Джоанна Линдсей - Принцесса
Таня словно оцепенела. Она видела, как стража выволокла труп Ференца из комнаты. Тут же появился обеспокоенный Макс, а с ним несколько гвардейцев. Она слышала, как Данев что-то взволнованно говорил Штефану, но чувствовала себя словно во сне. По обрывкам фраз, дошедших до ее сознания, Таня поняла, что схватили Алисию, которую опознал один из пойманных подручных Лятцко.
Штефан подошел к ней и обнял за плечи.
— Как ты себя чувствуешь, Таня? — спросил он с беспокойством. — Он не ранил тебя?
Она подняла на него глаза, не веря, что все обошлось, она жива и что Штефан на самом деле обнимает ее.
— Нет… — пробормотала она. — Все.., все хорошо.
Только сейчас ее начала бить дрожь, и она прижалась крепче к Штефану, чтобы успокоиться.
— Как этот негодяй попал сюда?
— Подземный ход, — ответила Таня и показала на камин в гостиной.
Штефан сделал знак гвардейцам, и они кинулись туда.
— Танечка, — сказал Штефан ласково и погладил ее по голове, — успокойся, все обошлось. Тебе больше ничто не угрожает. Если кто-нибудь посмеет пальцем тебя тронуть, я убью его. Никому тебя не дам в обиду.
Они стояли так некоторое время и молчали. Постепенно комната опустела — слуги и гвардейцы все осмотрели и ушли. Таня понемногу пришла в себя.
— Штефан, — спросила она, — а как ты попал сюда в этот момент? Ты шел ко мне просто так?
Она почувствовала, как он напрягся, но не ответил.
— Штефан, ты слышал мой вопрос? Он отпустил ее, прошел к двери и подобрал что-то с пола. Это оказались его брюки.
— Я пришел к себе одеваться к свадьбе, а мой Иошка выложил мне вот это.
— Не тот цвет? В светло-серых не положено жениться?
— Нет. На них пятно.
— Ты не мог выяснить это с Иошкой? Почему ты пришел ко мне?
— Они запачканы кровью! И Штефан протянул ей свои брюки. Таня не двинулась с места.
— Ай-ай-ай! — покачала она головой. — Что с твоим Иошкой? Как он мог не заметить это?
— Уж он-то заметил! И сделал так, чтобы это заметил я!
Таня все уже поняла, но не сдавалась.
— Ты не спросишь меня, чья это кровь? — спросил Штефан.
— Твоя?
— Нет.
— Ну, Когда ты дрался с Павлом…
— Нет. Я последний раз надевал их вечером в Данциге. Так как? Почему ты молчишь, Таня? Таня тяжело вздохнула:
— О Господи, Штефан! Что же тебя так беспокоит? Ты сказал, что для тебя это не имеет больше значения.
— Не имело значения то, что ты не девушка! Но важно, что на самом деле ты была девственницей!
Он уже почти кричал. Таня без сил опустилась в кресло.
— Я ничего не понимаю, Штефан. Мне показалось, что ты недавно утверждал совсем обратное. Ты принял меня как далеко не добродетельную женщину.
— Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Ни разу даже не попыталась намекнуть на истину.
— Ничего подобного. Если мне не изменяет память, по прибытии в Новый Орлеан утром я призналась тебе, что у меня не было мужчин, кроме тебя!
— Да, но это было сказано так насмешливо! Нет, даже с издевкой. Как я мог поверить тебе?
Таня нахмурилась. Что за разговоры в день свадьбы?
— Штефан, я не понимаю, почему ты раздражен? Потому, что я оказалась девушкой, или потому, что ты не знал этого?
— Я злюсь на себя самого, Таня, — признался он растерянно.
— Чудеса, да и только! Неужели я ни в чем не виновата на этот раз?
— Виновата. Ты позволила мне распуститься до такой степени, что я позволял себе оскорблять тебя ужасными словами и подозрениями, а ты терпела все это и не решалась защищаться. Я ревновал, мучился, как последний болван, но не в этом дело. Как можно было не бороться, не переубедить!.. Ты же, напротив, говорила такие…
— Я делала это назло, Штефан, — проговорила Таня. — Если ты почувствовал насмешку, когда я сказала правду, почему ты не уловил ее, когда я лгала?
— Потому что я последний болван, Таня. Вспыльчивый и упрямый.
— Верно, — усмехнулась она. — А как еще я могла тебе доказать свою невинность? Я отдалась тебе. И что это доказало? Пойми, я не из тех, кто будет трясти простынями перед носом любовника. У меня есть гордость.
Штефан залился краской.
— Таня, умоляю тебя, прости меня за все! — сказал он с мольбой в голосе. — Даже вчера ночью я не понял, что ты говоришь правду!
— Не надо, Штефан! — Таня подошла к нему и, взяв в ладони его лицо, посмотрела ему в глаза. — То, что ты сказал вчера, решило для меня все. Только любя меня по-настоящему, можно отказаться от мыслей о моем прошлом. Ты любишь меня?
— Я никого никогда в жизни так не любил! — медленно произнес он и, помолчав немного, спросил:
— Тебя правда не волнуют мои шрамы?
— Волнуют! — Таня осторожно поцеловала каждый. — Они делают тебя таким мужественным! Я не променяю тебя со всеми твоими шрамами на сотню прилизанных красавцев.
— Ну если у тебя такой извращенный вкус в отношении внешности, то тебе должен понравиться и мой дурной характер.
— Характер твой мне тоже нравится. К моему строптивому нраву вполне подходит.
Он рассмеялся и потянулся к ней:
— Так ты любишь меня?
— Да, разумеется, глупый!
Штефан радостно улыбнулся:
— Тогда мы должны скорее пожениться, Танечка! Если ты, конечно, больше на меня не сердишься.
— Я сержусь? Я горю желанием венчаться с вами, мой повелитель!
— Ты моя повелительница!
Таня просияла — Отныне ты действительно мой навсегда!
