Мэйдлин Брент - Зловещий брак

Он вновь склонился над документом.

— Принимая во внимание естественное в таких обстоятельствах горе мистера Оливера Фоя, потерявшего жену, но совершившего благородное деяние, мистер Чед Локхарт обязуется предпринять меры по извлечению денежных сумм с затонувшего корабля «Альмиранты» в течение последующих трех месяцев и доставить означенные денежные средства, которые в деталях будут оговорены особо, лично мистеру Оливеру Фою. В случае неудачи с доставкой денежных средств это соглашение становится недействительным, однако стороны могут заключить новое соглашение в случае обоюдного желания. Вот суть дела. Каково ваше мнение, мистер Томпсон?

Мистер Томпсон и Оливер переговорили, а затем мистер Томпсон сказал:

— Статья четвертая утверждает, что мистер Локхарт наймет корабль и команду для подводных работ. Мой клиент согласен в том, что обеспечение оборудования для работ ложится на мистера Локхарта, но он лично желает нанять корабль, команду, а также ныряльщиков. Корабль будет готов к отплытию из Порт-о-Пренс к первому июня.

Мистер Фолей кинул взгляд на Чеда, тот некоторое время смотрел в стол, а затем проговорил:

— Согласен.

Мистер Фолей кивнул.

— Я изменю статью соответственно. Есть ли иные замечания, мистер Томпсон?

Адвокат и Оливер посовещались вполголоса, и Оливер покачал головой:

— Ничего.

— Я заинтересованная сторона, и я имею некоторые замечания, — угрюмо заявил Сэм Редвинг.

Я была потрясена тем, как это было произнесено, но это потрясение было ничтожным в сравнении с шоком, который я испытала при его следующих словах. Указав на меня пальцем, он холодно посмотрел на Чеда и сказал:

— Кейси рассказала нам, где искать корабль, и даже теперь, возможно, нам не отыскать место без ее помощи. Но, кажется, все позабыли, кто же привез Кейси сюда. — Он ткнул себя в грудь большим пальцем. — Это я. Сэм Редвинг. Она была женщиной-кули, она лишилась шхуны, которая была ее домом, и человека, который был ее защитой и опорой. У нее не было ни пенни, и я послал ее в Англию. Я одел ее, кормил ее, взял в свой дом на свои деньги. Мне по справедливости полагается половина этого золота, Чед. Как бы ты ни смотрел на это дело — мне положена половина.

Через стол от меня сидела Лайза, прижимая руку к губам, лицо ее побелело. Кровь отливала и от моих щек. Этой черты Сэма я никогда не знала и никогда бы не поверила, если бы кто-то сказал мне об этом. Его лицо словно окаменело, в глазах была горечь. Когда он закончил говорить, в комнате повисла какая-то страшная тишина. Ее нарушил Чед.

— Жаль, что ты не сказал этого раньше, — ледяным голосом проговорил он.

— Мне не хотелось верить, что ты исключишь меня из доли.

Лайза положила руку на его плечо и прерывающимся голосом прошептала:

— Сэм, дорогой… пожалуйста.

Он не взглянул на нее, но сухо сказал:

— Если твой брат сам слеп к справедливости, хотя бы ты могла бы просветить его…

— Этот спор между вашими клиентами — дело серьезное, мистер Фолей, — произнес мистер Томпсон.

— Я не согласен на половину того, что было обещано, — заявил Оливер.

Мистер Фолей перевел взгляд с Сэма на Чеда.

— Может быть, мы отложим эту встречу… — предложил Адвокат.

— Нет, — сказал Чед, и, хотя говорил он спокойно, в голосе его звучала сталь. Он прямо смотрел через стол на Сэма. — Проблема очень проста. Дэниел Чунг обнаружил «Альмиранту». О том, чтобы сокровища были обнаружены и похищены еще кем-то, не может быть и речи при таких глубинах. Таким образом, золото принадлежит тому, кто его сможет поднять на поверхность. Дэниел Чунг подарил свое открытие мне, предложил поднять золото и использовать по моему желанию. Ты не имеешь на него прав, Сэм, что бы ты ни думал.

