Джози Литтон - Остров мечты
– Джоанна! – крикнул он. Джоанна…
Такой тихий голос… Совсем тихий. И такой знакомый, как будто из сновидения… Джоанна…
Совсем другой голос, более низкий и такой любимый. Доченька…
Голоса над ней, над ней… Она должна приблизиться к ним. А когда окажется рядом, все будет хорошо. Она будет в безопасности, рядом с любимым…
Нечеловеческим усилием Джоанна заставила себя шевелить руками и ногами. Надо спешить, надо спешить к свету…
Он либо найдет ее, либо умрет. Иного не дано. Он будет нырять до тех пор, пока его легкие не лопнут, но ни за что не оставит ее в этой мрачной могиле. Услышав крики, Даркурт поднял голову и увидел, что шхуна сильно накренилась на левый борт и стала опускаться под воду. Люди Дейлоса забыли о своем предводителе и думали только о том, как спасти свою шкуру.
Алекс глубоко вздохнул перед тем, как вновь нырнуть, но вдруг неподалеку от него на волнах появилась рябь. Он оцепенело уставился на это место, не веря собственным глазам, не смея надеяться…
– Джоанна!
Она слышала его крик, но у нее не было сил даже голову поднять. Ветер становился все сильнее, волны – все выше. Джоанна поняла, что собирается шторм. Летние яростные штормы в Ла-Манше всегда начинались внезапно; один из таких штормов поглотил ее родителей.
И с тех пор преследовал ее в ночных кошмарах.
Впрочем, ни один кошмар не мог сравниться с реальностью. На кон поставлена ее жизнь: она либо проиграет и умрет, либо выиграет и выживет. Она должна сопротивляться, она не сдастся, ни за что!
– Алекс!
Даркурт поплыл к ней, уверенно взмахивая руками и преодолевая высокие волны. И вот наконец она рядом! Его рука обхватила ее талию, голова Джоанны прижалась к его груди.
– Держись, Джоанна! – крикнул Даркурт. – Держись!
Джоанна из последних сил вцепилась в него. Волны с головой накрывали их, ветер гудел. Решимость Джоанны и ее надежда спастись во что бы то ни стало таяли. Ее сердце противилось этому кошмару изо всех сил, ыо она знала, что им не выжить в этой буре. Что ж, хотя бы они умрут вместе.
А может быть, нет? Через плечо Алекса она заметила в серых волнах что-то темное и гдадкое. Кусок деревянной обшивки затонувшей шхуны! Джоанна закричала, указывая на доску, и облегченно всхлипнула, когда капризная стихия бросила их к ней.
Они держались за доску и друг за друга, а вокруг бушевал шторм. Ветер выл, море швыряло их с волны на волну, но надежда жила в их сердцах. Джоанна то и дело впадала в забытье, но Алекс был начеку, его сила и выдержка хранили их обоих. Даркурт знал, что море несет их на восток, и вот, когда волна подняла их на гребень, он заметил вдалеке узкую полоску берега. Людей Дейлоса нигде не было видно: похоже, разгневанная стихия поглотила их вместе с предводителем. Время шло, но Алекс не представлял, сколько минут или часов их несет по волнам.
Прошел еще час, а возможно, и больше, когда Джоанна вдруг поняла, что ветер начал слабеть. Волны, все еще высокие, уже не набрасывались на них с такой безумной яростью. Доска несла их вперед почти без усилий.
Постепенно море успокоилось, порывы ветра становились все реже. Где-то вдалеке пронеслась гроза, унося с собой бурю к берегам Франции или, может, к скалам Дувра.
Даркурт поднял голову и увидел, что сквозь клочья облаков проглядывает голубое небо.
Шторм закончился так же внезапно, как и начался. – Джоанна!
Она медленно подняла голову и посмотрела Алексу прямо в глаза.
Живы. Они оба живы.
Потрясенные, покрытые синяками, унесенные далеко в море, но живые.
Джоанна засмеялась. Она радовалась синему небу, солнцу и жизни. И смеялась, потому что так было проще всего сказать спасибо.
Наконец Джоанна произнесла:
– Мы живы.
– Черт возьми, если это не так, – откашлявшись, промолвил Даркурт.
Через некоторое время, чувствуя себя в безопасности в объятиях Алекса, Джоанна посмотрела на берег, и ей показалось, что перед ней оживает сновидение.
Потому что за скалистым берегом навстречу им поднимались гордые башни древнего Хоукфорта, темневшего среди зеленых полей.
– Мокрые крысы, – сказала Малридж. – Вот на кого вы оба похожи.
Джоанна с Алексом стояли на мощенном булыжником дворе Хоукфорта, древние стены которого скрывались под пышно цветущими розами.
– Ты же была в Брайтоне, – вымолвила Джоанна, оторопело глядя на старую няньку.
Малридж пожала плечами.
– Давно было пора вернуться домой. А теперь пойдемте-ка за мной, да осторожнее, а то нам несколько дней придется убирать за вами.
Им приготовили горячую ванну, принесли подогретые полотенца и сухую одежду. Они выпили в библиотеке перед горящим камином чаю, потом спали, а проснувшись, ужинали. На ужин подали рубиновое вино, говяжью вырезку и свежий сельдерей из огорода. Еду эту не сравнишь, конечно, с изысканными яствами из кухни принца, но обоим она показалась самой вкусной на свете. Но сначала, еще до того, как они приняли ванну, в Брайтон поскакал гонец с вестью о спасении.
На небе погасли последние лучи солнца, когда гонец вернулся. Ройс выражал радость по поводу того, что они живы. Любящий брат и все понимающий друг, он просил передать, что приедет в Хоукфорт… утром.
Ночь накрыла гордые башни. Джоанна взяла тонкую восковую свечу, зажгла ее в камине и вставила в подсвечник. Держа его в одной руке, другую она протянула Алексу. Он без слов последовал за ней.
Они поднимались по винтовой лестнице, каменные ступени которой были полустерты тысячами ног, что за многие века спускались и поднимались по ним. Наконец Джоанна привела Алекса в комнату, которая занимала почти весь верхний этаж башни.
– Это, – сказала она тихо, отворяя окованную железом дверь и входя в комнату, – самая старая часть Хоукфорта. Легенда гласит, что здесь жили первый лорд Хоукфорт и его жена. С тех пор ее только после женитьбы занимал каждый лорд Хоукфорт.
– Так, может, здешние духи будут против того, чтобы мы тут обосновались? – с улыбкой спросил Даркурт.
– Нет, они будут нам рады, – серьезно проговорила Джоанна.
Она обошла комнату, зажигая свечи в настенных подсвечниках, и вскоре все вокруг озарилось нежным золотистым светом.
Посреди комнаты стояла огромная кровать с тяжелым парчовым балдахином, укрытая мехами. Подойдя к ней, Джоанна повернулась лицом к Алексу.
– Я люблю тебя, – сказала она. – Я сейчас подумала, что должна признаться тебе в любви, и хотела, чтобы это произошло именно в этой комнате.
– Я тоже люблю тебя, – промолвил Даркурт. Он прежде не говорил ей о любви потому, что она уже стала неотъемлемой частью его жизни. Алекс сделал шаг к Джоанне, но она с улыбкой остановила его.
