Жюльетта Бенцони - Золотая химера Борджиа
– Это моя профессия. Я люблю ее, вот и все.
– Вы ведь вроде бы ювелир?
– Не совсем. Я эксперт по старинным произведениям искусства, в том числе и по драгоценностям.
– Ну и как? Идет дело?
Альдо невольно рассмеялся, хотя смеяться было нечему.
– Если бы не шло, разве я оказался бы здесь, как ты думаешь? Наверное, твой хозяин знает, на кого стоит охотиться. Кстати, где же он? Вряд ли он пригласил меня любоваться гобеленами.
– Он здесь, – произнес голос с итальянским акцентом, и Альдо повернул голову в сторону камина, откуда донесся звук. Взглянув, он не мог удержаться от изумленного возгласа: возле кресла стояла живая копия Чезаре Борджиа, каким написал его Вазари.
Все было точь-в-точь как на портрете: лицо, удлиненное небольшой раздвоенной бородкой, тонкие монгольские усы, сливающиеся с ней, темные глаза, одежда того времени из черного бархата с золотой отделкой. В глубоком удлиненном вырезе была видна белоснежная плоеная рубашка. На голове – большой берет с драгоценной застежкой… Глаза Альдо расширились, рот приоткрылся: вместо застежки, изображенной художником, на берете сияла изумрудом та самая знаменитая химера.
Изумление узника заставило улыбнуться хозяина, и тут же Морозини уловил в лице Борджиа что-то знакомое. Кто же это? Кого напоминает? Да и голос ему тоже показался знакомым… А Борджиа насмешливо заговорил:
– Химера, не так ли? Вы не ждали, что будете любоваться ею сегодня ночью? Знайте же, что я, и никто другой, убил ван Тильдена. Он выпил из моих рук очень хорошее снотворное, но для верности я добавил в него и еще кое-что.
– Как это возможно? Ван Тильден имел дело только с проверенными, преданными ему людьми.
– Я был одним из них. Он даже верил, что я спас ему жизнь. После его смерти мне не составило труда забрать это чудо, я прекрасно знал, в каком кармане он носил его. Было бы глупо отправить химеру на продажу вместе с остальной коллекцией.
– Так коллекция вас не интересует? Это странно.
– Странно, но не интересует. Я нашел другие пути, чтобы упрочить свое состояние, вы в этом скоро убедитесь. Но этот маленький шедевр вернулся ко мне по праву. Только мне он может приносить удачу. Я ведь Борджиа!
Альдо, не сводя глаз с новоявленного Борджиа, приблизился к нему на несколько шагов, и на лице его появилась насмешливая улыбка.
– Борджиа? Кто бы мог подумать! В последний раз, когда мы с вами встречались, вы были графом Оттавио Фанкетти. Или я ошибся?
– Нисколько. Это имя я тоже унаследовал по закону от моих многочисленных предков. Не уверен, знаете ли вы историю того, кто был назван «дитя Рима». Папа Александр VI, наш предок, воспитывал этого ребенка как своего собственного сына в Ватикане, но он был сыном Чезаре и Лукреции. Как раз его законным наследником по прямой линии я и являюсь.
– Ваш предок, похоже, был весьма плодовит. Представьте себе, я уже слышал подобную историю. Не один вы гордитесь происхождением от этого дитяти. Им, например, гордится еще и госпожа Торелли.
– Ничего удивительного, Лукреция – моя родная сестра. Родная, нежно любимая, я бы сказал обожаемая.
– Обожаемая? Интересно, до какой степени?
– До любой, на какую дерзнет ваше воображение, – ответил Фанкетти с фатовской улыбкой, вызвавшей у Морозини брезгливую гримасу.
А Фанкетти с той же улыбкой продолжил:
– Когда рождается столь совершенная красота, совокупление с ней становится долгом, ибо она не должна погибнуть. Египетские фараоны знали об этом задолго до нас. Да, Лукреция моя обожаемая сестра и любовница, что не мешает ни мне, ни ей охотиться за другой добычей.
– А не могли бы вы мне сказать, из каких соображений ваша сестра отправила господина Уишбоуна, а заодно и меня, на поиски драгоценности, которая находится в ваших руках? У меня невольно возникает впечатление, что ваши тесные отношения не так уж гармоничны.
– Да потому, что она не знает, что химера у меня! Химеру может носить только мужчина, в чьих жилах течет кровь Чезаре!
– Почему же вы тогда не положили конец ее бессмысленным поискам?
Театрально откинув назад голову, Фанкетти так же театрально расхохотался.
– Как вы наивны! А между тем все так просто! Ни один из ее поклонников не признает поражения, каждый преподносит Лукреции какую-нибудь безумно дорогую драгоценность, желая, чтобы она набралась терпения. Она собрала уже чудную коллекцию птичек, насекомых, фантастических зверушек, одно изделие дороже другого. Каждый неудачник, конечно, получает вознаграждение и наслаждается счастьем несколько дней.
– И какого сорта вознаграждение?
– Не старайтесь убедить меня, что ваша наивность беспредельна!
– Неужели мне надо было сказать «несколько ночей»? А потом она отправляет их на поиски… химеры, я правильно понял? И что же? Они отправляются?
– Не все, не буду скрывать правды. Кое-кто удовлетворился счастливыми часами, проведенными с богиней. Кое-кто предпочел самоубийство, преследуя свою мечту за пределом жизни. Вашего друга Видаль-Пеликорна спасла – если можно употребить это слово – британская полиция. Зато добрый Уишбоун не из тех, кто отказывается от поставленной цели, к тому же он несметно богат и помог моей обожаемой сестре скрыться от преследований, не поверив ни единому слову из выдвигаемых против нее обвинений. Он готов был нанять для нее самых сладкогласых адвокатов в мире, но бедняжка плакала от страха и клялась, что ни в чем не виновна. Тогда он предпринял все необходимые меры для немедленного бегства. Вызвал такси и отправился вместе с Лукрецией на вокзал Виктория, там они сели на поезд в Дувр. Лукреция изображала из себя пожилую даму – вы представить себе не можете, как она талантлива! Ехали они в третьем классе, что очень веселило Лукрецию. Из Кале в Париж они тоже добирались третьим классом. На вокзале их встретил один из наших на подставном такси, пересадил на другую машину в одном из наших гаражей, и они прибыли прямо сюда, в наш семейный замок. Операция прошла без сучка без задоринки. Об американцах можно говорить что угодно, но они умеют действовать быстро, не давая сбить себя с толку пустяками.
– Пустяками вы называете французскую и английскую полицию? Или фото вашей преступной сестры на первых полосах всех газет?
– Фото красавицы, не забывайте. А не почтенной старой дамы!
– Кое-чего я все-таки не понимаю. Один из наших… Подставное такси… наш гараж… Речь идет о целой организации?
– Почему бы нет? У нас много друзей. Как видите, случаются порой промашки и у Скотленд-Ярда.
– Друзей или пособников-мафиози?