Я, как в тумане, переводила взгляд с одного лица на другое. Они были друзьями детства, и все же теперь они ссорились — и я была причиной этого. Мне хотелось остановить их — но нечего было сказать. Я бы желала, чтобы этот день никогда не наступил: надо было убежать раньше, подумала я. Но теперь слишком поздно. Горе Лайзы было столь же велико, как и мое собственное. Она сидела с закрытыми глазами, и слезы катились по ее щекам.

— Это твое последнее слово? — спросил Сэм.

Полузакрытый серый глаз Чеда холодно следил за ним.

— Да.

— Значит, так тому быть. — Сэм встал, взял шляпу и перчатки. — Если бы на твоем месте был другой, я бы дрался с ним. Но ради старой дружбы я закрываю этот вопрос. Делайте, что хотите, мистер Локхарт, но вам придется делать это без меня. Простите меня, леди. — Кивнув нам с Лайзой он двинулся к двери, но вдруг остановился и оглянулся: — Я упакую вещи и уеду к тому времени, как вы приедете домой. На следующей неделе я еду в Испанию на месяц или более. Ваша аренда на дом истекает к концу июля. Я поручу адвокату уладить с вами это дело. — Он вышел и закрыл за собой дверь.

Лайза подавляла рыдания. Я сжала на груди руки в тщетной попытке унять их дрожь. Чед сидел, глядя в стол. Через минуту он поднял голову и сказал:

— Кажется, это все, джентльмены?

Сэм Редвинг уехал из Хитсайда, а я все никак не могла поверить этому. В течение дня было слишком мало времени для мыслей, поскольку мы постоянно были заняты срочными приготовлениями к отъезду, до которого оставалось всего две недели; но ночью сон не шел ко мне, и голова разрывалась от тревожных мыслей.

Меня мучило чувство вины, поскольку казалось, что я была единственной причиной всего случившегося. Не желая того, просто фактом своего существования и по злой иронии судьбы, я разрушила дружбу двух человек, которые к тому же, вместе с Лайзой, значили для меня более, чем что-то иное в этой жизни. Я говорила об этом и с Чедом, и с Лайзой, но ни один ни другая не желали меня слушать. Чед просто отказался обсуждать разрыв с Сэмом и лишь туманно выразился, что, будучи американцем, Сэм привык действовать импульсивно и что на этот раз он также забудет о своих обидах и все будет хорошо. Конечно, сказал Чед, меня нельзя обвинять в том, что произошло.

Лайза также оправдывала меня, но я видела, что она не считает, что эта ссора — не более чем вспышка гнева. Мы просто иногда делились с ней горем, поскольку говорить об этом серьезно было слишком больно, да и бесполезно. Лайза была так же неприятно поражена поведением Сэма, как и я.

— Это так странно, — сказала она однажды вечером, когда мы остались вдвоем: Чед ушел в свой кабинет. — Сэм — самый благородный на свете человек, и он был такого высокого о тебе мнения, Кейси. Но то, как он себя повел в то утро, говорит о том, что он думал не о тебе, а о деньгах. Говорят же, что блеск золота меняет человека, но никогда бы не подумала, что это может касаться Сэма. Да и Чед повел себя странно: он был так холоден, так груб и непреклонен. Я никогда не видела, чтобы он таким образом разговаривал раньше с Сэмом, и никогда не ожидала, что такое может случиться. Ну что ж теперь поделаешь, это случилось, и Сэм порвал с нами. — В руках она держала надетый на штопальный грибок шерстяной носок. Я заметила, что это один из носков Сэма. Лицо ее было печальным. Она пробормотала, скорее обращаясь к самой себе, чем ко мне: — Может быть, это к лучшему.