Бертрис Смолл - Филиппа
— По-моему, лучше всего удавить суку и покончить с этим! — прорычал громила. — Я думал, все эти придворные дамы говорят по-французски, но что взять с англичанок! Пойдем, Мишель!
Он отступил, и Филиппа, подобрав юбки, бросилась бежать. К счастью, ристалище оказалось совсем близко, и там еще толпились зеваки. Филиппа лихорадочно оглядывалась, выискивая знакомых, и удивленно вскрикнула, когда кто-то уверенно взял ее под руку. Развернувшись, она оказалась лицом к лицу с мужем. Лицо Криспина было мрачнее тучи.
— Где вы были, мадам? — угрюмо осведомился он. — И что делали?
Она никак не могла разгадать, что кроется в его взгляде. Гнев или тревога?
— Заговор, милорд, — возбужденно прошептала она. — С целью убить короля.
Какого короля? — рявкнул он, мгновенно насторожившись.
— Нашего, разумеется, — прошипела Филиппа. — Думаешь, я дам хоть медяк за французского? Они хотят убить Генриха!
— Когда?
— Не знаю.
— Где?
— Не знаю.
— Кто убийцы? — раздраженно процедил он.
— Не знаю.
— Кровь Христова, женщина! — зарычал он, вызвав недоуменные взгляды окружающих. Заметив это, он сразу сбавил тон: — Заговор против короля, а ты не знаешь, ни кто, ни где, ни когда, ни почему. Может, ты рехнулась, Филиппа? Неужели жара, пыль и чертова Франция так на тебя подействовали?
Похоже, его раздражение дошло до предела.
— Пожалуйста, Криспин, только не здесь, — взмолилась Филиппа. — Вернемся к себе, и я все расскажу.
Граф схватил жену за руку и почти потащил к тому месту, где они оставили лошадей. Почти швырнул ее в седло и сам вскочил на коня. Вместе они вернулись в английский лагерь. Поднявшийся снова ветер гнал мусор, небо с каждой секундой становилось темнее. Колышки тех шатров, что поменьше, вырывало из земли, и шатры рушились на землю. Во французском лагере поднялась паника. Французы с криками пытались спасти свое имущество. Далеко впереди маячили открытые носилки королевы Екатерины с красивыми позолоченными столбиками. Занавески из золотой парчи с красной атласной оторочкой бешено развевались на ветру. Королева согнулась в три погибели, замотав лицо шарфом, чтобы защититься от жалящих песчинок.
Наконец Криспин и Филиппа оказались в сравнительной безопасности шатра. Хотя он тоже угрожающе покачивался, граф успел проверить колышки и убедиться, что они крепко сидят в земле.
— Отведи лошадей в шатер, — велел он Питеру. — Вот-вот начнется буря, а кончится, похоже, не скоро. Как бы они не заболели.
— Будет исполнено, милорд, — кивнул Питер.
Граф молча повел жену за дорогую занавеску, разделявшую шатер, и знаком велел Люси удалиться. Сел на один стул и ткнул пальцем во второй.
— Садитесь, мадам, и объясните связно. Я отправляюсь искать вас среди придворных дам королевы, а мне заявляют, что вы ушли с моим кузеном. Надеюсь, вы понимали, что доверять ему ни в коем случае нельзя? Мальчишкой он был коварным и хитрым, и мне хватило одной встречи, чтобы увидеть: с тех пор он совсем не изменился. Что ты делала в его обществе, черт возьми?!
— Да ты ревнуешь! — поразилась она неожиданному выпаду мужа. С чего ему вдруг ревновать? Да, она его жена, но должен же он помнить о ее порядочности! О том, что она не способна на измену! Почему же так разгневан, узнав, что она была с его кузеном?
— Отвечайте, мадам! — велел граф.
— Король Франциск заметил меня на банкете у королевы и попросил о встрече. Я не увидела в этом ничего плохого, — объяснила Филиппа.
— Не увидели ничего плохого в том, что вас подадут известному распутнику едва ли не на блюде, как жертвенного ягненка? — завопил граф. — Что было между вами? Говорите правду!
Глаза его были холоднее льда, и Филиппа не выдержала.
— Ничего не было! — взорвалась она, взбешенная тем, что он может сомневаться в ней. — Как ты смеешь чернить мою честь? Я твоя жена, а не какая-то придворная шлюха!
— Любая женщина не может быть в безопасности, оказавшись наедине с королем. Ей непременно грозит потеря доброго имени! Моего имени, черт возьми! Где был мой кузен, когда вы встречались с Франциском Валуа? И кто еще был там? Или вы оставались вдвоем с королем?
Да, твой кузен оставил меня с королем, — сухо признала Филиппа. — Этот кусок дерьма упорхнул, как навозная муха. И если бы не слуга короля, я была бы скомпрометирована. Надеюсь, ты поговоришь с кузеном насчет его, мягко говоря, не слишком рыцарского поведения. Лично я не желаю больше иметь с ним ничего общего. А теперь, если вы убедились, милорд, что ваша собственность цела и невредима и ею не пользовались другие, могу рассказать, что я подслушала, когда пыталась выбраться к ристалищу из французского лагеря.
Граф был вне себя от злости. О чем она только думает? Убеждена, что для него она лишь собственность? Неужели не понимает, что он не брал бы ее каждую ночь с такой страстью, если бы не питал никаких чувств к ней?
Он яростно скрипнул зубами.
— Я волновался только за тебя, малышка. Когда я не смог найти ни тебя, ни того подонка, в жилах которого течет одна со мной кровь, я… я… Расскажи, что ты узнала о том заговоре.
— У меня прекрасный слух, Криспин! — отрезала Филиппа. — Повторяю, когда я отчаянно пыталась выбраться из лабиринта шатров, поднялась очередная пыльная буря. От них в последнее время нет спасения. Именно тогда я услышала разговор, от которого кровь застыла у меня в жилах. Их было трое. Из их слов я поняла, что это слуги вдовствующей королевы-матери, Луизы Савойской. Верзилу зовут Пьером. Еще одного — Мишелем. Третий почти все время молчал, и я не узнала его имени. Они толковали об убийстве нашего короля, королевы и кардинала.
— С какой целью? — удивился он.
— Оказывается, у них есть сообщники в Англии, которые помогут похитить принцессу Марию у опекунов и привезти во Францию, где бедняжку немедленно выдадут замуж за дофина.
— И Англия перейдет во владение Франции, — добавил граф.
— Они утверждают, что даже папа не сможет их остановить.
— Верно. У него не будет оснований, ведь о помолвке есть договор между обоими правителями, — вздохнул Криспин.
— Кстати, они считают, что наши знатные семейства не станут противиться.
— Некоторые станут и начнут искать другого наследника трона. Другие, примут сторону французов, потому что в их руках окажется принцесса, — покачал головой граф. — А я-то воображал, что теперь, когда война между Ланкастерами и Йорками закончилась, нам обеспечена мирная жизнь. Вопрос об английском троне поднимался и раньше. Когда Вильгельм Завоеватель победил Гарольда, последнего из саксонских правителей. Когда Стефан и Матильда пытались прикончить друг друга. Но теперь… Что еще ты подслушала?
