Фиби Конн - Ураган страсти
– Нет, Бо вовсе не любовник, а просто мой лучший друг. Он уезжает в Калифорнию и заехал ко мне попрощаться, зная, что мы больше никогда не встретимся. Именно это ты и видела, Эрика, вот и все.
– В любом случае ты бы все равно ничего мне не сказала, так ведь? – спросила Эрика многозначительно, гневно сверкнув глазами.
– Так, – ответила Габриель, не видя причин менять свой характер. – Если ты вернешься к Клейтону, я тебя пойму. Мне будет очень тебя не хватать, но, вероятно, тебе и в самом деле следует уехать, чтобы знакомство со мной не повредило твоей репутации.
– О нет! – с жаром воскликнула Эрика. – Я не могу бросить тебя тут одну только потому, что один из самых красивых молодых людей на свете поцеловал тебя на прощание так, словно он вовсе не собирался никуда уезжать.
С этими словами девушка направилась на кухню. Подруги сели за стол, но ели без всякого аппетита. Наконец Габриель положила вилку на тарелку.
– Прости, я знаю, что ты обижаешься на меня за мою скрытность, и раз уж мы за последнее время стали так близки, мне бы не хотелось поступаться нашей дружбой. Однако я ничего не могу тебе объяснить до тех пор, пока не вернется Джейсон, так как очень многое тут зависит от него. Конечно, для этого нужно ангельское терпение, но все же будь добра, потерпи.
Эрика отложила вилку в сторону, пытаясь уловить в беспокойном взгляде Габриель скрытый смысл ее слов.
– Ты хочешь, чтобы я просто забыла о том, что видела сегодня? – осведомилась она наконец.
– Нет. Я не могу просить тебя об этом, но, пожалуйста, никому ничего не говори.
Эрика в удивлении покачала головой.
– В жизни не видела ничего подобного, Габриель. Мне показалось, что Бо прямо-таки упивался тобой, и похоже, тебе это было приятно.
– Да, ты права, – охотно призналась Габриель.
– Но неужели ты совсем не любишь Джейсона?
– Я очень люблю своего мужа, но и Бо я тоже люблю. Мне они оба дороги, каждый по-своему и по разным причинам. Я знаю, что выражаюсь туманно, но все же вынуждена настаивать на том, чтобы мы больше не затрагивали в разговорах имя Бо. – Глядя на тлеющие угли в очаге, она внезапно вздрогнула: – Тебе не кажется, что здесь стало прохладно?
Поднявшись из-за стола, Габриель добавила дров в огонь. Ее решение сменить тему оставалось неизменным, однако ей куда легче было добиться молчания Эрики, чем заглушить собственные воспоминания о душераздирающей сцене прощания с Бо. Их последний разговор только усилил ее тревогу. Что, если Джейсон и в самом деле погибнет?
– Мне нужно было отправиться за ним следом, – сердито буркнула она себе под нос.
– что? – озадаченно спросила Эрика.
– Ох, Эрика, мне так страшно! Боюсь, я потеряла Джейсона навсегда. Мне кажется, он уже не вернется.
– Конечно, вернется! – тотчас заверила ее Эрика. – Что может ему помешать?
Габриель снова приблизилась к камину, вглядываясь в Языки пламени, совсем как Джейсон во время их последнего разговора.
– А если он уже мертв, а я так и не узнаю об этом до тех пор, пока остальные мужчины не вернутся в город.
Эрика только крепко обняла подругу.
– О, нет-нет, с Джейсоном ничего не может случиться. Он слишком умен и ловок, чтобы стать жертвой какого-нибудь дикаря.
Габриель в ответ грустно покачала головой и прошептала:
– Вероятно, он уже ею стал.
Джейсон вытер пот со лба и, опустившись на колени, чтобы перезарядить винтовку, уставился сквозь густые заросли подлеска в ту сторону, откуда доносились звуки оружейной стрельбы. Их набег на лагерь индейцев начался с рассветом. Теперь время уже близилось к полудню. Без сомнения, им удалось нанести кайюс чувствительный удар. Большинство из них поспешно отступали, оставив за собой в этой части леса лишь нескольких воинов, чтобы задержать преследователей. Джейсон намеревался сначала разделаться с этими немногими, затем перегруппироваться и подсчитать потери, после чего двинуться дальше на север, вытесняя индейцев. В то утро он обратился к своим людям с последним предупреждением: только бешеные псы способны нападать на беззащитных. Теперь Джейсон снова вернулся, чтобы осмотреть поле боя. Он опасался, что женщины и дети могли спрятаться в лесу и после первых же приступов атаки о них совсем забыли. Пусть его назовут после этого предателем, но ни одна армия, дорожащая своей честью, не станет истреблять мирное население, и Джейсон всячески старался защитить тех индейцев, которые были совершенно неповинны в гибели Уитменов.
Зловеще хрустнула ветка, и Джейсон тотчас отскочил вправо, однако воин кайюс выполз из-за кустов как раз позади него. Нож индейца рассек тугие мускулы на левом предплечье Джейсона, и кайюс смачно выругался, поскольку целился прямо в сердце белого человека, но тщетно. В ярости индеец снова поднял нож, готовясь нанести еще один удар, но теперь Джейсон уже твердо стоял на ногах и смотрел ему прямо в лицо.
Отбросив в сторону винтовку, которую так и не успел перезарядить, он вынул нож. Описав круг перед глазами индейца, который оказался здоровенным детиной с огромными мускулами, Джейсон ответил на его ругательство другим, покрепче. Он довольно ловко бился на ножах и был не прочь сойтись со своим противником в рукопашной схватке, раз тот сам на нее напрашивался.
– Ну давай же, негодяй, достань меня, если можешь! – крикнул он индейцу на его родном языке.
Сквозь багровый туман гнева, заволокший его глаза, индеец почти ничего не видел. То, что его первая попытка оказалась неудачной, отнюдь не обескуражило воина, и он снова ринулся на Джейсона, но, несмотря на рану, тот ловко увернулся. Индеец продолжал размахивать оружием, предпочитая ловкости грубую силу.
Рана Джейсона слишком кровоточила, чтобы он мог позволить себе затягивать схватку. Внезапно изменив тактику, он не стал больше уклоняться от врага, а, напротив, устремился прямо на него и, пустив в ход правое плечо, что было сил ударил индейца в живот, отчего тот рухнул навзничь. Одним прыжком Джейсон оказался рядом и, прежде чем противник успел перевести дух, выхватил у него нож. Ошеломленный индеец с ужасом смотрел на него снизу вверх, понимая, что видит перед собой верную смерть.
Джейсон отшвырнул его нож в сторону и, поднеся свой к горлу поверженного, пригрозил ему всеми мыслимыми и немыслимыми карами, если кайюс посмеют вернуться к своим прежним жилищам. Пусть остаток их племени двинется дальше на север, где они уже никогда не встретят ни одного белого переселенца, не говоря уже о том, чтобы причинить ему вред. Чтобы придать своим словам больше убедительности, Джейсон поднес лезвие ножа к пупку своего врага и надавил на него так, чтобы на теле индейца остался длинный кровавый след. Затем он жестом приказал воину подняться.
