Мария Хэдли - Царица царей
Кошельки старух и авгуров, толкующих пророчества, наполнились звенящими монетами. Над головой кружили орлы и стервятники. Они подбирали объедки, которые оставляла римская армия.
Прибыв в город Альба-Лонга,[43] Агриппа, Август и Николай обнаружили, что расквартированный легион уже ушел на юг. Августа обрадовало известие, что солдаты отправилась в путь, но Агриппе было не по себе. Хотя, может, виной всему оказалась досаждавшая рана…
На месте следующей остановки, в Формии,[44] было то же самое. Агриппа посылал приказы, писал письма и не питал доверия ко всеобщему затишью. Легион чересчур спешил — даже пыль не осела на Аппиевой дороге. Но Август неудержимо радовался, вновь напомнив прежнего мальчишку, который околачивался возле Юлия Цезаря. В те давние времена он еще не обрел настоящую славу и наслаждался жизнью.
На небосводе высыпали звезды. Август упивался мечтами и воображал себя среди созвездий. Возможно, римские боги одобрительно наблюдают за его деяниями?
На этот раз он должен одержать победу. Он собрал целую армию и повесил за спину лук Геракла. Кто знает, чем станет Рим, когда все закончится?
Какие еще миры будут завоеваны после того, как он повергнет Клеопатру?
Селена покачивалась на носилках. Она не открывала глаза, а кожа была холодна. Сейдкона путешествовала вместе с ней, желая поделиться остатками силы. Срок Ауд почти истек.
Пока солдаты двигались по направлению к Аверну, Клеопатра не нападала. Солнце зашло, и на небо выкатился желтый полумесяц. Она чуяла запах приближающегося войска и ощущала чужую жажду сражения. Знала она и о присутствии Августа с Марком Агриппой.
Она не воевала со времен Акциума.
Ей не хватало Антония, совместных планов, ночей перед битвой. Она нуждалась в любимом, полководце, соратнике.
Однако теперь ей надо действовать в одиночку. Антоний в Аиде. Клеопатре предстояло драться за спасение мужа и своих детей. И она отомстит тому, кто лишил ее всего.
Она представила сердце Августа в своих руках. Сейчас оно билось, и возбуждение императора нарастало. Царица чувствовала и Хризату — жрица не отставала от солдат, держась чуть поодаль от них.
Она должна завершить начатое. Скоро она будет проклята, если этого не случилось раньше. Ее Ка падет от пера Маат и попадет к Пожирателю Душ. Клеопатра молилась Исиде, давно позабытой богине материнства, и Тоту. Она просила у него мудрости.
И еще она молилась за своих детей. За погибшего первенца и троих живых. Она развела руки, увенчанные львиными когтями, и склонила голову. Под кожей напряглись нечеловеческие мускулы.
Она уподобилась Сохмет. В этот миг Клеопатра почти потеряла себя.
Вихрь в том месте, где прежде стучало ее сердце, уже не беспокоил ее.
Наконец, царица поднялась на ноги и начала карабкаться к черному кратеру.
Римляне прибыли. Она встретит Августа.
Хризата добралась до прекрасной заброшенной пещеры. Хотя там пахло кошками, летучими мышами и чем-то еще, она вполне устроила жрицу Гекаты. Убежище уходило глубоко в каменный склон. Прохлада смягчала боль обветренной и обожженной кожи. Ей потребовалось немало магии, чтобы спрятать себя и детей Клеопатры в паланкине любовницы сенатора. Эту женщину она задушила к югу от Рима. Старший ребенок подрался с колдуньей, поранив ее нежную плоть. Он вытолкнул младшего брата из носилок и кричал, чтобы тот бежал прочь. Но Хризата быстро одурманила мальчишку. Потом она схватила спрятавшегося в кустах малыша. Он пинался и вопил, что она не его мать.
События крайне ее измотали.
Спустя пару дней она покинула паланкин. Рабы несли слишком медленно. Хризата и дети Клеопатры продолжили путь на дне фургона. Жрица слабела и иссыхала. Но ее подопечные, опоенные зельями, были надежно скрыты под покровом угасающих чар.
Она провела ногтями по телам Александра и Птолемея. Ее не заботили дети, особенно мальчики. Они не имели никакого значения — за исключением одного.
Сейчас они превратились в единственное средство оплаты, но время еще не пришло. Пока.
21
Усем взбежал на холм, где расположились Август и Агриппа в доспехах и регалиях. Они еще не спешились с коней. Вокруг них развернулись ровные шеренги полных решимости солдат. Все ждали.
— Если она здесь, сражение скоро начнется, — сказал Усем, глядя на луну. Император кивнул. — Помнишь наш уговор?
Глаза псила блеснули янтарным светом, зубы будто заострились. Рядом с хозяином извивались змеи. Рептилии шипели на Августа и буравили его глазами. Вокруг кружил вихрь, принося свежесть.
— Да, — ответил римлянин. Мир для империи — не слишком высокая цена, чтобы избавиться от Клеопатры, а заодно — от колдунов и чародеев.
— В таком случае моя семья готова, — заявил Усем, показывая на горизонт. — Мы должны убить ее, а не поймать.
На небе собрались грозовые тучи, среди которых мерцали молнии. Август увидел облачный череп с рогами, яростно хлещущий хвост, раскрытую в беззвучном реве пасть. Воины псила прибыли.
Август оценивающе оглядел свою армию. Кто сможет им противостоять? Никто и ничто.
Солдаты молчали. Пролетела птица, поднялся сильный ветер.
Над кратером послышался негромкий звук, похожий на барабанный бой. Усем тщетно попытался найти в темноте его источник.
Вдали раздался рык — хриплый и первобытный. Легионеры тревожно зашевелились.
Внезапно ночь ожила мерцающими огоньками. Август вздрогнул. Что еще такое? Он чувствовал себя в ловушке. Но где же враг? Холодные огни неумолимо приближались.
На вершине холма появились темные силуэты, и римляне разом испустили вздох ужаса.
Луна осветила огромное войско Клеопатры.
Август лишился дара речи.
На легионеров надвигался целый зверинец. В центре шествовала царица Египта.
Земля дрожала под поступью тысяч лап. Животные сплошным ковром покрыли окрестности. Тигры, леопарды и львы. Слон-самец с длинными желтыми бивнями. Носорог. Все, кого солдаты когда-либо лицезрели на аренах, на рынках, в снах и кошмарах. Звери, пойманные и поставленные на службу. Хищники, плясавшие на званых обедах, сражавшиеся с гладиаторами и жаждавшие мести в катакомбах. Они шли в едином ритме. Клеопатра возложила руку на спину одного из двух оскалившихся леопардов. Земля кишела крысами и змеями.
— Приготовиться! — взревел Агриппа, и мгновение спустя воины обнажили мечи.
— Отдай мне моих детей! — крикнула Клеопатра. — И я пощажу армию Рима. Иначе вы погибнете.
Голос ее отдавался многократно усиленным эхом. Август разглядел все детали царского наряда — браслеты, серьги и цепочки. Обтягивающее льняное платье оказалось чистым и незапятнанным, несмотря на то что месяцы миновали с тех пор, как Клеопатру похоронили. Он мог невольно восхищаться округлостями ее тела под тонкой тканью. Но он знал, что она — не женщина, а демон.
