Каролин Терри - Короли алмазов
А вдруг она не догонит Стивена? Расстояние от Парк-Лейн до Маунт-Стрит никогда не казалось ей таким большим, а движение таким медленным. Вот и Маунт-Стрит, но Стивена нигде не видно. Посыльный был хорошим и исполнительным слугой, он должен был постараться как можно скорее и лучше выполнить поручение. Впервые в жизни Энн захотелось, чтобы у нее был слуга, который задержался бы в пути. Ее волнение достигло такой силы, что она готова была бежать по улице впереди экипажа.
Что она сделает, когда догонит Стивена? Леди не могла унизиться до того, чтобы перехватывать почту своей племянницы. Энн решила преодолеть этот барьер, когда доберется до него — главное было догнать посыльного и остановить его.
Когда экипаж подъехал к пересечению Дэвис-Стрит и Беркли-Сквер, Энн наклонилась вперед и даже высунулась из окна. Впереди, огибая площадь, быстро шагал человек, и это был Стивен!
— Окликни его! — крикнула она кучеру. — Останови его!
Кучер подчинился, но Стивен его не услышал. Он уже был совсем рядом с особняком Лонгденов, и у Энн замерло сердце. Но тут к счастью при повторном оклике Стивен наконец оглянулся и, узнав экипаж, остановился, поджидая его.
— Садись! — приказала Энн. Она увидела, что он держит в руке письмо, и жестом показала, чтобы он отдал ей конверт. Она сидела и в ужасе смотрела на письмо: это был почерк не Джулии.
Растерянная, она старалась собраться с мыслями. А если она перехватила чужое письмо. Но ведь дворецкий ясно сказал, что Стивена послала Джулия. Наверное, он ошибся. Она уже готова была вернуть письмо посыльному, когда что-то мелькнуло у нее в голове. Она вдруг вспомнила странное положение Джулии за столом, когда она вошла: та держала ручку в левой руке!
Это открытие заставило Энн забыть о приличиях: она быстро разорвала конверт и прочитала короткую записку. Потом, дрожа, медленно прочитала вложенное письмо Эммы к Мэтью. Она уронила бумаги на колени и, застыв от шока, только спустя какое-то время очнулась и заметила беспокойные взгляды посыльного.
— С вами все в порядке, миледи? — озабоченно спросил он.
— Все в порядке, спасибо, Стивен. — Энн взяла себя в руки и спрятала письма. — Назад на Парк-Лейн, — приказала она кучеру, а посыльному сказала: — Стивен, я хочу, чтобы ты никому не рассказывал о случившемся. Будь уверен, что каким бы странным не казалось тебе мое поведение, в интересах всех членов нашей семьи, чтобы это письмо не было доставлено.
— Я все понимаю, миледи. Вы можете на меня положиться. — Стивен помедлил, затем вежливо произнес. — Будет ли мне позволено сказать, миледи, что мы, слуги, несколько обеспокоены отношением леди Джулии к вам?
Энн устало улыбнулась.
— Будет позволено, Стивен, но только один раз. И я не советую тебе повторять это снова, особенно в присутствии мистера Брайта. — Она сжала письма в руке. — Спасибо, Стивен, — тихо сказала она. — Ты и не представляешь, какое это утешение знать, что ты не совсем одинок.
Дома она поднялась прямо к себе в комнату и велела, чтобы ее не беспокоили. Весь долгий летний день она оставалась одна наедине со своими мыслями.
Она понимала, что Мэтью неизбежно должен был завести любовницу, но, когда это подтвердилось, она не могла не чувствовать боли. Если бы это была какая-нибудь актриса или профессиональная продажная женщина, все было бы не так серьезно. Но Эмма Лонгден! Энн прижала руки к груди и упала на кровать; у нее горело лицо, а глаза жгли непролитые слезы. Эмма, которую она принимала в доме; Эмма, чью руку она пожимала, в то время как… Энн громко застонала, страдая от воспоминаний о прекрасных ночах, проведенных с Мэтью, а теперь с болью представляя его в постели с другой.
Насколько известной стала эта связь, спрашивала она себя. Что говорят в свете? Смеются за ее спиной? Она последняя узнала об этом?
Этот кошмар продолжался весь день, и лишь к вечеру Энн взяла себя в руки. Вероятно, кое-кто знает об этом, решила она. Но маловероятно, чтобы над ней смеялись, и обсуждали эту связь. Все было слишком обыденно — такие отношения в свете не редкость. Об этом заговорят, если любовники начнут афишировать свои отношения, или их связь будет раскрыта. Но Энн удалось предотвратить такой поворот событий: лорд Лонгден не получил разоблачительного письма, и у него нет необходимости действовать.
Несправедливость заключалась в том, с болью думала Энн, что общество принимает такие отношения, как между Мэтью и Эммой, отношения, которые могут длиться годами, тогда как один час ее собственной слабости навсегда испортил ее жизнь с Мэтью. Сколько малышей, спрашивала она себя, в дворянских семьях по всей Англии родились с голубыми глазами вместо карих, с каштановыми волосами вместо белокурых, с чертами лица, не имеющими сходства ни с одним портретом на стенах их дома? Такие дети вносят свежую кровь в вялые вены аристократии, но ее ребенок — ее дочь — оторвана от нее, и Энн ее никогда не увидит.
И тут к ней целительным потоком пришли слезы, а когда Энн выплакалась, то успокоилась Она умылась и позвала Генриетту, никак не объяснив горничной свое затворничество. Приближался вечер, и ее ждало очередное развлечение, на котором она должна присутствовать. Энн чувствовала, что она уже на грани срыва. Она была измучена морально и физически и больше не могла выносить светских развлечений. Сезон заканчивался через две недели, так что ей придется еще немного продержаться. Сегодня она должна поговорить с Мэтью, прежде чем ехать на бал; она могла притворяться перед светом, что ее ничто не беспокоит, но перед ним она притворяться не могла.
Она выбрала платье из бирюзового шелка. Сзади был лишь намек на тюрнюр, но юбка заканчивалась изящным шлейфом. Платье было без рукавов, с узкими бархатными бретелями, поддерживающими лиф. Сначала Энн не хотела надевать фамильное ожерелье и велела Генриетте принести изумруды, но потом передумала и надела бриллианты, как доказательство своего превосходства над Джулией и своей принадлежности к семье Мэтью Брайта.
Когда она была готова, Энн направилась в библиотеку к Мэтью. Она молча подала ему письма и наблюдала за выражением его лица, пока он читал. У него на щеке задергался мускул, а губы сердито сжались.
— Как попали к тебе эти письма?
— Я помешала Стивену доставить их лорду Лонгдену. А что касается того, как я узнала о их существовании, ты все равно мне не поверишь.
— Во всяком случае, на этот раз ты не можешь обвинить Джулию, ведь это не ее почерк. — Сердитый тон Мэтью был попыткой скрыть смущение.
— Я знала, что ты это скажешь, и не буду больше говорить об этом. Я принесла тебе эти письма по нескольким причинам. Во-первых, ты должен постараться продолжать свои отношения с Эммой Лонгден с большей осторожностью, чем до этой истории.
