Саманта Джеймс - Непокорное сердце
Лорд Ньюбери злился, проклиная жену графа.
– Она освободила пленника короля! – обвинил он ее. – Это преступление, такое же, как совершил Дракон! Она заслужила десять ударов кнутом, нет, даже двадцать!
Торн остановил его своим взглядом.
– Вы превышаете свои полномочия, – резко сказал он. – Я распоряжаюсь здесь войсками, а не вы, лорд Ньюбери. Вы можете успокоить себя тем, что моя жена получит заслуженное наказание.
Ньюбери сбавил свой тон, а граф молча заметил его яростный взгляд. Но, даже находясь в таком скверном настроении, в какое его привела любимая жена, он готов был прежде умереть, чем позволить причинить ей боль.
Но Торн не доверял Ньюбери, и именно этим было обусловлено решение отправить Шану в Вестен.
Возможно, устало размышлял он, нужно было, и сказать ей об этом. Но, увы, когда Торн ее видел, то не мог сдержать свой язык. Гнев кипел в графе, словно бурлящий поток, и словно какой-то демон подстрекал его на безжалостные колкости и оскорбления.
Но не в характере Шаны было сидеть смирно, когда он выплескивал на нее свой гнев. И вот, никогда не прекращающаяся война между ними вспыхнула снова.
Ах, если бы он не был так разгневан, то, возможно, сдержал бы себя.
Но нет сильнее боли, чем боль, причиненная предательством. От сотворенной несправедливости у него все переворачивалось внутри. Его останавливал внутренний голос, который кричал, что Шана сохранила верность ему, Торну, а не Барису, человеку, которого она когда-то любила.
Сердце графа сжималось, так как этот вопрос терзал его душу, словно острый шип. Но любит ли она его еще?
Уже четыре дня Торн был мрачнее так, что даже Джеффри забеспокоился о его душевном состоянии. Однажды вечером граф широким шагом направился из конюшен, полный решимости найти успокоение в бокале вина, как он это делал после отъезда принцессы. Он так был поглощен своими мыслями, что не сразу услышал взволнованный крик.
– Милорд, милорд, постойте.
Он обернулся и увидел, чтво Седрик соскочил со своей чалой лошади. Он был с головы до пят в пыли. Не теряя времени, Торн выразил свое неудовольствие.
– У тебя должна быть чертовски уважительная причина для того, чтобы нарушить мой приказ и вернуться сюда так быстро! Насколько я помню, ты должен был остаться с леди Шаной, пока я не отзову тебя обратно!
Рыжеволосый гигант опустился на одно колено.
– Я никогда бы не осмелился ослушаться вашего приказа, милорд, если бы не ужасные обстоятельства.
У Торна екнуло сердце. Его охватила паника.
– Что?! – закричал он. – Не говори мне, что вы не добрались до Вестена.
Огромный вассал покачал головой и опустил глаза. Ему совсем не доставляло удовольствия то известие, которое он должен был сообщить.
– Ваша жена отказалась ехать туда, милорд! Сэр Грифин попросил меня вернуться и сказать вам, что она в Мервине.
– В Мервине?! – граф грязно выругался. – Ей-богу, ее наглость не имеет границ!
– Милорд, это еще не все.
Взгляд Торна стал резким. По тону Седрика чувствовалось, что и следующая новость ничего хорошего не предвещает.
– Мервин сожжен дотла. Старая женщина сказала мне, что это сделали англичане.
Торн дал волю своему языку. Даже Седрик никогда не слышал ничего подобного. Затем, немного успокоившись, граф вернулся в конюшню. Спустя некоторое время за воротами был слышен стук копыт коня, на котором выехал Торн.
Его настроение сосвсем не улучшилось, когда он приехал в Мервин. Он остановился, и его сердце сжалось, когда граф увидел почерневший пейзаж. Ему не составило труда представить, как отреагировала Шана, увидев свой дом, в котором она провела детство, в руинах. Она почувствовала себя лишенной всего.
– Милорд! Я рад, что вы так быстро приехали! – сказал сэр Грифин, спеша схватить коня за уздечку.
Торн решил не тратить попусту время.
– Где она, Грифин? – быстро спросил он.
Глаза старого рыцаря сразу погасли. Он показал через плечо на поросший травой холм.
– Она проводит почти все время на могиле отца, – тяжело сказал он. – Я пытался уговорить ее остаться в деревне, но она и слышать об этом не хочет и отказывается уезжать, хотя нам приходится спать в конюшне. А вот и она сама.
Торн слегка повернулся. Шана была укутана в тяжелый теплый плащ, так как уже чувствовалась осенняя прохлада. Принцесса еле угадывалась за деревьями. Она шла очень медленно, словно ей было трудно идти. Ее плечи тяжело опустились под плащом. Шана не видела Торна. Она шла, низко склонив голову.
Де Уайлд почувствовал, как его сердце сжалось. Она казалась такой ранимой, наблюдал он с болью, такой потерянной и одинокой. Торн почувствовал отчаяние женщины, и мгновенно ее боль перешла к нему. Он силой заставил свое сердце быть более твердым. Граф крупным шагом отправился ей навстречу и ступил на тропинку, по которой она шла.
Шана не замечала Торна, и чуть не врезалась в него. Граф поймал ее за руку, чтобы удержать. Она подняла голову и слегка разомкнула губы в немом удивлении. Ее близость вызвала в Торне немедленную и однозначную реакцию. Его охватило желание схватить Шану и прижать к своей груди, накрыть эти милые сосредоточенные губы своим поцелуем. Но недоумение, вызванное неожиданностью, моментально прошло, и Шана, задыхаясь, рванулась в сторону. Торн мысленно выругался. В глазах девушки пылала ярость.
– Как ты узнал, что я здесь?
Торн не успел ей ответить, да этого и не потребовалось. Ее внимание переключилось на Грифина, стоявшего за спиной графа.
– Грифин, – закричала Шана беспомощно. – Это сделал ты, да? О, как ты мог?
– Что, Шана, почувствовала себя преданной? А, жена, теперь ты знаешь, что это такое! Но не ругай сэра Грифина за то, что муж считает нужным вернуть свою заблудшую жену. – Он подчеркнуто низко поклонился. – Прости меня, милая, но разве я не ясно выразился? Насколько я помню, то отдавал приказание, чтобы вы отправились в Вестен.
Она высоко подняла голову и посмотрела ему в глаза, как всегда отчужденно и без страха.
– Мне это не доставляет удовольствия, – начала она.
– И мне тоже неприятно найти вас здесь, принцесса, когда вы должны быть в Вестене!
– Вам это неприятно, да, и я понимаю, почему! Не вызывает никакого сомнения, что вы не желаете, чтобы я увидела деяния ваших рук! – Она махнула рукой и показала на двор в руинах. Затем снова посмотрела ему в глаза. Гневная и негодующая, она почти задыхалась от ярости. – Неужели вам мало того, что я потеряла отца? Вы приказывате английским войскам во второй раз в угоду королю! Вам что, мало такой славы, и вы ищите еще? Неужели вы и в самом деле погубили мой дом ради собственных завоеваний?
