Кэтрин Коултер - Месть и любовь
Видя, как пальцы Генриетты беспокойно теребят лежащий на коленях носовой платок — то завязывают, то развязывают узлы, — пожилая леди вздохнула и отложила в сторону иголку с ниткой.
— Хэтти, деточка, посмотри в окно. Видишь, туман рассеивается. Похоже, скоро выглянет солнце. Ты не хочешь пройтись со мной в Пантеон-Базар? Ведь ты там еще не была.
Хэтти подняла на нее синие глаза с подозрительно красными веками и медленно покачала головой:
— Спасибо, мисс Уортингтон. Если вы сами хотите отправиться туда, я могу позвонить Джону. Это наш грум.
Мисс Уортинггон испытала знакомое ей чувство досады в связи с очередной неоправдавшейся надеждой.
— Нет, Хэтти. Я, пожалуй, лучше закончу штопку.
Так они просидели вдвоем в полном молчании, пока солнце не начало клониться к закату. Когда мисс Уортингтон поднялась, чтобы зажечь свечи, в дверь гостиной постучали. В дверях появился Гримпстон, к которому мисс Уортингтон успела проникнуться уважением. По ее мнению, слуга великолепно справлялся со своими обязанностями и был необычайно тактичен.
— Мисс Генриетта, — сказал дворецкий, не двигаясь дальше порога в ожидании ответа. Поскольку его госпожа не обернулась, он тихо кашлянул, чтобы привлечь ее внимание.
Наконец она взглянула на него:
— Да, Гримпстон. Я вас слушаю.
— Мисс Хэтти. Пришел один человек. Он интересуется, может ли он поговорить с сэром Арчибальдом.
— В данный момент сэра Арчибальда нет дома, как вам хорошо известно, Гримпстон.
— Я знаю, мисс. Но этот человек, его зовут мистер Потсон, говорит, что был денщиком мастера Дэмиана.
— Денщиком Дэмиана?
Мисс Уортингтон не без удивления отметила, что Хэтти чуть было не подскочила в кресле.
— О, Гримпстон, попросите этого мистера Потсона подождать меня в малой гостиной. Передайте ему, что я сейчас спущусь.
Гримпстон тотчас вернулся в прихожую к дожидавшемуся его невысокому седовласому мужчине. Гость беспокойно топтался на месте и мял в руках и без того неказистую шерстяную шляпу.
— Мисс Генриетта Ролланд сейчас встретится с вами. Не угодно ли вам пройти за мной?
Потсон был уверен, что допустил ошибку, приняв это приглашение, когда оказался перед высокой молодой леди, стоя встречавшей его в гостиной, и увидел ее грустные глаза. «Чтоб ты провалился!» — мысленно пожелал он дворецкому. То, что он должен был сказать отцу мастера Дэмиана, было совсем не для ушей благородной молодой леди с головы до ног в черном. Он поймал себя на том, что пристально и с интересом рассматривает ее — уж очень она была не похожа на его покойного господина. Мисс Генриетта была весьма хороша собой. Белокурые волосы красиво обрамляли ее лицо. Пожалуй, единственное, что роднило ее с братом, — это глаза. Глаза у нее были точно такие же, как у него, — синие и широко открытые. И еще — тот же характерный изгиб бровей. «Какие чудесные глаза, необыкновенно задумчивые», — подумал Потсон.
— Мисс Ролланд, — произнес он, сделав шаг вперед и все еще комкая шляпу.
— Да, это я, Генриетта Ролланд. Гримпстон сказал мне, что вы служили денщиком у Дэмиана? — С этими словами она грациозно направилась к нему и, подойдя, обхватила его дрожащие руки. Шляпа незаметно упала на пол.
— Я намеревался встретиться с сэром Арчибальдом, мэм, но дворецкий настоял на том, чтобы вместо него я поговорил с вами.
«Как это похоже на милого Гримпстона, — подумала Хэтти, — и как это предупредительно с его стороны». Она набрала в грудь побольше воздуха и приветливо улыбнулась:
— Да, сейчас здесь вам не с кем переговорить, кроме меня. Присаживайтесь, Потсон. Я полагаю, мы с вами должны многое обсудить.
