Сьюзен Кэррол - Куртизанка
Но только дверь за Габриэль захлопнулась, как Мири приподняла веки. Она явно смутилась, увидев прямо перед собой янтарные глаза Некроманта. Вцепившись в край ее подушки передними лапами, кот навис над ней, и его пристальный взгляд был полон упрека.
«Знаю, что ты задумала, Дочь Земли. Забудь об этом».
— Понятия не имею, о чем ты говоришь, — пробормотала Мири.
«Твоя кротость, может, и обманула твою сестру, но не надо считать меня недоумком. Ты все еще хочешь увидеть этого злосчастного Аристида. Держись от него подальше. Он же хищник».
— Кто бы говорил! Как бы хорошо тебя ни кормили, ты все равно охотишься, ловишь бедных беззащитных мышей.
Некромант отвалился назад на задние лапы и стал с самодовольным видом облизывать передние.
«Я по природе своей охотник, и он тоже».
— И, похоже, твоя натура не дает мне спать, — проворчала Мири. — Доброй ночи.
Она глубже завернулась в одеяла, чтобы Некромант больше не читал ее мысли. Вполне возможно, что Габриэль и кот правильно судят о Симоне. Возможно, ее затея скажется глупой и опрометчивой. Но не в ее характере легко отказываться от тех, кого она любила.
Когда Габриэль вернулась в спальню, свечи были уже зажжены. Она застыла на пороге, увидев, как Реми с оголенным торсом и в одних коротких штанах склонился над чашей умывальника. Свет свечей играл на мускулах его обнаженной спины и широких плеч. Тихий вздох Габриэль известил капитана об ее появлении. Он выпрямился.
— Простите. Я не хотел причинить вам неудобства. Бетт сказала, что вы не станете возражать, если я смою следы дневной грязи и займусь вот этим. — Он согнул правый локоть и показал ей на уродливый красный порез на своем предплечье.
— Да, конечно…
Габриэль запнулась. С появлением охотников на ведьм и волнений, связанных с Мири, она совсем забыла о ране Реми. Охваченная раскаянием, она поспешила взять у него мокрую тряпку.
— Раз я уже здесь, позвольте мне позаботиться о вас.
Поддерживая его руку за запястье, она стала осторожно осматривать порез. Габриэль с удовлетворенной отметила, что рана не сильно кровоточила, была длинной, но не очень глубокой, и не требовала наложения швов. Но все равно, чтобы не расплакаться, она прикусила губу, пока промывала рану. Ее расстроенный вид не ускользнул от внимания Реми. Он ласково убрал т виток с ее щеки.
— Это только царапина, Габриэль.
Конечно, она все понимала. Но от одной мысли, что сегодня могло случиться с Реми, ей хотелось припасть к его груди и залиться слезами. Однако она заставили себя сосредоточиться на ране. Хотя Реми и возражал, что в этом нет необходимости, она настояла на наложении заживляющей мази, которая оказалась у Бетт. Реми судорожно втягивал воздух, но стойко переносил ее возню с льняной повязкой.
Она рискнула поднять глаза и наткнулась на его взгляд, обращенный к ней. Реми смотрел на нее с нежностью и страстью, достаточно красноречиво. Любая женщина от такого взгляда почувствовала бы слабость в коленях. Когда она признавалась в своей любви к нему им турнирном поле, на какой-то краткий миг все показалось возможным, и счастье было так близко… Но потом Габриэль спустилась на землю.
Да, она любит Реми. Она наконец-то сказала ему об этом, но это ничего не изменило в их жизни. Не избавило их от опасности, грозившей как со стороны Темной Королевы, так и со стороны охотников на ведьм, не разрубило узел отношений с Наваррой. И, уж конечно, она сама не стала другой женщиной, достойной любви Реми. Габриэль закончила накладывать повязку. Затем вылила кровавую воду из чаши и попросила слугу принести новый кувшин воды, чтобы Реми мог продолжить умывание. Габриэль снова наполнила таз и почувствовала, как Реми наблюдает за каждым ее движением. Его жгучий взгляд заставил ее сердце биться чаще, а кожу гореть. Она никогда не представляла, что мужчина способен разжигать в женщине желание, просто неподвижно разглядывая ее.
Молчание, установившееся между ними, было не из тихих, слишком наполненное невысказанными желаниями.
— Я не предлагаю вам воспользоваться моим ароматным мылом, — доставая для Николя льняное полотенце, решилась заговорить Габриэль с наигранной веселостью.
— Чтобы благоухать, как эти «милашки» из свиты миньонов французского короля? — сухо парировал Реми. — Нет уж, увольте. Приберегите это мыло для Мири. Возможно, она захочет его попробовать. — Немного помолчав, он заботливо поинтересовался: — Как она там?
— Достаточно неплохо. Уверена, все будет в порядке, как только она оправится от потрясения. Но я почувствую себя значительно спокойнее, когда она окажется на пути домой, на остров Фэр.
— Когда вы обе окажетесь на пути домой, — твердо поправил ее Реми.
Габриэль свернула, потом развернула и снова свернула полотенце. Настал неизбежный момент, которого она боялась, но не могла избежать.
— Есть только одно место, куда я направлюсь и… и это место — Лувр, я вернусь туда сегодня вечером, — стараясь не смотреть в глаза Реми, проговорила она.
— В Лувр! Вы с ума сошли? — прорычал капитан.
Она сжала полотенце, сминая полотно, которое только что так тщательно складывала.
— Я обязана разыскать Наварру и все объяснить ему. Вы должны были заметить его верхом у края арены, когда все мы покидали турнир. Он был ошеломлен нашим поспешным бегством.
— Да, я заметил. Но это я обязан объяснить ему все о нас, а не вы.
— Реми, не существует никаких «нас». Я не желаю, чтобы Наварра неправильно истолковал мой сегодняшний поступок и разгневался на вас. К счастью, он оказался в тот момент достаточно далеко и не расслышал моих слов. Думаю, я смогу сгладить возникшую неловкость и к тому же заставлю его отказаться от своей затеи.
— Сгладить неловкость, отказаться? О чем вы, Габриэль?
Девушка не могла заставить себя отвечать на его вопросы. Она снова стала складывать полотенце. Реми выхватил полотенце у нее из рук и швырнул на пол. Сердито схватив ее за плечи, повернул к себе лицом.
— Вы все еще планируете стать его любовницей, ведь так? — закричал он. — Делить с ним ложе даже после того, что вы сказали мне сегодня? Черт побери, Габриэль! Вы сказали, что любите меня. Разве нет?
— Да, я так сказала, — подтвердила она. — Я действительно люблю вас, но никогда не скажу вам этого больше.
— Ради всего святого, Габриэль, почему?
— Почему? Разве вы не видите? Это совсем ничего не меняет…
— Для меня ваша любовь меняет все в этом мире.
Он притянул ее ближе к себе и наклонился, пытаясь поймать ее губы. Габриэль увернулась, и его губы уткнулись ей в щеку.
