Джудит Айвори - Искусство соблазна
мне, чего ты хочешь, Эмма. Скажи мне. — Он развел руками. Ему нечего было больше объяснять.
— Стюарт...
— Ты повторяешься. Кроме того... — он опять понизил голос до шепота, — если он живет напротив, ты его разбудишь. Замолчи — или он явится сюда с ружьем. — Он обернулся, загасил лампу, обходя кровать, и комната погрузилась во мрак. Только призрачный лунный свет освещал его темный силуэт. — В темноте, — продолжал он с хриплым смешком, — он мог бы промахнуться и пристрелить вместо меня тебя, мой дорогой партнер. А теперь окажи мне содействие. Как бы ты хотела, чтобы я тебя соблазнял?
— Я... Я не стала бы! — Она собиралась добавить: не смей!
Но когда она открыла рот, он уже был совсем рядом и приложил палец к ее губам.
— Тс-с.
Отчего этот звук подействовал на нее успокаивающе? Этого не должно было быть, и тем не менее это было именно так. Этот звук и этот запах. О, этот его запах, густой и дурманящий, как ванна с персидскими благовониями. И еще «тс-с» — от этого словно исходил аромат кардамона, апельсинового цвета и розовых лепестков. Почему от Стюарта так сказочно-хорошо пахнет?
Он навис над ней, провел губами по ее шее. Он только что с улицы, и кожа его и губы были прохладными. Она обнаружила, что с наслаждением вдыхает его теплый аромат, солнечный, пряный, как будто сюда, в чопорную английскую спальню, вдруг проник дух восточного базара... Она представляла корзины с разноцветными порошками — амбра, охра, шафран, корица, пряности и благовония — цвета ржавчины, красные, оранжевые, цвета огня. Перед закрытыми глазами Эммы колыхались, расплываясь, цветные полосы.
Он тихо зашептал ей на ухо:
— Надеюсь, ты не возражаешь, но... — Пауза.
«Не возражаю против чего?» И паузы в его воображении давали ей возможность... передохнуть? Додумать? В полной мере ощутить предвкушение продолжения? Он продолжал, и внутри у нее все сжималось, столько всего обещали его голос, запах, слова.
— Но я не могу... ах... — он вздохнул, слегка озвучив свой вздох голосом, — я не могу забыть, как ты выглядела тогда на стуле. Это сводит меня с ума. Так что я собираюсь привязать тебя к другому и взять, как тогда.
Она уже и так отчаянно мотала головой, еще сильнее замотать было бы весьма трудно.
— Нет, я...
— Хорошо, к кровати. Перевернись.
Таков был ее выбор? На стуле или лежа на животе, привязанной к кровати? Темный силуэт прикоснулся к чему-то на шее. Ну да, его чертов шейный платок! Этот человек безумен, не иначе.
— Стюарт, — начала она. — Я подвинусь. — Она перевернулась.
— О, замечательно. — Он немедленно успокоился, что доказывало, что он стремился к этому с самого начала. Он присоединился к ней. — А теперь раздвинь немного ноги. Я думаю, это меня утешит.
Она издала вздох тревоги и, да поможет ей Бог, возбуждения. И облизнула губы.
— Ты не могла бы раскрыть ноги немного пошире? — спросил он, когда она приподнялась на локтях.
— Ты дашь мне минутку, хорошо?
Он засмеялся, откинул покрывало и, взяв ее за лодыжку, подтянул к столбику кровати. Ей пришлось подвинуться вперед, ибо лодыжку он привязал довольно крепко.
Она не могла удержаться.
— Стюарт, я... я не хочу терять контроль. Это пугает меня.
— Я знаю. Поэтому и собираюсь тебе помочь. — Он прижал ее к кровати так, что спина выпрямилась и стала плоской. Она уткнулась лицом в подушку и вытянула руки. Согнув одну ногу в колене, он добился того, что ноги ее оказались раздвинутыми так широко, как он желал.
Он немедленно задрал ей рубашку. До самого верха. Лунный свет лился на нее, совершенно обнаженную.
— О Господи! Какое ощущение! — Она вновь поднялась на локтях, осмотрелась. Между тем Стюарт встал над ней на колени, переместившись на ту сторону постели, с которой привязал к столбику кровати ее ногу. Он просто смотрел на нее. Смотрел и смотрел, словно и вправду мог видеть в темноте так же ясно, как летучие мыши. Она чувствовала возбуждение от того, что обнажена его взгляду, но этого было недостаточно. Он протянул руку и накрыл ладонью ее лобок, потом нажал.
И она прогнулась, закинув назад голову. Она судорожно глотнула воздух. Наслаждение. Он провел своей теплой ладонью вверх, потом вниз, а потом раздвинул ее плоть пальцами.
Она слышала его хрипловатый смех.
— Совсем ручная, — пробормотал он. — Ты стала совсем ручной, распутница.
О да, она действительно стала совсем ручной. Когда он вошел в нее пальцем, она даже не подумала его останавливать, не подумала защищать себя. Она сама еще шире раскрыла ноги, резким движением высвободила лодыжку — Стюарт словно и не обратил на это внимания. Она протянула к нему руки.
— Иди ко мне, — попросила она шепотом, в котором с трудом узнала собственный голос.
— Когда я найду нужным и как я найду нужным.
Он медленно расстегнул сорочку, глядя на нее, нагнулся и расстегнул ее ночную рубашку у ворота; одним движением снял ее через голову.
— Поднимись, — тихо сказал он и чуть отстранился, чтобы полюбоваться ее наготой. И лишь после этого он опустился на нее. Брюки его уже были расстегнуты. Все случилось быстро. У Эммы голова шла кругом. На смену чувству собственности пришло ощущение интимности. Тело Стюарта, обнаженное горячее и твердое. Он любил ее, он старался не торопить события, но оба они были слишком жадны. Две-три минуты — и она была на грани крика... Вот оно, приходит... вершина... Он зажимал ее рот своим, он не давал вырваться наружу ни ее крикам, ни своим. Когда все было закончено, оба дрожали крупной дрожью. Стюарт неслышно смеялся.
И тогда он склонился к ее уху и прошептал:
— Слишком ручная. Перевернись. Положи руки за голову. — Он твердо, массирующими круговыми движениями провел ладонями по ее голой спине, по ребрам, ягодицам...
Стюарт не признавал правил, кроме одного: если ей это доставляет удовольствие, он будет это делать... его влажное тело, горячее, возбужденное, блестящее в бледном лунном свете... звуки его дыхания...
Она чувствовала, что звуки рвутся из нее... Рвутся неудержимо. Она продолжала кусать губы, но все бесполезно. От осознания того, что происходит, глаза ее округлились от страха. Любой, кто оказался бы поблизости, понял бы, что она делает. Любой, кто не спит... Каждый...
Стюарт прошептал:
— Сейчас сюда сбежится весь отель, включая Леонарда, Эмма. Нам придется подняться на крышу.
— На крышу?
— Да, мы пойдем туда обнаженные. В конце коридора есть пожарная лестница. Всего-то миновать с полдюжины дверей. Выходи и поверни налево. Пожарная лестница проходит над коридором, в конце тупик. Коридор темный и немного пахучий, потому что он проходит над кухней, но кухня закрыта. Никто не увидит. Я все проверил. Можешь не волноваться. Это безопасно.
