Александра Риплей - Возвращение в Чарлстон
Он начал бережно раздевать Гарден и удивился при виде ее белья: оно было с оборками, вышивками и кружевом, как крестильная рубашка младенца. Сняв с нее все, он стал одну за другой вынимать шпильки слоновой кости у нее из волос так бережно, что золотистый узел на голове у Гарден оставался в порядке, пока он не вынул последнюю. И тут освобожденные волосы тяжелым потоком полились на подушку, вспыхнули до сих пор скрытые в них язычки пламени. Скай уже едва держал себя в руках, настолько она теперь была похожа на ту запредельно прекрасную язычницу, что плясала дикарский танец в Эшли Барони. Скай погладил ее волосы, почти удивляясь тому, что огненные пряди не жгут ему пальцы, затем осыпал ими ее белую шею, плечи и грудь. Гарден негромко застонала. Тело ее затрепетало, глаза потемнели от удивления.
Поцелуями он закрыл ей глаза и не отрывал от них губ, осторожно дотрагиваясь пальцами до ее прикрытой пушистыми волосами груди, лаская живот и плавный изгиб талии. Дыхание ее стало быстрым, на горле забилась жилка, и Скай, скидывая одежду, считал удары пульса, ощущая толчки кончиком языка.
Потом он обнял ее и долго лежал рядом, прижимая к себе ее трепещущее тело, привыкая к нему, давая ей привыкнуть к телу мужчины. Гарден коснулась сильных плеч и рук, провела ладонью по мускулам спины, погладила своими нежными, легче лебяжьего пуха, пальчиками лицо и шею.
– Сейчас, любимая? – шепнул он.
– Да, да.
Оба вскрикнули: она – от боли, он – от того, что причинил ей эту боль; затем они крепко сжали друг друга в объятиях, слившись в таинстве взаимного наслаждения.
Скай бережно отстранился и поцеловал ее в губы – они были солоны от слез; коснулся ее мокрых ресниц, и Гарден поймала его руку, поцеловала соленые пальцы.
– Я обещала не плакать, но я не могу. Я так счастлива. Я никогда не думала… откуда мне было знать…
– Ш-ш… Я знаю, знаю, любовь моя, я чувствую то же самое. Видишь, я тоже плачу.
51
Скай проснулся, когда Гарден еще спала. Приподнявшись на локте, он долго смотрел на нее, ошеломленный силой собственной любви. Он знал многих женщин, наслаждался ими, некоторых из них недолго любил – и все же не был подготовлен к тому сложному наплыву чувств, который сейчас испытывал. Он хотел найти новое слово, какое еще никто никогда не произносил, чтобы выразить происходившее в его душе. Слово «любовь» для этого не годилось, однако другого он не нашел.
– Я люблю тебя, – сказал он, когда Гарден открыла глаза.
Она огорчилась, увидев на простынях кровь.
– Я застираю их и постелю обратно, – сказала она.
– Не надо, стюарды все равно меняют белье каждый день, – остановил ее Скай, а про себя подумал, что Вики, возможно, ожидает отчета от кого-нибудь из команды.
Завтракать им пришлось в каюте – холодный ветер срывал с гребней волн белую пену и обрушивал брызги на палубу. Увидев, что низкие бортики стола не позволяют посуде соскользнуть во время качки, Гарден воскликнула:
– Какая хорошая мысль! Это ты сам придумал? Скай ответил, что, по его мнению, такие бортики существовали еще во времена викингов, если не раньше.
Гарден, придерживая тарелку левой рукой, дочиста съела весь завтрак – яичницу с ветчиной и тосты, Скай же ограничился чашкой кофе. Он хорошо переносил качку, однако до аппетита Гарден ему было далеко.
– Как все здорово, – сказала она. – Ты много плаваешь на своей яхте?
– Она не моя, а Вики. Я не люблю связывать себя, владея такими вещами.
– Всегда так странно слышать, что ты зовешь мать по имени. А князя ты тоже зовешь просто по имени?
– Князя? – не понял Скай, затем коротко рассмеялся: – А, его-то! Нет, милейший Джорджио давным-давно исчез со сцены. Вики с ним развелась много лет назад.
Гарден не подала виду, как поразили ее эти слова. Скай так легко говорит о разводе… Но она постаралась выбросить их из головы и сосредоточиться на самом существенном.
– Да, о твоей матери… Как мне к ней обращаться?
– Я полагаю, Вики.
– Это так неуважительно. Может быть, мне следует говорить «мисс Вики»?
– Нет, мой ангел, это звучит слишком по-южному. Вики невысокого мнения о южанах.
Гарден кивнула:
– Я это почувствовала. Думаю, поэтому-то я ей и не нравлюсь.
Скай накрыл ее руку своей:
– Ты ошибаешься, Гарден. Почему ты решила, будто ей не нравишься?
– Просто у меня было такое ощущение. Мне показалось, что на свадьбе у нее был не очень счастливый вид.
Скай усмехнулся:
– И только-то? Просто ей страшно хотелось ехать дальше. Англичане нашли могилу фараона, и Вики не терпелось отправиться в Египет посмотреть.
– В Египет? Это же так далеко!
– Не для Вики. Ей нравится быть там, где что-то происходит, неважно, где именно. Ее решимости и энергии хватило бы на десяток нормальных людей.
– Ты о ней очень высокого мнения, так ведь?
– О ней все высокого мнения. Она действительно необыкновенная.
Гарден решила, что ей глупо бояться матери Ская. Однако она боялась – пока его следующие слова все ей не объяснили.
– Не огорчайся, дорогая, если Вики покажется тебе резкой. Это потому, что она всегда спешит, и еще потому, что она не привыкла общаться с девушками. Я ее единственный ребенок, а я всегда был сам по себе и делал все по-своему. Она сто раз мне говорила, что хотела бы иметь вместо меня дочку, тогда, дескать, она могла бы почувствовать себя матерью.
Две недели молодожены провели у побережья Флориды и шесть – у Багамских островов. Они держались вдали от оживленных портов, обычно становились на якорь у пустынных пляжей и добирались до них либо в шлюпке, либо вплавь – как правило, при лунном свете, чтобы Гарден не обгорела на солнце. Им было ничего не нужно – они были переполнены друг другом. Подлинная страстная натура Гарден, до сих пор неизвестная ей самой, постепенно раскрывалась, и наконец Гарден стала такой, какой ее увидел Скай во время того незабываемого танца. Отбросив все условности и ограничения, она научилась с языческой свободой дарить и принимать любовь. Однако в обращении с капитаном, стюардами и даже корабельной горничной она осталась сдержанной и застенчивой. Было словно две Гарден: одна – только для Ская, другая – для всего остального мира.
Они очень полюбили играть словами. У обоих голова шла кругом от счастья, и поэтому они казались себе чрезвычайно остроумными. В Нью-Йорке их автомобиль остановился, пережидая парад. Скай и Гарден не знали, что за праздник в городе, и решили, что парад устроен в их честь. От этого им было легче дожидаться, когда же наконец их машина сможет пересечь Пятую авеню, и такое объяснение звучало вполне разумно: духовые оркестры и развевающиеся флаги вполне подходили, чтобы прославить чудо их любви.
