Лаура Кинсейл - Мой милый друг
Сэр Говард в ужасе вытаращил на него глаза. Роберт положил пулю и пыж на стол.
– Разрядил, значит? – с вызовом спросил Балфур и направил пистолет Дингли на Роберта. – А теперь молись.
– Держите себя в руках, безмозглый осел! – прикрикнул на него генерал.
– Нет, пусть стреляет, – сказал Роберт. – Я знаю, что у вас на уме, Балфур. Вы хотите отомстить за Филиппу.
– Балфур! – рявкнул генерал, поднимаясь со стула.
– Нет, не убивайте его – пока, – сказал джентльмен за холстом.
Балфур злобно прищурился и пожал плечами. Прицелившись в стену, нажал курок. Раздался сухой щелчок, но выстрела не последовало.
– Джонни, – прошептал женский голос.
Фоли еле расслышала тихий шепот, но Балфур сразу его уловил и резко обернулся к генералу.
– Что это было?
– О чем вы? – нахмурился генерал.
– Голос!
– Голос? Да вы совсем спятили, Балфур! – прорычал генерал.
– Это Филиппа, – сказала Фоли. – Роберт, я слышала ее!
– Инман, Сент-Клер! Обыщите комнату, – последовал приказ из-за ширмы.
Генерал и заговорщик перевернули все мольберты и заглянули во все углы в поисках источника таинственного голоса.
– Это была Филиппа, – уверенно заявила Фоли. – Я снова слышу ее, Роберт.
Роберт взглянул на нее, и она сделала ему знак рукой, которому ее научил доктор-француз. Жест означал: «Я готова, продолжай».
– Филиппа, моя дорогая женушка! – рассмеялся Роберт, и от этого смеха у Фоли побежали мурашки по спине. – Ну конечно, она пришла сюда. Здесь собрались все, кого она так хотела видеть!
Холст у стены дрогнул, как будто кто-то ухватился за него слабеющей рукой.
– Никого нет, – отрапортовал Сент-Клер.
– Я хочу… – На этот раз голос прозвучал громче, и ошибиться было нельзя. – Я… хочу… Нескрываемая похоть в ее голосе была отвратительна.
– Кэмбурн! – яростно крикнул Балфур. – Прекратите сейчас же!
– Вы думаете, я могу положить этому конец? – спросил Роберт. – Мои магические способности – ваших рук дело. Теперь я над ними не властен.
– Какие такие способности, Кэмбурн? – хрипло и резко спросил человек за холстом. – Вы хотите сказать, что умеете вызывать мертвых?
Фоли с гулко бьющимся сердцем взглянула на того, кто приставил пистолет к затылку Роберта, и заметила под черным платком и шляпой светлые волосы. Лэндер!
Роберт рассмеялся, и его безумный смех эхом прокатился по студии.
– Вызывать мертвых? Это мертвые зовут меня. И я не могу избавиться от них.
Фоли опустила голову и беззвучно прошептала:
– Лэндер! Скажите: «Запахло гарью».
Но Лэндер не смотрел в ее сторону.
– Что они говорят вам? – спросил старик.
– Нет, сэр, это вздор, – произнес другой голос из-за ширмы. – Такого не бывает – даже после настойки.
– Проверьте! За этим мы сюда и пришли! – завопил старик.
– Боже милосердный!
– Доктор, – позвал Роберт, и высокий джентльмен вышел из-за холста.
– Принц… принц-регент… – шептал женский голос. – Он… сойдет с ума…
В комнате воцарилась тишина.
– Осмотрите меня, – предложил Роберт. – Видите, что вы сделали со мной?
– Что я сделал? – спросил высокий незнакомец.
– Вы не знали, с чем играете. – Роберт покачал головой. – Кто рассказал вам об этом ядовитом зелье, презренный англичанин? Его нельзя давать в руки невеждам. Яд мог меня убить.
