Мэри Бэлоу - Просто волшебство
Сюзанна подняла глаза.
– И любовь – как раз то, что у нас есть в изобилии, – произнес Питер. – Скажи, что я не прав.
Сюзанна молчала.
– Любовь не просто сентиментальное и слащавое, романтическое чувство, – продолжал Питер, – хотя и это тоже. Твоя любовь, Сюзанна, самоотверженна. Ради нее ты готова пожертвовать собственным счастьем, ни о чем потом не жалея. Я узнал, как ты можешь любить. Я люблю своих близких и свой дом. И я люблю тебя, Сюзанна.
– Питер, – начала было Сюзанна, но, помотав головой, умолкла и закусила губу.
– Ты хочешь разрушить нашу любовь, – сказал Питер, – только оттого, что я богат и знатен, а ты простая школьная учительница. Хотя, как я вчера узнал, ты теперь не бесприданница. Ты хочешь разрушить нашу любовь только оттого, что я Уитлиф? Я всегда буду уважать свою мать, которую одиночество заставило искать утешения в объятиях такого же одинокого человека, как и она, – твоего отца.
Сюзанна закрыла глаза.
– Или ты все-таки согласишься стать моей женой? – спросил Питер. – Быть может, ты осчастливишь трех почтенных господ, которые дожидаются твоего решения в бальном зале, позволив мне нынче вечером объявить нашу помолвку?
– О, Питер! – Сюзанна пронзительно на него посмотрела. – Ты несправедлив!
Он мрачно взглянул на нее. Затем его лицо озарилось улыбкой, которая становилась все шире и шире.
– Скорее да, чем нет, я правильно понял? – пытал ее он. – Но я хочу слышать – ты выйдешь за меня? Согласна ли ты осчастливить своих родных?
Сюзанна презирала всех девушек в Сомерсете, которые так и таяли от улыбок виконта Уитлифа, но теперь в полной мере почувствовала силу обаяния Питера на себе. Но даже если…
Неужели и она стала одной из них?
– А что на это скажет твоя мать? – спросила она. – Ты ей сказал?
– Сказал, – кивнул Питер. – Моя мать всегда была довольно деспотичной и даже, надо признаться, эгоистичной собственницей по отношению ко мне. Но при этом она безмерно любит меня и моих сестер. А значит, полюбит и мою жену – из страха потерять меня. Простых и легких отношений с ней я тебе не обещаю, но, думаю, их можно наладить… если ты сама не решишь иначе.
Сюзанна в изумлении смотрела на него. Неужели это действительно возможно? Или она слушает его сердцем, отключив разум?
А уж так ли нужно слушать?
Впрочем, иного все равно не дано: Питер лишил ее иной способности слушать. Он подошел к ней и взял за руку, затянутую в перчатку, затем, сжав ее в ладонях, опустился перед ней на колено.
– Еще одна ужасная банальность, – улыбнулся он, но почти тотчас же посерьезнел. – Будь моей женой, Сюзанна. Если не можешь твердо заявить, что не любишь меня, скажи, что станешь моей женой.
И единственное возражение, которое могло прийти в голову Сюзанне, показалось ей сущей нелепицей.
– Питер, – сказала она, чуть ближе наклоняясь к нему, – я ведь еще и учительница. У меня есть обязанности по отношению к моим девочкам и Клаудии Мартин. Я не могу бросить школу посреди учебного года.
– А когда он кончается? – спросил Питер.
– В июле, – ответила Сюзанна.
– Значит, обвенчаемся в августе, – сказал Питер. – В месяце нашего знакомства. Этот дракон, как видишь, оказался таким ничтожным, что был недостоин своего названия – не дракон, а так, червяк какой-то. У тебя есть еще возражения?
– О! – беспомощно вздохнула Сюзанна. – И не одно, а десяток.
– Тогда перечисли их поскорее, – отозвался Питер, – а то у нас мало времени. Я собираюсь весьма основательно поцеловать тебя, а потом, победно торжествуя, войти с тобой в бальный зал. После вальса – ужин: самое подходящее время для оглашения помолвки. Так задумано.
– Вы слишком самоуверенны, лорд Уитлиф, – сказала Сюзанна.
– Отнюдь, – возразил Питер. – Боже упаси! Так положи конец моим страданиям, скажи наконец, что любишь меня… или что не любишь. Скажи, что выйдешь за меня… или не выйдешь. Прошу тебя, любовь моя! Я отнюдь не так уверен в себе.
Сюзанна знала, что еще до наступления утра она сможет найти десятки причин сказать ему «нет». Но на каждую из них у нее будет готово опровержение. Стоит ей вспомнить Питера в эту минуту – встревоженного, с полными сомнения и любви глазами, стоящего перед ней, преклонив колено. И ту всепоглощающую любовь, которая при этом охватила ее.
Сюзанна высвободила руку, взяла его лицо обеими ладонями и, наклонившись, нежно поцеловала в губы.
– Да, – тихо сказала она, – я выйду за тебя замуж.
– Я так и думал, – отозвался Питер, – что это следовало сделать в гостиной, а не здесь. Ведь в гостиной «ветка поцелуев». А впрочем, Бог с ней, с веткой, мы прекрасно обойдемся и без нее.
К удивлению Сюзанны, этот поцелуй был не то, что раньше, – он был лишен страсти, зато сулил радость, преданность и любовь.
Правда, остается еще тот самый пресловутый десяток причин… Пожалуй, она не станет о них даже думать.
– Любовь моя, – прошептал Питер, почти прижимаясь к ее губам. – Любовь моя…
– Питер, – молвила Сюзанна.
Они снова поцеловались, после чего Сюзанна чинно, в соответствии с приличиями, положила ему руку на локоть, и он повел ее обратно в бальный дал.
Музыка смолкла.
Все сели за столы.
Приближалось оглашение помолвки. Ее помолвки.
Глава 26
Венчание Сюзанны Осборн и виконта Уитлифа состоялось в погожий августовский день в Уилтшире, в церкви неподалеку от Элвесли-Парка.
Выбор пал на Элвесли по многим причинам. Глостершир, где мечтали устроить торжество родные Сюзанны, не подошел, поскольку, как признавали сами дедушки и бабушка Сюзанны, их дома, как и местная гостиница, не смогут принять всех важных персон, приглашенных на свадьбу. Да и публичные залы на верхнем этаже гостиницы, хоть и довольно просторны, все же, пожалуй, выглядят слишком убого и не подходят для проведения свадебного завтрака.
Большие шансы стать местом торжества имел Сидли, но разве могли коллеги и друзья Сюзанны отправиться в такую даль, бросив девочек, находившихся на их попечении? А о том, чтобы сыграть свадьбу без друзей невесты, виконт и слышать ничего не хотел.
В какой-то момент рассматривался даже Бат, который устроил бы обе стороны. Но тут Лорен, виконтесса Равенсберг и герцогиня Бьюкасл снова взяли дело в свои руки. Хотя толчок к этому дала Элинор Томпсон. Она в одном из своих писем сестре, которые писала еженедельно, посетовала на досадное затруднение – не на кого оставить девочек, живущих при школе, – а далее как бы невзначай упомянула огромные размеры Линдси-Холла.
Никто так никогда и не узнал (и даже не пытался), каким образом герцогине удалось уговорить надменного герцога Бьюкасла приютить у себя двенадцать школьниц на целую неделю – на время проведения торжеств по поводу свадьбы одной из их учительниц. Однако факты свидетельствуют о том, что она это сделала. И даже во время церемонии венчания, как было замечено, герцог смотрел на жену с улыбкой – весьма редкое с его стороны проявление любви на публике.