Хэтти ни на секунду не задумалась о том, какие страдания должны неизбежно причинить ей слова денщика и какой болью в сердце отзовутся они при ее еще не утихшем торе. Она знала только одно — ей нужно выяснить, что произошло с Дэмианом в течение тех долгих месяцев после его внезапного отъезда из Лондона.
Потсон, почувствовав себя свободнее, пристроился на краешке стула. То, о чем он собирался рассказать, было бы достаточно тяжело слышать сэру Арчибальду, и он плохо представлял себе, что будет с младшей сестрой мастера Дэмиана. «Вот проклятие», — подумал он, сознавая, что будет вынужден бередить еще не зажившие раны. Ведь именно эта мысль удерживала его от поездки сюда все летние месяцы после гибели мастера Дэмиана.
— Я не приехал бы к вам, если б не это письмо!
— Что вы хотите этим сказать? О каком письме вы говорите, Потсон?
— Видите ли, сударыня, мастер Дэмиан и я были вместе в течение девяти месяцев. Все это время мы разъезжали между Испанией и Италией, так как в нашу задачу входила доставка депеш генералам. Потом мы отвозили почту обратно и все в этом роде. Я успел хорошо узнать мастера Дэмиана и хочу вам сказать, что он всегда вел себя как настоящий джентльмен. Вы понимаете, сударыня, что я не имею в виду накрахмаленные воротнички, которых он никогда не носил. Я говорю о нем как о человеке. Не я один относился с большой любовью к вашему брату. Он пользовался уважением у всех офицеров. Он знал, как их развеселить, и это у него хорошо получалось. Генералы тоже полностью полагались на него. Помнится, генерал Брукс всегда посылал за мастером Дэмианом. Всегда.
Хэтти проглотила комок, не вовремя вставший в горле. Но о каком же письме все-таки идет речь? Она была готова запастись терпением и ждать.
— У мастера Дэмиана на все случаи жизни были припасены шутки. Похоже, он никогда не думал о том, что ему принесет следующий день. А ведь некоторые из тех депеш, которые он развозил, должен вам сказать, касались далеко не погоды. Я много и часто думал о нем. В самом деле, сударыня, много.
— И что же, Потсон?
— Иногда мне казалось, что с мастером Дэмианом происходит что-то неладное. Однажды, когда я ожидал увидеть его за картой — ему нужно было разметить маршрут для доставки каких-то важных документов, — я застал его в комнате, одного в кромешной тьме. И знаете, он пребывал в таком мрачном раздумье, что я не знал, как к нему подступиться. Я только осмелился поинтересоваться, не беспокоит ли его что-то. Вместо ответа он только улыбнулся мне. Это была очень печальная улыбка, мисс Ролланд. Потом он сказал мне то, что я и ожидал услышать: ну, чтобы я не расстраивался из-за него и все такое. Он принялся уверять меня, что у него нет никаких оснований огорчаться, прямо так и сказал — решительно никаких. Конечно, он говорил это для того, чтобы я ушел и оставил его наедине с собственными мыслями.
Потсон немного помолчал.
— Совсем незадолго до битвы при Ватерлоо, в первых числах июня того года, он получил приказ переправить принца Оранского в Брюссель, в безопасное место. Тогда я сказал ему то, что всем нам уже было хорошо известно, а именно — о приближении страшной бойни. Потом стало известно, что его собираются прикомандировать к генералу Дрейксону, человеку совсем другого склада, из ставки принца. Я помню, он так хорошо описал вояку, что я живо представил себе старого джентльмена с его колючими бакенбардами и совершенно негнущейся спиной. Затем — все это было при мне — мастеру Дэмиану было приказано возглавить лобовую кавалерийскую атаку. Это должно было произойти в разгар знаменитого сражения. Он не позволил мне отправиться вместе с ним, сударыня. Только похлопал меня по плечу и посмотрел на меня со своей грустной улыбкой. Я никогда не забуду, как он сказал: «Я убежден, Потсон, что теперь участь моя предрешена и жизнь близка к завершению. Похоже, дружище, я стану тем самым барашком, которого отдали на заклание». Это были его последние слова, сударыня. Больше я с ним не встречался.
