Адель Эшворт - Мой нежный граф
— Я полюбила тебя еще сильнее, когда познакомилась с твоей внебрачной дочерью и поняла, что ты взял чудесную, глухую девочку к себе в дом, прекрасно сознавая, как это осложнит твою жизнь в обществе, и любил ее, тогда как любой другой джентльмен видел бы в ней исключительно пятно на своей репутации. Мои чувства к тебе стали еще глубже в тот день, когда твоя дочурка начала общаться, потому что в тот восхитительный полдень я осознала, что и ты влюбляешься в меня, невзрачную старую деву, навязанную тебе в жены, которая только и умеет, что хорошо выращивать цветы и быстро складывать числа.
Кэролайн глубоко вдохнула и обняла себя за плечи.
— И точно так же, как ты, Брент, я знала, что люблю тебя всем сердцем, в ту ночь, когда ты впервые любил меня. Ты был нежным и терпеливым, щедрым и страстным. В твоих руках я чувствовала себя прекрасной богиней, и, клянусь тебе, ничто и никогда не рождало во мне таких ощущений.
— Кэролайн…
Брент шагнул к ней, но остановился в нерешительности.
Она покачала головой, расправляя плечи.
— Вы сказали свое слово, лорд Уэймерт, а теперь моя очередь. Даже не думайте приближаться ко мне, пока я не закончу и не дам вам на это разрешение.
Смесь раздражения и нежности в ее голосе согрела Бренту сердце. Он соскучился по острому язычку жены почти так же сильно, как по ее ласке.
— Простите, сударыня, — легко и весело сказал он, — но желание скорее заняться с вами любовью плохо сказывается на моих нервах.
Кэролайн фыркнула, но его слова потрясли ее — это читалось в ее лице, в том, как она нервно затеребила пуговицы накидки.
— Как самонадеянно с вашей стороны полагать, будто я вам позволю.
— И вы позволите, — мягко настоял он.
Кэролайн изумленно уставилась на мужа.
— Пожалуйста, продолжайте, — попросил он. — Мне не терпится услышать остальное.
— Ты, как всегда, высокомерен.
— Но тебе этого не хватало.
— Вовсе нет, — возразила она.
Брент усмехнулся.
— Ты скучала по моему высокомерию почти так же, как я скучал по твоей раскованности, малышка.
— Глупости.
— Я люблю тебя, Кэролайн, — мягко и быстро проговорил Брент, застав ее врасплох своей безграничной нежностью. — Продолжай, пока я не решил, что с меня хватит разговоров, не сорвал с тебя одежду и не показал, насколько сильно.
Глаза Кэролайн вспыхнули, то ли от досады, то ли от желания — Брент не мог сказать наверняка, — но она не смутилась. Скорее наоборот, стала более решительной и смелой.
— В тот день, когда мы обвенчались, где-то глубоко в душе я поняла, что никогда тебя не оставлю, — сказала она. — Но я с самого начала прятала и подавляла свои чувства, потому что очень долго стремилась к другому. Впрочем, как бы я ни старалась, я не могла отмахнуться от желания быть с тобой.
Она покачала головой и понизила голос до страстной мольбы.
— Как я могла не любить мужчину, который очаровал меня, хотя никто не находил его очаровательным, который относился ко мне с таким уважением, хотя сам никогда не видел уважения от знавших его женщин? Как я могла не любить мужчину, который спас мне жизнь, который подходил мне по уму и духу, словно мы были рождены друт для друга, который жил одиноко, как и я, чувствовал себя таким же отверженным и с таким же отчаянием, как и я, хотел, чтобы его любили и ценили?
Брент ни слова не сказал в ответ, и Кэролайн отвела взгляд и начала снимать накидку.
— Учитывая обвинения, с которыми ты вышвырнул меня вон, Брент, позволь мне все прояснить.
Небрежно бросив накидку на подоконник, Кэролайн опять смело встретила взгляд мужа.
— С момента нашей встречи я восхищалась тобой, желала тебя и прежде всего чтила тебя и буду чтить всю оставшуюся жизнь. Я любила тебя двести четыре дня, мой прекрасный, отважный муж, и клянусь сейчас, что буду любить вечно. — Бархатным, страстным шепотом она добавила: — Ты это хотел услышать?
У Брента сдавило горло, и он лишился возможности ответить. Впрочем, это не имело особого значения, ибо он даже не представлял, какими словами можно описать то, что он чувствовал в эту минуту. Он скользнул взглядом по платью жены, и его дыхание сбилось, а на лице отразилось глубокое удивление.
— Ты носишь моего ребенка, Кэролайн… — с благоговением проговорил Брент. Дерзко задрав подбородок, Кэролайн легко коснулась едва заметно выступающего живота.
— Я ношу вашего сына, милорд, я знаю, что это мальчик, потому что он очень большой и уже сейчас доставляет мне проблемы с пищеварением.
Брент ощутил неодолимое желание смеяться и плакать одновременно, но ему не представилось возможности сделать ни то, ни другое, ибо в эту минуту, как по мановению волшебной палочки, солнце прорвалось сквозь тучи и ослепительно засияло, осветив его жену, как небесное видение.
Как она была изящна! Она грациозно стояла в окружении роз, напоминая Бренту редкую китайскую куклу с роскошными, темными волосами, струящимися по плечу, гладкой кожей цвета слоновой кости, отражавшей солнечные лучи в разительном контрасте с насыщенно пурпурным шелком платья. А ее глаза, неповторимые и прекрасные, будто отполированный обсидиан, ярко горели, излучая нежность. Она была изумительна, элегантна и величественна, а самое главное, от нее исходило внутреннее сияние, от которого у Брента захватывало дух.
И тогда он понял.
Он понял, почему пережил несчастливое детство, почему пережил войну, почему спасся из рва, просуществовав три кошмарных дня посреди разложения и смерти, почему в дни тяжелых испытаний и одиночества ему подарили чудесную дочь, И наконец он с абсолютной ясностью понял, почему такая потрясающая женщина стала его женой.
— Я верю в Бога, Кэролайн, — тихо сказал он.
Она ответила ему неуверенным взглядом, потом крепко обхватила себя руками и задрожала.
Улыбаясь и испытывая внезапное спокойствие, Брент прошептал:
— Никто, кроме Бога, не мог сотворить нечто настолько прекрасное, как ты.
Кэролайн медленно закрыла глаза, поднесла ладонь ко рту, и тут по ее ресницам и щекам покатились слезы.
— Кэролайн?..
В ту же секунду, когда Брент протянул к ней руку, она открыла сияющие глаза, взяла розу из его пальцев и шагнула к нему в объятия.
Брент привлек ее к себе, крепко обнимая и чувствуя, как она каждой линией тела приникает к нему, ощущая тепло ее кожи, биение ее сердца.
— Я сожалею, что причинил тебе боль, — дрожащим голосом произнес Брент, зарываясь лицом ей в волосы.
— Еще бы, — укорила она, всхлипнув.
Какое-то время Брент держал жену в объятиях, наслаждаясь покоем и ее близостью. Наконец он набрался смелости и объявил:
