядел обстановку.
Глазок в стене он обнаружил, когда собирался снять сюртук, – слева от кровати, на несколько дюймов ниже уровня его глаз.
Он взял Хлою за руку, поставил прямо напротив глазка и велел раздеваться, очень медленно. Сам быстро выскочил в коридор, распахнул дверь соседней комнаты, похожей на склад белья, толкнул ногой дверь в противоположной стене. В каморке было очень темно, но она была маленькая, и ему не составило труда услышать, что какой-то человек пытается двигаться, видимо, к следующей двери. Но недостаточно быстро.
Дейн дернул его на себя, развернул, схватил за узел галстука и прижал к стене.
– Мне не надо видеть, я узнал тебя по запаху, Боумонт, – сказал Дейн угрожающе тихим голосом.
От одежды и дыхания Боумонта всегда несло спиртом и опиумом.
– Думаю заняться искусством, – продолжал Дейн, в то время как Боумонт пыхтел и задыхался. – Свою первую картину я думаю назвать «Портрет мертвеца».
Услышав сдавленный звук, Дейн слегка ослабил галстук.
– Собрался подглядывать, свинья?
– Не можешь… меня убить… хладнокровно, – выдохнул Боумонт. – Гильотина.
– Верно. Не хочешь, чтобы я лишился головы из-за такой мрази, как ты?
Дейн выпустил галстук, правым кулаком с силой ударил Боумонта в лицо, левым – в живот. Боумонт мешком свалился на пол.
– Не досаждай мне больше, – сказал Дейн. И ушел.
В это время Джессика сидела на кровати у бабушки. В первый раз они смогли спокойно поговорить без того, чтобы Берти не приставал и не надоедал. Час назад он уехал за какой-то чепухой, и Джессика воспользовалась случаем и забрала его любимый коньяк. Она только что закончила рассказ о столкновении с Дейном.
– Все ясно, звериная привлекательность, – сказала Женевьева.
