Филиппа Карр - Дитя любви
Следуя мимолетному желанию, я подъехала к дому по дорожке. Я заметила, что кусты заметно подросли и начали терять форму. Надо будет прислать сюда Джаспера, чтобы он поухаживал за садом.
Я приподнялась в стременах, посмотрела на дом и вдруг в одном из окон заметила какое-то движение, чью-то руку на занавеске. В доме кто-то был, и сейчас он выглядывал из окна.
Сначала я хотела развернуться и ускакать, но почему-то продолжала стоять и наблюдать за окнами. Занавеска снова опустилась на прежнее место. В доме явно кто-то был.
Я не верила в привидения и с тех пор, как со мной случились эти несчастья, меньше стала волноваться за себя. Мне пришло в голову, что там может прятаться какой-нибудь отчаявшийся человек или беглец от закона. Было бы разумно вернуться в Эверсли и привезти с собой кого-нибудь, чтобы осмотреть дом, но вместо этого я спешилась, стреножила лошадь и пошла к дому.
Когда я толкнула дверь, та распахнулась, что было очень странно: ведь дом должен быть заперт! Я вошла в холл. Передо мной раскинулась лестница, на которой та бедная женщина пыталась повеситься. Мрак и ужас этого дома сомкнулись вокруг меня, подобно туману. «Уходи, сейчас же уходи!» — призывал меня здравый смысл.
Но пока я стояла так, я услышала какой-то шум наверху, шаги, шорох, тихо открылась дверь. Сердце мое быстро забилось, я задрожала. Что меня ждет впереди? Я стояла посреди холла, готовая кинуться прочь.
На лестнице появилась чья-то фигура. Это был Бомонт Гранвиль!
— Вы! — воскликнула я.
— Добро пожаловать! — сказал он. — Я догадывался, что вы нанесете мне визит. Я увидел вас из окна.
— Значит, это были вы?
— Да, у меня обыкновение вторгаться в вашу жизнь, не правда ли?
— Я молюсь Богу, чтобы вы оставили меня в покое!
— Не так легко будет Богу справиться с этим, так как я все-таки собираюсь жениться на вашей дочери!
— Этого никогда не будет, мой отец ясно это показал!.
— Но вы же не думаете, что я так быстро отступлю от своего?
— Вы должны уехать отсюда!
— Чуть попозже и с Карлоттой! Я подумал, а может, нам отправиться в Венецию? Это будет довольно пикантно, как вы считаете?
— Вы помните те шрамы, что остались у вас после прошлого посещения Венеции? Как бы у вас их не прибавилось!
— Я подам в суд на всякого, кто нападет на меня за то, что я женился на своей жене!
— Она никогда не будет вашей женой!
— Вот здесь вы ошибаетесь, моя чопорная Присцилла! У девочки страсть ко мне! Вы должны помнить, у меня к женщинам особый подход, передо мной невозможно устоять. Ведь вы же не смогли устоять, а? Это вам лучше быть поосторожнее! Я испытываю к вам чувство привязанности, потому что мы провели вместе такую прекрасную ночь, но я могу и рассердиться! Держитесь подальше от меня! Карлотта и я поженимся, и вы не сможете помешать мне!
— Что вы делаете здесь, в этом доме?
— Да, в ее доме, а вскоре это будет наш дом!
— Как и все состояние, по вашим расчетам?
— Но ведь именно мужчина в семье распоряжается деньгами, вы и сами это прекрасно знаете.
— Пожалуйста, прошу вас, уезжайте! Она еще так молода, а вы уже в возрасте, вы стары!
— Я опытен, — поправил он меня, — и ей это нравится!
— Неужели вы не обладаете ни малейшим чувством стыда?
— Нет, — ответил он. — Нисколько!
— Что вы собираетесь делать?
— Вы приехали сюда, чтобы выведать наши тайны? Я с ума схожу от любви к Карлотте!
— И к ее богатству!
— Это тоже входит в секрет ее очарования! Я схожу с ума по всему этому, но притом я в весьма здравом рассудке!
Я почувствовала отчаяние при виде своего бессилия. Что я могла сделать? Чего я не могла делать — так это выносить его присутствие, стоять здесь, разговаривать и смотреть на его насмешливое лицо. Я повернулась и направилась к лошади.
Домой я ехала в полуобмороке. Я должна была что-то предпринять, но что?
Выход был один: ничто не могло спасти Карлотту, кроме смерти Бомонта Гранвиля. Что бы ни случилось, он всегда будет виться вокруг нее, он не отступит. Он околдовал ее и должен умереть!
Странно, но, когда я так решила, я сразу почувствовала себя лучше. Я прошла в оружейную. Я часто смотрела, как Карл и Бенджи тренируются в стрельбе из ружей, и иногда сама присоединялась к ним.
— Неплохой выстрел для девочки! — удивился однажды Ли.
"Это единственный способ», — твердила я себе. Я выбрала маленький пистолет: раньше я им уже пользовалась, он был моим старым другом. Я отнесла пистолет в мою комнату и спрятала в ящик.
Смогу ли я сделать это? Смогу ли совершить убийство? Я думаю, при определенных обстоятельствах каждый смог бы убить человека, если это единственный выход из ситуации.
Скоро все будет кончено. Я пойду в дом, позову его, и он будет стоять на лестнице. Все, что мне надо сделать, это поднять пистолет и выстрелить в него. Это будет конец всему, и только так можно спасти Карлотту от будущего отчаяния!
У меня был долг перед ней: она не принадлежала мне, когда родилась, я позволила другой женщине забрать ее у меня. Теперь я должна спасти ее от этого насильника и негодяя, ибо мне нетрудно было представить, что он сделает с ней.
То, что он сделал со мной, навсегда ранило меня. Тогда я пошла к нему ради моего отца, а теперь пойду — ради Карлотты.
Теперь я чувствовала себя значительно лучше, но надо было прожить еще целый день. Он казался мне таким долгим.
Днем я столкнулась на лестнице с отцом. Он проводил меня внимательным взглядом, будто что-то заинтересовало его. Если и так, то это было впервые.
— Ты плохо выглядишь, — сказал он.
— Я удивлена, что ты заметил это, — ответила я.
— Заметил: ты боишься за свою девочку? Я не ответила. Отец взял меня за руку и повел в комнату, которая была его кабинетом, где он обычно занимался вопросами наших владений. Он с доброй улыбкой посмотрел на меня.
— Она может постоять за себя, — сказал он. — У нее есть воля. Если она хочет выйти замуж за этого человека, она выйдет, и ты ничего с этим не сможешь поделать!
— Кое-что смогу! Я могу помешать этой свадьбе и сделаю это!
— Мы можем разлучить их на время, но это может и не помочь. Карлотта — очень решительная девушка!
— А Гранвиль твердо решил завладеть ее деньгами!
— У него неважная репутация, но порой все меняется. Иногда человек отбрасывает старое и живет нормальной жизнью!
"Это он о себе!» — подумала я, но сказала:
— Только не этот человек! Мне известно кое-что про него.
— Слухи многое преувеличивают.
— Ты сказал, что мы разлучим их. Так вот, ничего не вышло: он в Эндерби-холле! Я видела его там сегодня утром!
Отец расхохотался.
— Конечно, в ее доме! Что ж, если он находится там, значит у него есть на это право! Ты всегда жила замкнутой жизнью, наслышалась о нем всяких россказней и навела переполох в доме! Но если уж Карлотта остановила свой выбор на нем, а он на ней… что ж, пусть женятся! Это будет для нее уроком, она попробует жизнь!
