Лиза Клейпас - Где начинаются мечты
Хотя она не сделала попыток отойти назад, казалось, расстояние между ними увеличилось.
– Вы встретили супруга вашей души, – заметил он.
– Да, я… – Ей показалось, что ее накрыло какой-то волной, а когда волна схлынула, она обрела удивительную ясность. Как хорошо, что он все понимает. – Да, это так.
– Это хорошо, – прошептал он. – Вам удивительно повезло. Когда я попал сюда, я жалел только об одном. При жизни я так мало делал для других людей. Сколько несущественного занимало наши мысли! Существует только любовь, Холли… наполните ею вашу жизнь, пока это возможно.
Она смотрела ему вслед, и ее снова и снова охватывало смятение.
– Джордж! – неуверенно окликнула она его – ведь ей хотелось так о многом спросить. Он остановился и оглянулся.
– Скажите Розе, что я за ней присматриваю, – ласково улыбнулся напоследок Джордж и исчез.
Она закрыла глаза и почувствовала, что опускается, падает слишком быстро, снова в жар и темноту, где воздух дрожит от яростного рычания, обвивающегося вокруг нее, точно цепи. Сначала ее испугала эта стремительность, но потом она поняла ее причину. Руки ее казались неимоверно тяжелыми, словно были окованы железом. После чудесной легкости ее небесного видения было трудно снова привыкать к этой боли и болезни. Но она с радостью приняла их, понимая, что ей даровано время побыть с тем, кого она любит больше всех на свете. Она протянула руку к губам мужа, остановила поток отчаянных слов и почувствовала, как губы его дрожат под ее пальцами.
– Тише, – прошептала она, радуясь, что его яростная литания стихла. Говорить было ужасно трудно, но она изо всех сил старалась, чтобы он ее понял. – Тише… все хорошо…
Она подняла тяжелые веки и посмотрела на бледного, безумного Закери. Черные глаза были горестно бездонны, на концах ресниц висели слезы. Она медленно погладила его окаменевшее лицо, и оно стало оживать под ее рукой.
– Холли, – вымолвил он. Голос его дрожал и звучал невероятно смиренно. – Вы… вы останетесь со мной?
– Конечно, останусь. – Она вздохнула и улыбнулась, не убирая руки с его лица, хотя на это уходили все ее силы. – Я никуда не уйду… любимый.
Эпилог
– Выше, мама, выше!
Холли отпустила побольше бечевки, и воздушный змей взлетел и поплыл по испещренному облаками небу, его хвост из зеленого шелка развевался от сильного ветра. Роза семенила рядом, в восторге вскрикивая. Вдруг обе они запутались в своих юбках и упали, отчаянно смеясь. Тут же вскочив, Роза схватила моток бечевки и побежала дальше, и ее каштановые локоны летели следом за ней, точно знамена победителя. Холли осталась лежать. Она расслабилась, растянулась на зеленой траве, и солнце било прямо ей в лицо.
– Холли! – Ее блаженство прервал тревожный голос мужа.
Она перевернулась на бок и вопросительно улыбнулась. Он шел, почти бежал к ней от дома, и его лицо было хмурым.
– Вы, наверное, смотрели из окна библиотеки, – догадалась Холли и поманила его пальцем, чтобы он сел рядом.
– Я видел, как вы упали. – Он присел рядом с ней на корточки. – С вами ничего не случилось?
Холли потянулась, не думая о том, что может испачкать травой платье, и зная, что похожа сейчас скорее на деревенскую девчонку, чем на светскую даму, какой была когда-то.
– Подойдите ближе, и я вам покажу, – произнесла она гортанно.
Невольный смех сорвался с его губ, когда взгляд скользнул по ее распятой фигуре, по задравшимся юбкам, открывающим щиколотки в белых чулках. Холли лежала под его внимательным взглядом, не шевелясь и ожидая результата. За шесть недель, прошедших после болезни, здоровье ее совершенно восстановилось. Она снова стала розовощекой и оживленной и даже немного пополнела. Холли еще никогда не выглядела и не чувствовала себя лучше, и вместе со здоровьем к ней вернулось желание близости с собственным мужем.
По иронии судьбы Закери приходил в себя гораздо медленнее, чем она. Хотя он был так же нежен и насмешлив, как раньше, но держался с неизменным напряжением, прикасался к ней с излишней осторожностью, словно она была такой хрупкой, что любое движение могло причинить ей боль. Хотя он отчасти восстановил свой вес, но был еще слишком худ, слишком нервен, словно ждал, что на него вот-вот набросится некий невидимый враг.
Он не ласкал ее с тех пор, как она заболела. Он желал ее, в этом нельзя было сомневаться. Ведь после двух месяцев воздержания мужчина с его темпераментом должен был ужасно страдать. Но все ее поползновения наталкивались на его деликатные отказы и обещания, что они будут близки, когда ей станет лучше. Очевидно, у него были свои представления о ее здоровье, сильно отличавшиеся даже от мнения доктора Линли. Доктор тактично сообщил ей, что она в состоянии возобновить обычную супружескую жизнь, когда ей захочется. Но она никак не могла убедить Закери, что более чем здорова и может принять его в своей постели.
Холли хотела, чтобы он был счастлив, расслабился в ее объятиях, и она бросила на него вызывающий взгляд.
– Поцелуйте меня, – сказала она. – Здесь никого нет, кроме Розы… а она вряд ли будет возражать.
Поколебавшись, Закери наклонился и нежно коснулся ее губами. Она обвила его шею, нащупала мускулы, твердые как сталь. Притянув его к себе, она коснулась его уст языком, но он осторожно взял ее запястье и снял ее руку со своей шеи.
– Нужно идти. – Он тяжело вздохнул. – Работа ждет.
Рассмеявшись, он легко поднялся и бросил на нее взгляд, полный любви. А потом пошел к дому, а она, сидя на земле, задумчиво смотрела вслед его высокой удаляющейся фигуре.
Нужно что-то предпринимать, подумала Холли, одновременно злясь и забавляясь. Она никогда не думала, что будет так трудно соблазнить Закери Бронсона. Он словно боится прикоснуться к ней. Когда-нибудь, конечно, он займется с ней любовью, когда окончательно убедится, что не может ненароком повредить ей. Но ей не хотелось ждать. Она хотела его сейчас, своего полного жизни и силы любовника, чья страсть доводила ее до безумия. Но вместо него лицезрела осторожного, внимательного джентльмена, излишне сдержанного ради ее же блага.
* * *После долгого дня, проведенного в своей городской конторе, Закери наконец вошел в дом. Переговоры, которые он вел, оказались неожиданно трудными, но он в итоге приобрел львиную долю бирмингемской фабрики металлических изделий, производившей цепи, гвозди и иглы. Трудности заключались в том, чтобы убедить своих будущих партнеров доверить руководство фабрикой его управляющему. Тогда у рабочих будет нормальный рабочий день, детей на работу нанимать не станут, и половина прибыли будет вкладываться в перспективные предприятия. Наткнувшись на ослиное упрямство партнеров, он уже было собрался отказаться от этой сделки, но, поняв это, они сдались.