– Варли, вы же опробовали настойку на нем! – раздался из-за холста дребезжащий старческий голос. – И сказали, что зелье действует! От него человек сходит с ума – и только.
– Да, я сошел с ума! – крикнул Роберт. – Я вижу чужие сны, слышу голоса. Я никогда не стану прежним. Вещи появляются и исчезают у меня в руках. И я слышу Филиппу, когда она приходит ко мне. Лучше бы меня убили – но теперь слишком поздно.
– Дешевые ярмарочные фокусы! – зарычал Варли и схватил со стола пулю и пыж.
– Варли! Что вы сделали? А что, если то же произойдет и с… – Старик за холстом протянул руку, и Фоли увидела трость с набалдашником в виде двуглавого дракона.
– Успокойтесь! Принцу я столько не давал, – возразил доктор.
Фоли заметила, что Лэндер насторожился. Он потянул носом воздух.
– Балфур, запахло гарью, вы не чувствуете? – тревожно спросил Лэндер.
– Нет, – пролепетал Балфур, изменившись в лице.
Роберт поморщился и прошептал:
– Она горит… Она всегда горит в огне…
– Боже, Боже! – стонал старик за ширмой. – Что мы наделали?
– Смотрите! – крикнул Лэндер, указывая на потолок. Все присутствующие, как дети, поймались на эту примитивную уловку. Пока они глазели на потолок, Лэндер что-то прошептал на ухо Роберту.
– Я вижу, вижу! – в ужасе запричитал Балфур.
– Что вы видели, что? – пронзительно вскрикнул старик за холстом.
– Я ничего не вижу и не чувствую! – воскликнул генерал Сент-Клер и шагнул к Фоли. – Эта женщина – чревовещательница! – Генерал сорвал повязку с ее глаз и завязал ей рот. – Теперь посмотрим, будут ли мертвые разговаривать!
Роберт покачал головой.
– Нет, сэр, – промолвил он. – Она будет говорить со своим отцом.
– Нет! – Холст задрожал. – Филиппа!
– Папа! Я в аду! – пронесся по комнате шелестящий шепот.
– Филиппа, девочка моя, – всхлипнул старик.
– Я жду тебя, папа. Ты… придешь ко мне… очень скоро…
– Не надо, не надо! Я не могу! – рыдал человек за холстом.
– Иди ко мне… папа! Мы сгорим… вместе!
– Нельзя, дитя мое! Это грех! – доносилось из-за ширмы.
– Правду… папа!
– Нет, не говори им, любовь моя! Ты же любишь своего папочку! Ты так меня любишь!
– Правду… – шептал голос. – Правду… про нас с тобой… Это знаем… только ты и я…
– Молчи! – крикнул старик.
– Я мертва, папа… Я горю… Ты должен это сказать…
– Нет, это смертный грех! Я чудовище! Филиппа, девочка моя, мое любимое дитя…
– Скажи, папа… – неумолимо настаивал голос. – Скажи им то, что знаем только мы с тобой…
– Ты искусительница! Я убью тебя, если ты все расскажешь!
Фоли вместе со всеми остальными не сводила глаз с холста. И вдруг Роберт отчаянно затряс головой и сделал шаг назад.
– Нет, – сказал он. – Прекратите это. Сейчас же. – И обернулся к Лэндеру. В его глазах горел безумный огонь.
Лэндер кивнул и в тот момент, когда старик уже был готов сознаться во всем, направил пистолет на генерала Сент-Клера, а Роберт нацелился на доктора и человека за холстом. Сэр Говард схватил свой разряженный пистолет и со всей силы стукнул Инмана рукояткой по затылку и толкнул его в спину. Инман рухнул на холст, и тот разорвался.
Никто не пошевелился. В углу, за сломанной рамой сидел пожилой джентльмен и тихо раскачивался, словно в трансе, склонив голову и опершись руками о трость. Он звал свою погибшую дочь, забыв обо всем и обо всех.
