Лаура Паркер - Опьяненные страстью
Мадлен так торопилась переодеться, что, стаскивая платье, разорвала шов на плече. На миг остановившись и разглядев прореху, она бросила платье в сторону и вдруг поняла: больше она никогда не наденет его. Платье навсегда останется для нее напоминанием о собственной глупости.
Она разыскала шемизетку, зашнуровала поверх нее корсет, а сверху набросила теплую кофточку. Выбрав платье из бордового кашемира, она уже натягивала его через голову, когда дверь спальни отворилась и мужской голос негромко позвал:
– Миньон!
– Я очень спешу, – по-французски ответила Мадлен, продевая голову в ворот платья.
– Вижу, мадемуазель. Куда это вы собираетесь?
Мадлен рывком опустила платье и в тревоге уставилась на вошедшего.
– Месье де Вальми!
– Трогательная и умело разыгранная сцена. – Он направлялся прямиком к Мадлен, окидывая ее оскорбительным и насмешливым взглядом. – А я уж поверил, что ошибся в вас. Подумать только, какая невинность! Но когда я воочию убедился, что вы – любовница д’Арси, я понял: вы прекрасно подойдете для моих замыслов.
– Я уезжаю, – вызывающе заявила Мадлен.
– Да, разумеется, ибо мне нужен свой человек у д’Арси. Отправляйтесь к нему домой, в его постель – куда угодно, лишь бы получить доступ к его бумагам.
– Если вы считаете, что я уговорю его заплатить карточный долг мадам Жюстины, вы глубоко ошибаетесь.
– Милое дитя, я прошу от вас совсем иной услуги. Я долго ждал, когда вы окажетесь у меня на крючке, и сегодня долгожданный миг свершился.
– Не понимаю вас, месье.
– Тогда поговорим начистоту. – Он взял Мадлен за прядь волос, свисающую над левым ухом, и слегка потянул за нее. – Мне известно, что вы – возлюбленная маркиза. И еще кое-что: вы – Мадлен Фокан. Но самое главное, вы – дочь Ундины Фокан. Да, на этот раз вы не посмеете выгнать меня! И знаете, что меня особенно радует?
– Будьте любезны, откройте этот секрет.
– Ну разумеется! Все вышесказанное означает одно: вместо того чтобы лечь с вами в постель, я прибегну к вашей помощи, чтобы поиметь месье маркиза Брекона. Выражение показалось вам слишком вульгарным? Вы меня удивляете! Разве не вы только что подняли перед ним юбки?
Мадлен пожала плечами, с ужасом понимая, что он видел их, следил за ними!
– Впрочем, вы считали, что поблизости никого нет, не так ли? Примите мои комплименты. Из вас получилась превосходная шлюха. Я не прочь лично оценить ваши таланты. Но вернемся к делу: ваш покровитель работает на английское правительство. По его заданию он собирал сведения против Наполеона. Подозреваю, что он недавно вернулся из Франции. Мне необходимо узнать, что он выяснил. И вы, дочь Ундины, добудете для меня эти сведения.
– Ни за что!
– Неужели? А как, по-вашему, почувствует себя ваша матушка, когда узнает, что ей придется распроститься со всеми надеждами выбраться из наполеоновской тюрьмы – только потому, что ее дочь предпочла ласки английского маркиза?
– Я вам не верю.
– Напрасно. Вы получили хоть какое-нибудь известие от своей матери с тех пор, как она покинула Лондон? Нет? Я могу объяснить почему. Она была моей шпионкой, работала на меня и на своего знатного любовника, с которым прижила вас. Да, мне многое известно! Напрасно ваши тетушки считают меня глупцом. До сегодняшнего вечера я сомневался лишь в том, кто вы такая на самом деле. Но к счастью, у вашей тети Жюстины есть две слабости: она обожает азартные игры и молодых мужчин. Сегодня вечером она предупредила одного юного барона, что ему не следует совершать грех кровосмешения, побывав за один день и в ее постели, и в постели ее племянницы.
Мадлен побледнела. Она не знала, верить этому негодяю или нет, но его слова стали для нее сокрушительным ударом. Казалось, ему известно решительно все.
– Если вы хотите увидеть свою мать живой, вы сделаете то, что я прикажу. Только я знаю, где она находится и как освободить ее. Человеку, который держит ее под стражей, нужны сведения. Позаботьтесь о том, чтобы добыть их к моему возвращению в Лондон, ко вторнику.
– Я бы не советовала вам возвращаться в Лондон, месье. – Мадлен виновато потупилась, понимая, что этими словами предает Себастьяна. Но если есть хотя бы малейшая вероятность, что он не солгал… – Вас арестуют.
– Что вы сказали?
Мадлен проглотила предательски вставший в горле ком.
– Прежде пообещайте освободить маму.
– Не пытайтесь шантажировать меня, детка. Я способен свернуть вам шею немедленно, не сходя с места.
– Сегодня лорд д’Арси сообщил мне, что вас арестуют как шпиона в тот же момент, как вы окажетесь в Лондоне.
– Почему он сказал вам об этом?
– Из ревности. Он считает, что я… что мы с вами… – Она не договорила.
Де Вальми вдруг осклабился и потрепал ее по холодной щеке.
– Умница. Я знал, ты мне пригодишься. – Он шагнул ближе. – Поцелуй меня, Мадлен. Если ты надеешься увидеться с матерью, знай: твой поцелуй принесет мне удачу.
Себастьян д’Арси знал, что нетерпение – отнюдь не добродетель, но зачастую находил это свойство полезным. Отправив записку кучеру, он прошел в бальный зал и обнаружил, что де Вальми исчез. Он мог находиться в любом месте и заниматься чем угодно, но чутье привело Себастьяна на второй этаж. Где-то здесь находилась комната Мадлен. Он шел по коридору, останавливаясь у каждой двери и прислушиваясь. Наконец из последней, приоткрытой двери донеслись слова, от которых его бросило в жар.
– …И запомни, Мадлен Фокан: жизнь твоей матери зависит от того, что тебе удастся выведать у маркиза. Как ты это сделаешь – мне все равно, можешь вспомнить сегодняшний вечер.
– Куда вы едете, месье де Вальми?
– Благодаря тебе – куда-нибудь в безопасное место. Я пришлю за тобой, когда смогу. Не забудь о бумагах.
Мадлен Фокан… Это имя вонзилось в мозг Себастьяна, словно пуля, путая и обрывая мысли. Значит, она не Миньон, а Мадлен! Племянница сестер Фокан! Союзница де Вальми! Она предупредила его! Предательница! Шпионка!
Будто что-то лопнуло у него внутри. Чувства грозили вылиться наружу. Но как ни странно, среди них не было убийственной ярости. Ее вытеснили ледяной гнев, боль предательства, горе и муки уязвленной гордости.
Мадлен Фокан – шпионка!
Он впустил ее в дом, принял в свою постель, даже, может быть, в сердце. А она явилась к нему с единственной целью: совершить предательство.
Он схватился за саблю, но холодный голос рассудка удержал его от опрометчивого поступка. Чтобы успокоить бушующую кровь, он мысленно представил себе, как все произойдет: он убьет их обоих, и немедленно, а затем объяснит в Уайтхолле, что застал их вдвоем, подслушал разговор и тут же решил принять меры. Его непременно оправдают. Нет, не так: ведь он одет в форму французского солдата, он находится на побережье пролива… Гости дома должны убедиться, будто некий француз затесался в их компанию с намерением совершить убийство и переполошить всю Англию, не подозревающую, что перебраться через пролив так просто.
