Вирджиния Спайс - Строптивая наложница
Последние громады тунисских судов остались позади. С невольной тоской всматривалась Элизабет в исчезающие очертания величественной крепости, где остались Касим-бей и его блистательная супруга. Как бы ей хотелось отправиться вместе с родственниками в Тунис, увидеть роскошный дворец Касим-бея, встретиться с многочисленными кузинами и кузенами. Но, увы, она не могла позволить себе такую роскошь. Ведь в Англии ее ждали несчастные родители, о которых она теперь вспоминала каждый час. Пока надежды обрести свободу не было, Элизабет заставляла себя не думать о близких, избегая лишних страданий. Но теперь она просто умирала от нетерпения вернуться домой. Как удивится отец, когда увидит, что его дочь изменилась и перестала быть избалованной эгоисткой!
К беспокойству о родителях прибавлялось еще одно. Прошло уже три часа, как огромный корабль, подаренный тунисским правителем, покинул гавань. Но до сих пор Леон даже не заглянул в каюту жены, убранную роскошными тканями и пышными коврами. И с каждой минутой Элизабет все больше начинала тревожиться. В чем дело? Неужели он не может простить ей ее скрытность? Так сильно обиделся, что даже не желает ее видеть?
Дверь каюты с треском распахнулась, и Элизабет невольно попятилась назад, ощутив внезапную вспышку испуга. Наступив на край просторного балахона, девушка потеряла равновесие и едва не упала, но Леон успел подхватить ее. Сильные руки мужа хорошенько встряхнули Элизабет, а затем он с негодованием посмотрел в ее расширившиеся, глаза.
– Как ты могла?! – возмущенно воскликнул он, сверля ее своим пылающим взглядом. – Как у тебя хватило ума скрыть от меня истинную причину появления в гареме Мехмет-Али? А если бы Джамиля не рассказала мне об этом? Ты так бы и молчала до конца своих дней, упрямая гордячка?
Элизабет попыталась принять надменную позу, но ее губы тут же растянулись в дурацкой улыбке. Она засмеялась от счастья, бессильно повиснув на руках Леона. Он снова был рядом, его глаза светились нежностью и любовью. И сколько бы он ни упрекал ее, она уже чувствовала, что он простил ее и так же безмерно счастлив.
Пылко прижав жену к себе, Леон осыпал ее лицо и волосы быстрыми поцелуями и снова требовательно посмотрел ей в глаза.
– Отвечай! – непререкаемым тоном произнес он. – Я все равно вытрясу из тебя объяснение, даже если для этого мне придется перекинуть тебя через колено и как следует вздуть ремнем!
– О, в таком случае, мне было бы лучше остаться в гареме Джамиля, – со смехом отозвалась Элизабет. – По крайней мере, он никогда не бил своих женщин. Руки Леона крепко стиснули ее запястья.
– Я – не Джамиль, – строго проговорил он, – и церемониться с упрямой женщиной не собираюсь. Ну? – властно повторил он. – Так в чем же дело? Ты скрыла от меня правду из-за Ясмин?
Поколебавшись, Элизабет прямо взглянула мужу в глаза. Между ними больше не должно оставаться недомолвок, нужно раз и навсегда расставить все точки над «i».
– Нет, Леон, это не только из-за принцессы, – со вздохом сказала она. – Я приняла такое решение гораздо раньше. Еще в Гибралтаре, когда в доме капитана Вудхауза столкнулась с Камиллой Мортон.
Леон глухо застонал, опустив голову.
– Могу только догадываться, что она тебе наговорила!
– Признаться, это было ужасно. Она кричала так, будто в нее вселился бес. Она обвиняла меня в том, что с тобой случилось, и сказала, что вы…
– Были любовниками? Ох, дорогая моя Бет, – он снова прижал ее к себе, – прости меня, ради Бога! Мне было так плохо, когда ты отказалась поехать со мной в Гибралтар… Я хватался за любое утешение…
– Понимаю! Но… – Элизабет на мгновение замялась, – ответь мне, пожалуйста, честно… Камилла стала твоей любовницей еще в Лондоне?
– Нет! – Леон ответил так быстро и твердо, что Элизабет сразу поверила ему. – Нет, любовь моя, в Лондоне для меня существовала только одна женщина – моя упрямая и капризная жена. Камилла приехала в Гибралтар без предупреждения и сразу явилась ко мне с объяснениями в чувствах. Подумай: мог ли я отказаться от того, что она мне предложила?
– Нет, – уверенно ответила Элизабет. – И я сама виновата, что едва не потеряла любимого мужа. О Леон! – девушка почувствовала, как ее щеки начинают пылать. – Я вела себя просто отвратительно! Я уже тогда поняла, что безумно влюбилась, но по-прежнему продолжала тебя мучить. В ту ночь, когда ты ворвался в мою спальню и мы в первый раз занимались любовью, я так ждала, что ты позовешь меня с собой… А когда это случилось, решила напоследок поиздеваться над тобой и разыграла…
– Что?! – взгляд Леона потемнел от негодования. – Ты притворилась, что я тебе безразличен?
– А утром чуть не сошла с ума, узнав, что ты уехал. Я помчалась в Брайтон, как сумасшедшая, но «Принцесса Мария» уже покинула порт. И никто не согласился пуститься…
– Женщина! Я убью тебя! – воскликнул Леон, подхватывая ее на руки и направляясь к просторному ложу, покрытому изумрудным бархатом. – Сейчас мы ляжем в постель, и ты расскажешь мне всю эту эпопею от начала до конца. И попробуй только что-то скрыть от меня!
Глаза Элизабет коварно сощурились:
– Наказание будет жестоким, о мой обожаемый повелитель?
– Чудовищно жестоким, моя упрямая луна! – вкрадчивым голосом ответил Леон.
Он поспешно освободил Элизабет от одежды. Быстро раздевшись, Леон сел на бедра жены, с восхищением рассматривая ее соблазнительные формы. Его пальцы нежно коснулись округлых холмиков, легко пробежались по впадине живота. Дотянувшись до его покачивающегося орудия, Элизабет бережно сжала мужское копье. Из ее груди вырвался трепетный стон, когда плоть Леона начала быстро твердеть и запульсировала в ее ладони. Не медля, он властно раздвинул горячие бедра жены и вошел в ее влажную норку нежным, упругим толчком. Ноги Элизабет сплелись вокруг его стройного стана, руки принялись бережно поглаживать спину. Их жаркие тела слились, словно перетекая друг в друга, губы без устали исполняли безумный танец любви, словно они никак не могли напиться из живительного родника. Желание нарастало мягкими волнами, пока оба не забились в сладких конвульсиях экстаза, одновременно достигнув вершины наслаждения.
Успокоившись, Элизабет с жалобным стоном скользнула в объятия Леона. Внутри нее словно прорвалась невидимая плотина. Будто сами собой из пересохших уст полились слова. Слушая долгий рассказ жены, Леон успокаивающе гладил ее дрожащее тело. Из глаз Элизабет серебристым потоком струились слезы, но Леон не делал попытки остановить их. Он понимал, что вместе с горькими слезами из ее жизни уходит все то, что столько времени отравляло душу. Боль отступала, на смену ей приходил долгожданный счастливый покой.
