Ширли Басби - Пурпурная лилия

Ночью он лежал без сна в своем городском доме, обдумывая поведение Уилкинсона. Совершенно очевидно, что генерал предотвратил войну с Испанией, которую все ждали, причем многие с радостью. Войну, которая дала бы ему право войти на испанскую территорию и отыскать сокровища ацтеков. Почему генерал это сделал?

Ответ пришел через несколько часов вместе с Любителем Крови, чернокезом и побратимом Джейсона. Бретт проснулся на рассвете от странного ощущения, что он не один в комнате и когда потянулся было за оружием, которое всегда держал при себе, вкрадчивый мужской голос сказал:

— Мой брат Джейсон прислал меня к тебе. Он нашел лампу и зажег ее, осветив себя. Любитель Крови оказался на редкость красивым индейцем, высоким, гордым, с темными бездонными глазами и двумя толстыми косами, переброшенными на грудь.

Он был словно окутан тайной, словно знал вещи, недоступные простым смертным, и Бретт понял, почему Джейсон безоговорочно доверял ему. Любитель Крови, как Бретт скоро понял, не был похож ни на кого из тех, кого он встречал до сих пор. Пока Бретт одевался и умывался, оба молчали. Потом он жестом пригласил Любителя Крови в другую комнату, где пригласил его сесть, но Любитель Крови отрицательно покачал головой.

— Я ненадолго. — Он вытащил из-за пазухи мятый лист бумаги. — Джейсон подумал, что ты захочешь подержать ее в руках… Он сказал, ты можешь поступать с ней, как сочтешь нужным.

У Бретта слегка дрожала рука, когда он взял карту. Значит, она все-таки существует, думал он, обегая глазами буквы и рисунки. Он посмотрел на индейца.

— Как тебе удалось добыть ее? Любитель Крови едва заметно улыбнулся.

— Генерал возил ее в пакете за поясом. Даже когда он мылся, карта все равно не оставалась без присмотра.

— Но как же ты сумел заполучить ее? Любитель Крови пожал плечами и произнес, чуть ли не извиняясь:

— Мне потребовалось немножко больше времени, чем я думал, чтобы узнать, где карта, но когда я понял, что генерал постоянно держит ее при себе, оставалось только дождаться ночи. — Лукавый огонек блеснул в его глазах. — Генерал ведь слишком крепко спит. — Как будто это что-нибудь объяснило. Индеец направился обратно в спальню. — Я выйду отсюда тем же путем, каким пришел.

Бретт с неохотой последовал за ним. Любитель Крови уже перешагнул через решетку и собирался спрыгнуть вниз, как Бретт спросил:

— Все довольно необычно, ты не находишь?

— Ты прав. Джейсон мне тоже все время говорит, чтобы я не хвастался. Иногда мне кажется, что он прав. В среду он приедет в город и хочет повидаться с тобой. Ты будешь тут?

Бретт кивнул.

— Постараюсь немного отсрочить возвращение домой. — Он внимательно посмотрел на Любителя Крови. — Когда ты взял ее?

— Восемь дней назад, — ответил тот и исчез в темноте.

Бретт так и застыл, изумленный стечением обстоятельств. Восемь дней назад было четвертое ноября, а пятого Уилкинсон подписал договор. Он беззвучно рассмеялся. Неужели им удалось изменить ход истории? Неужели войны с Испанией удалось избежать благодаря маленькому кусочку бумаги? Он этого не знал. И никто не знал.

Но Бретту хотелось думать, что именно исчезновение карты повлияло на планы Уилкинсона.

Сидя на краю кровати он долго разглядывал карту в свете керосиновой лампы. Если его подозрения справедливы, то эта бумажка уже стоила жизни нескольким людям и чуть не стала причиной войны. А все из-за человеческой алчности.

Бретт был человеком нежадным, поэтому он свернул карту и поднес ее к язычку пламени. Через несколько мгновений от нее осталась только маленькая горстка пепла. Карта Нолана перестала существовать, и сокровища ацтеков вновь оказались в полной безопасности до тех пор, пока на них не наткнется следующий искатель приключений.

С Джейсоном он встретился в пятницу, говорили они недолго, но пришли к выводу, что планы Уилкинсона направляла именно эта карта. Сидя в библиотеке в доме Бретта, Джейсон говорил:

— Я только что был у губернатора Клэйборна. Он получил от Уилкинсона письмо. Очень интересное письмо, должен сказать. Губернатор несколько озадачен, потому что Уилкинсон пишет, что он в большой опасности и американское правительство тоже в большой опасности. Уилкинсон считает, что везде орудуют шпионы и в течение шести дней президент будет уведомлен о заговоре, в который вовлечены сотни людей. — Джейсон усмехнулся. — Многое можно отнести насчет любви Уилкинсона к мелодраме. Но он, конечно, взял с губернатора клятву, что тот будет молчать.

Бретт удивился.

— Но губернатор все же поделился с вами этими сведениями?

Джейсон улыбнулся одними глазами.

— Разве вы забыли, что Клэйборн знает меня как одного из самых больших людей Джефферсона.

Бретт рассмеялся, но быстро посерьезнел.

— Кажется, Уилкинсон решил предать Бурра. Иначе какой заговор он имеет в виду? Джейсон пожал плечами.

— Наверное, вы правы, однако поживем — увидим. Через несколько недель все станет совершенно ясно.

Бретт не мог дождаться утра и выехал в Лисье Логово еще до рассвета. Сабрина была счастлива, когда он наконец вернулся.

— Ох, как я без тебя скучала! — призналась она. — Никогда не думала, что неделя — это так долго.

Тронутый ее искренностью, Бретт обнял ее и подумал, что, возможно, она действительно любит его, если говорит такие слова.

Уже после обеда, когда они сидели в гостиной, он вручил ей подарки, купленные для нее в Новом Орлеане. Погода испортилась, шел дождь, но в комнате весело потрескивал огонь в камине. Сабрина сидела на обитой бархатом софе и с детской радостью рассматривала подарки, которые он почти робко преподнес ей.

— Я никогда раньше ничего не покупал тебе, — сказал он, словно извиняясь.

Сабрина пришла в восторг от великолепного колье и серег с бриллиантами, которыми не погнушалась бы и королева.

— Ах, какое чудо! — восклицала она, сияя улыбкой. Наконец она раскрыла последнюю маленькую коробочку. — Где ты это купил? У кого?

Бретт стоял возле камина, радуясь, что угодил жене, но тут он нахмурился и подошел к ней.

— У Эскобара, самого известного в Новом Орлеане ювелира. А что? Что-нибудь не так?

Сабрина еще раз поглядела на необычную брошь. Великолепной работы золотой лев был украшен изумрудами и слоновой костью. Ведь это же та самая брошь, которую Сабрина видела еще ребенком. Она принадлежала сеньоре Галавиц и была украдена у нее шесть лет назад после праздника, устроенного в честь дня рождения Сабрины.

— Ты помнишь разбойников, которые грабили наших соседей как раз в то время, когда ты жил у нас? Помнишь, что они ограбили наших гостей в день моего рождения?