Ферн Майклз - В плену страстей
– Достаточно того, что вы вернетесь в свой мир. Калеб – мой друг, теперь и вы станете моим другом. А сейчас вы должны позволить женщинам снять компрессы и вымыть вас. Еду вам принесут. Когда отдохнете и будете в состоянии ехать, отправитесь в путь.
Он опять тепло улыбнулся, довольный, что смог услужить своему другу Калебу.
ГЛАВА 23
Калеб въехал в Сейбрук и передал поводья коня Сзмми. Он очень устал, чувствовал себя опустошенным и испытывал глубокую душевную боль. Находиться так близко от Рэн и снова потерять ее! Будь проклят этот Уэзерли! Нужно разыскать его и выбить из него правду.
Калеб окинул взглядом поселение и подивился такой бурной деятельности в столь ранний час. В ушах стоял гул от яростного стука молотков. Прихожане Баскома трудились в поте лица: с помощью местных жителей они строили себе дома и возводили новую церковь.
Калеб прислонился к могучему дубу, наблюдая, как дружно трудились мужчины, пока не появился Баском с молитвенником в руках. Он громко завопил, стараясь перекричать стук молотков, и стал ждать, когда рабочие узнают его. Люди прекратили работу и обменялись несколькими словами со Стоунхамом. Услышав, о чем они говорят, Калеб чуть не расхохотался вслух.
– Настало время молитвы! – возвестил священник. – Отложите инструменты и присоединяйтесь ко мне, пора помолиться Господу о прощении грехов наших! Мои прихожане ожидают вон там, – изрек Баском, указывая направление сухощавой рукой.
– Мы не можем сейчас пойти на твой молебен, – возразил плотный мужчина с красным лицом. – Каждый день мы должны выполнять определенную норму, пока мы ее ни сделаем, мы не имеем права уйти со строительства. Если бы еще пару лишних рук, то тогда мы могли бы и помолиться. А вы сами не желаете нам помочь, священник? – ухмыльнулся он.
– Молитвы и прощение гораздо важнее работы, даже если эта работа заключается в возведении Храма Господня, – смиренно ответил Баском.
– Вы перестанете так думать, если сюда прискачут краснокожие. Мы работаем с рассвета до поздней ночи, а молимся по воскресеньям, – мужчина подал товарищам знак продолжать работу и взял молоток.
– Нельзя пропускать ни дня без молитвы Всевышнему, – назидательно произнес Баском. – Каждый день принадлежит Господу. Этому я должен вас научить, – он расправил узкие плечи и приосанился. – Я посланник Всевышнего!
Один из поселенцев ухмыльнулся и пробормотал:
– Тогда доставь свое «послание» в какое-нибудь другое место! – и, словно ставя точку в беседе, с энтузиазмом ударил по гвоздю молотком.
Не желая продолжать проигранный спор, Баском сердито зашагал прочь.
– Сдается мне, Господь не очень-то усердствовал, посылая к нам этого священника, – заметил один из рабочих.
Мужчины от души рассмеялись, и звуки эти долетели до уходящего Баскома. Его тонкие губы сложились в тонкую жесткую линию, и он взмолился, чтобы Бог обрушил свой гнев на тех, кто посмел выставить его на посмешище. С тех пор, как от него ушла жена, все пошло наперекосяк. Каждый день Баском замечал задумчивое выражение на лицах своих прихожан. Если мужчина не смог справиться с собственной женой, как он может совершать богослужения и вести за собой свой народ? И рехнувшаяся Сара, разумеется, не способствовала укреплению его авторитета. Сегодня Баском намеревался в присутствии всех членов собрания изгнать Сару из общества. Незамужние беременные женщины обязаны понести наказание за свои тяжкие грехи.
* * *Солнца уже клонилось к закату, когда Рэн и сопровождающий ее отряд воинов-пикотов продвигались по тропе сквозь густые коннектикутские леса в сторону форта Сейбрук. Птицы пели вечерние песни перед тем, как устроиться на ночлег, с залива дул легкий бриз.
Рэн была очень благодарна женщинам-пикотам за трогательную заботу. На теле девушки до сих пор остались кровавые рубцы от веревок Малькольма, но следы от укусов рыжих муравьев почти исчезли благодаря прохладным компрессам из ила, которыми лечили ее индеанки.
Из-за напряженности в отношениях между колонистами и индейцами воины знаками объяснили Рэн, что здесь, у маленького ручья, несущего свои воды в реку, они покинут ее и дальше она поедет одна. Они также дали понять, что отправятся на поиски капитана ван дер Риса, чтобы сообщить о ее местопребывании. Один из индейцев, заметив на лице Рэн озабоченное выражение, махнул рукой в небо и указал на солнце, потом слегка опустил руку. Девушка поняла, что путешествие должно закончиться до наступления темноты.
Оставшись в одиночества среди удлиняющихся теней, Рэн отдыхала на берегу ручья, восхищаясь красными и золотыми бликами на поверхности воды. Перед тем как девушка покинула поселение Сассакуса, одна из женщин подарила ей прекрасное платье из мягкой оленьей кожи, расшитое бусинками и украшенное бахромой. Темные волосы Рэн были затянуты высоко на макушке ремешком из сыромятной кожи, обнажая длинную и изящную шею. День был жарким, а тропа пыльной, и Рэн с вожделением посмотрела на прохладную воду ручья.
Зачарованная искрящимися струями, она встала, быстро сбросила с себя платье и мокасины, подошла к ручью и попробовала воду ногой. Помечтав о куске душистого мыла, девушка вошла в ручей и обнаружила, что в самом глубоком месте вода доходит ей до пояса. Погрузившись в прохладу воды, Рэн засомневалась, от чего дрожит – от холода или от предстоящей встречи с Калебом. По дороге к Сейбруку все ее мысли были только о нем. Рэн и представить себе не могла, какой будет его реакция, когда Калеб увидит ее. Последнее, что Рэн знала о нем, – это то, что Сара заявила, будто он является отцом ее ребенка. А поскольку Калеб был благородным человеком, Рэн была уверена, что к данному времени он уже женился на Саре…
Усилием воли Рэн заставляла себя не думать об этом и принять все как есть, а не так, как бы ей хотелось. Но она не могла справиться с воспоминаниями: перед глазами всплывало лицо Калеба… его темные глаза, согревающие ее невидимым пламенем, дающие понять, что она прекрасна и желанна… его рот, завладевший ее губами… крепкие белые зубы, нежно покусывающие ее нижнюю губу… его руки, сильные и мускулистые, но такие чуткие и ласковые… Рэн вспоминала свои ощущения, когда гладила густые и жесткие волосы Калеба, когда его стройные крепкие бедра прижимались к ней, от чего ноги у Рэн подкашивались и она чувствовала себя беспомощной… Она слышала звуки его голоса – уверенного и повелительного, когда он отдавал приказы своей команде; бархатного и нежного, когда нашептывал ей на ухо слова любви. Насмешливые морщинки в уголках глаз, едва заметный шрам на верхней губе – все это Калеб…
