Линда Ховард - Леди с Запада
— Прошу тебя, Бен, — простонала она.
Это было для него сигналом. Он сбросил остатки одежды, а вместе с ними и все, что сдерживало его страсть.
— Тебе будет немного больно, — прохрипел он, раздвигая ее бедра.
— Я знаю, — прошептала она и подалась ему, навстречу. Он всей своей тяжестью прижал ее к кровати, придавив ее бедра своими.
Он вошел в нее осторожно, медленно продвигаясь вперед. Тело Эммы раскрывалось ему навстречу. Сначала это показалось ей непереносимым, но очень быстро она поняла, что это не так. Уничтожив преграду ее девственности, Бен проник дальше. По щекам Эммы катились слезы. Она замерла, пытаясь привыкнуть к новым ощущениям, к тому, что он находится внутри нее.
Бен освободил ее, и Эмма посмотрела на него огромными, вопрошающими глазами.
— Нет, я еще не кончил, — улыбнулся Бен, — Я только начинаю. Я хочу, чтобы ты получила от этого такое же наслаждение, как и я.
Закончив короткую лекцию, Бен приступил к своей приятной обязанности, и вскоре Эмма вся пылала от страсти. Когда они вновь соединились, она уже не испытывала боли. Она чувствовала только опьяняющую страсть и восторг от слияния их тел.
Минуло две ночи с тех пор, как погибла Селия. Виктория попрежнему не могла спать. Иногда она впадала в короткое забытье, но всякий раз просыпалась от жалобного крика младшей сестры. Пробило полночь. Джейк забылся тяжелым сном. Весь день он пропадал на ранчо и выдохся вконец. Виктория не стала зажигать свечу, чтобы не разбудить мужа. Осторожно выскользнув из кровати, она подошла к окну. Впервые за все время супружества ей удалось встать среди ночи, не разбудив мужа. Он, как все люди его профессии, просыпался от малейшего шороха, всегда готовый встретить опасность. Сейчас он настолько устал, что уже ничего не чувствовал. Слишком часто она будила его по ночам в последние месяцы.
Виктория не могла смириться с гибелью Селии. Когда на войне погиб ее старший брат, она тосковала по нему и скорбела. Но он был взрослым человеком. Он добровольно пошел на войну, и значит, сам выбрал свою участь. А Селия была еще ребенком, нераспустившимся бутоном, который никогда не станет цветком. Она не выбирала. Она не хотела погибнуть под копытами взбесившегося жеребца. Господи, как же Виктории не хватало ее смеха, ее жизнерадостного личика… А Рубио попрежнему сыт и ухожен. Стоит в своем стойле и ждет следующую жертву. И она будет, если Виктория его не остановит.
Она не стала даже надевать чулки, только накинула на плечи шаль и вынула из кобуры Джейка один из пистолетов. Оружие было таким тяжёлым, что Виктория с трудом удерживала его в руке. Вряд ли она сможет как следует прицелиться. Лучше бы ей вообще не пришлось стрелять.
Виктория вышла во двор, и зимний воздух остудил пылающие щеки. Медленно падал снег, покрывая все вокруг пушистым ковром. Как бы радовалась сейчас Селия!
Путь к конюшням занял у Виктории гораздо больше времени, чем она предполагала. Все время проваливаясь в глубокий снег, она с трудом находила дорогу в темноте. На небе не было ни одной звезды. Ноги ее окоченели. В конюшне будет теплее, она сможет немного согреться.
Софи стояла в своем стойле. Животное раздулся под тяжестью жеребенка. Рядом стояла добрая и послушная Джипси, на которой так любила кататься Селия. Джейк приказал покрыть нескольких кобыл, чтобы получить от Рубио хорошее потомство. К счастью, Джипси не тронули.
Виктория с трудом открывала ворота конюшни, и лошади с любопытством смотрели на нее. Наконец ей это удались. Она помнила, что на стене висел фонарь, разыскала его и разожгла. Теплый желтый свет разогнал тьму.
Софи положила голову на ограду и смотрела в дальнюю часть конюшни, где стоял Рубио. Виктории придется провести жеребца через всю конюшню, потому что задние ворота открывались не на пастбище, а в серию загонов, откуда вывести его в темноте будет совсем невозможно.
Она знала, что не сможет выстрелить в лошадь. Какую бы сильную ненависть она ни испытывала к жеребцу, ей не перебороть себя. Это просто глупое животное. Джейк был прав. Она могла бы применить оружие только в одном случае — если бы ей пришлось защищаться.
— Не бойся меня, конь, — Тихо проговорила она, подходя к стойлу Рубио, — я ничего тебе не сделаю. Но не пытайся приблизиться ко мне, иначе я тебя пристрелю!
Рубио поводил ушами и с нескрываемой враждебностью посмотрел на Викторию. Он взрывал землю копытом, а в другом конце конюшни заржала Софи, почувствовав волнение жеребца.
Виктория взяла пистолет в правую руку и с трудом взвела курок. Нужно быть готовой ко всему. Теперь можно открыть стойло. Но жеребец вовсе не рвался на свободу. Он отошел в дальний угол и заржал.
— Уходи! — крикнула Виктория.
Она не хотела больше видеть его. Это было очень серьезно. Она не сможет жить на ранчо, пока здесь Рубио. Каждый раз при виде его ненависти будет разгораться в ее душе и она будет вспоминать о гибели сестры.
— Убирайся! — повторила Виктория и схватила со стены кнут — Убирайся вон!
Жеребец подчинился и вышел из стойла, но дойдя до середины конюшни, снова остановился, заржал и покосился на Викторию. Тогда, нацелив пистолет в верхний угол отворенных ворот, она выстрелила. С диким ржанием Рубио выскочил из конюшни. Лошади, стоявшие в стойлах, проснулись. Снаружи послышался шум, то здесь, то там замелькали огни. Это в домах зажигали свечи и лампы. Мужчины в спешке одевались, хватали оружие, и выскакивали на мороз. Виктория страшно замерзла и устала. С огромным трудом она затворила ворота конюшни и заперла все загоны.
Навстречу ей уже бежал Джейк, а следом за ним — Бен. Оба были вооружены. Увидев жену с пистолетом в руке, Джейк схватил ее за плечи и, забрав оружие, встряхнул, пытаясь вывести из оцепёнения.
— Что ты здесь делала?
— Я прогнала его!
— Что? — в голосе Джейка звучали гнев и негодование.
— Я выгнала его. Я не могу его больше видеть. Селия в могиле, а он живет, как прежде. Хватит тебе тех жеребцов, что он уже наплодил.
Джейк злобно выругался, но моментально опомнился и осадил себя сам. Его беременная жена стояла на снегу в одной ночной рубашке, прикрытая легкой шалью. Она вся дрожала от холода и напряжения, а он препирался с ней.
— Хорошо, дорогая. Все будет так, как ты хочешь, — на этот раз его голос звучал гораздо мягче.
Подхватив Викторию на руки, он отнес ее в дом и уложил в постель. Она крепко заснула впервые с тех пор, как погибла Селия.
Наступил март, а с ним появились первые признаки того, что скоро начнется потепление. Виктория стала неуклюжей, двигалась медленно и с трудом. Она уже не могла встать с кресла без посторонней помощи и улыбалась очень редко, только если Джейку удавалось ее развеселить. Живот ее был большим и тяжелым, и Виктория не могла найти удобного положения, чтобы заснуть. Спина постоянно ныла. Она с нетерпением ожидала родов. Ведь тогда все ее мучения закончатся.
