Бренда Джойс - Самозванка
— Не думаю, что леди Гудвин уже успела отметить свое восемнадцатилетие, — после изрядной паузы сообщила графиня.
Блэйк и Джон переглянулись и расхохотались.
— Не плохо для семидесятилетнего старика! — прищелкнул языком Блэйк.
— Я и не подозревал, что старик Гудвин в такой степени в своем уме! — ухмыльнулся Джон.
— Кроме того… она… немного не такая… — добавила Сюзанна. Вид у нее был озабоченный.
Глава 2
Виолетта испытывала страх и благоговение одновременно. Ей еще никогда в жизни не доводилось бывать в таких богатых домах.
Вся съежившись, она сидела в гостиной на диванчике, обтянутом желтым бархатом, ни слова не слыша из той светской беседы, состоящей главным образом из обмена любезностями, которую вели Катарина Деафильд, друг семьи Хардингов, с сэром Томасом. Виолетта, широко раскрыв глаза, пожирала каждую деталь убранства гостиной, которая занимала места не меньше, чем весь первый этаж в ее нынешнем доме. Пол гостиной был застлан ковром в желто-бело-золотых тонах. Повсюду были расставлены кресла, диванчики, софы, козетки. С потолка, расписанного розовато-лиловыми красками с добавлением золота, свешивались четыре хрустальных канделябра. Стены были украшены картинами старых мастеров, очевидно оригиналами, а в нишах стояли скульптуры и статуи на постаментах. Этот дом, вернее, этот дворец должен принадлежать не графу и графине, а королю и королеве, думала Виолетта.
Снаружи особняк выглядел так же роскошно, как и внутри. Издалека Хардинг-Холл с его многочисленными пристройками, арками и башенками казался замком, достойным королевской четы.
— Леди Гудвин, скажите, как вы находите житье в провинции?
Виолетта не сразу поняла, что вопрос адресован ей. Она вспыхнула и пролепетала:
— Я… да… мне нравится… мой новый дом.
Как раз в это время в гостиную вошли Хардинги.
Сэр Томас встал. То же самое сделала леди Катарина. Виолетта словно примерзла к стулу. Она уже виделась с графиней, которая поразила ее своей вежливостью и доброжелательностью, что было разительным контрастом с тем, как относились к Виолетте деревенские. Кроме того, она просто стеснялась находиться в обществе высокопоставленных особ. И вот теперь графиня вернулась, приведя с собой мужа и двух сыновей. Граф, чем-то сильно озабоченный, выглядел не менее внушительно, чем сам король. Виолетта смотрела во все глаза. Сыновья графа и графини выглядели выше всяких похвал. Один из них был светловолосым, в мать, другой был прекрасен и соблазнителен, как грех. Сердце молодой женщины дрогнуло.
— Виолетта, — слегка откашлявшись, представил ее сэр Томас.
Только теперь она поняла, что внимание всех присутствующих приковано к ней. Девушка поспешно вскочила с дивана, неуклюже зацепив подолом платья, затканного розами, за ножку изящного столика, который слегка качнулся и уже начал падать, увлекая с собой маленькую китайскую лампу.
На помощь Виолетте пришел молодой человек в черных брюках и черном фраке, отделанном серебром. Он бросился вперед и на лету поймал лампу, пока она не коснулась пола.
— О Боже! — едва дыша, прошептала Виолетта. — Простите меня.
Молодой человек поставил лампу на столик и поднял глаза на виновницу несчастья. Он посмотрел на нее так пристально, что Виолетте стало не по себе. Ей захотелось или убежать от этого взгляда в другую комнату или наоборот приблизиться вплотную к его обладателю. А потом он улыбнулся:
— Ничего страшного, леди Гудвин. Позвольте представиться. Теодор Блэйк. К вашим услугам. Но вы можете называть меня просто Блэйк. Так делают все.
Выпалив скороговоркой приветствие, Блэйк подхватил ее руку, затянутую в перчатку тонкой кожи, и поднес ее едва ли не к самым губам. Он изобразил поцелуй, даже не прикасаясь к руке.
Виолетта оторопела. Сердце ее бешено заколотилось. Последние восемь как бы лет растворились, и в Блэйке она узнала молодого человека, счастливого и беззаботного, как сам король, который танцевал со своей возлюбленной на террасе дома, куда они с Ральфом проникли, чтобы стащить еду. Блэйк снова взглянул на свою собеседницу. На этот раз во взгляде его светилось нечто интимное, предназначенное только ей. Потом он осторожно отпустил руку Виолетты, которая безжизненно повисла вдоль ее тела.
— Сэр Томас, как я рад видеть вас в добром здравии! Примите наши поздравления!
Сэр Томас сделал шаг вперед, и джентльмены пожали друг другу руки.
Виолетта облизала губы, шагнула назад и, подобрав подол платья, остановилась, чтобы посмотреть, как ее супруг по очереди приветствует графиню, графа и их старшего сына, о котором она сделала вывод, что он и есть лорд Фарлей. Сердце ее отчаянно билось, но молодая женщина решила, что она волнуется только из-за того, что едва не разбила бесценную восточную лампу. Она даже не отдавала себе отчета в том, что все время держит в поле зрения лорда Теодора Блэйка, который, устав от постоянного наблюдения за ним, взглянул наконец в ее сторону и улыбнулся.
Виолетта сделала реверанс и зарделась. Боже милостивый! Еще ни один привлекательный мужчина не смотрел на нее так, как только что взглянул лорд Блэйк. Кроме того… он ведь поцеловал ей руку.
Приветствия завершились, дамы сели. Графиня Опустилась на желтый диванчик и улыбнулась Виолетте.
— Леди Гудвин, сделайте одолжение, присядьте возле меня.
Виолетта исподлобья окинула взглядом гостиную. Леди Катарина устроилась в широком кресле, где вместе с нею могли уместиться ее кринолины; сэр Томас стоял возле стула, на котором расположился хозяин дома, и они с оживлением обсуждали последние дискуссии в палате общин; сыновья графа и графини приветливо смотрели на юную гостью. На щеках Виолетты распустились красные розы. Заставив себя улыбнуться, она осторожно миновала кресло, на котором восседала леди Катарина, маленький изящный столик, стараясь ничего больше не опрокинуть, и примостилась на диване рядом с графиней.
— Нравится ли вам наш вересковый ландшафт? — вежливо начала разговор леди Сюзанна.
— Да, мадам, то есть… графиня… мне здесь очень нравится.
И Виолетта украдкой бросила взгляд на Блэйка. Никаких сомнений быть не могло: он по-прежнему смотрел на нее, но вот что он при этом думал, она никак не могла понять. При мысли о том, что он мог про себя смеяться над ней, девушке стало не по себе. Поэтому она гордо задрала подбородок и произнесла, ранив слух присутствующих удручающим произношением:
— Да, я выросла в Лондоне, но никогда в жизни не видела такой красоты.
Графиня улыбнулась:
— Мне тоже нравится графство Йорк. Даже когда на время сезона мы отправляемся в столицу, сердце мое остается здесь.
