Тамара Леджен - Скандал и грех
– Моя Эбби баронесса! – воскликнул Рыжий. – Для начала можете забрать мои бриллианты, ваша светлость, и любая сумма кроме того.
– Нет, – ответил герцог. – Но если бы я мог вернуть карету Джули…
– Согласен!
Наконец Кэри поднял голову.
– Все ушли? – с надеждой спросила Абигайль.
– Твой отец еще здесь. Рядом с ним Окленд. Полагаю, мне придется оставить на время поцелуи, сходить к твоему отцу и поговорить с ним.
– Он выглядит очень сердитым?
– Он выглядит очень лысым, – ответил Кэри.
Тем временем герцог страшно волновался, поглядывая на часы Рыжего.
– Не могу понять, Ритчи. Мои слуги больше часа ищут ее. Похоже, ее здесь нет.
– Кэри, – прошептала Абигайль, – а вдруг мистер Рурк взял мою карету, но только вместе с твоей сестрой?
– Что вы сказали? – обернулся герцог.
– Сэр, я здесь вместо того, чтобы быть там. Вдруг мисс Уэйборн там вместо того, чтобы быть здесь?
– Какого дьявола, что там за стук? – в пятый раз спросил Кэри, пока карета герцога не остановилась на тихой Кенсингтон-роуд.
Окленд распахнул дверцу, которая ударила слугу по спине, затем отскочила и ударила герцога, когда тот спрыгивал на землю. Великан даже не обратил на это внимания. Стук прекратился, но где-то рядом истерично залаяла собака. Боудич тем временем пытался удержать вырывающуюся молодую женщину.
– Абигайль! – раздраженно произнес Кэри, выбираясь из кареты. – Я велел тебе остаться в Карлтон-Хаусе с отцом.
Она укусила руку, закрывающую ей рот. Боудич, выругавшись, освободил ее, и Абигайль уткнулась прямо в герцога.
– Вы уже второй раз похищаете меня, сэр! – закричала она, топнув ногой. – Если вы еще хоть когда-нибудь запихнете меня под сиденье, я… я… – Воображение покинуло ее, и она честно призналась: – Я не знаю, что сделаю!
– Боже мой, Смит! Почему ты не дала нам знать? – удивился Кэри.
– А вы что, не слышали, как я стучала кулаками в сиденье. У меня все руки в синяках!
– Значит, это была ты. Послушай, тебе лучше подождать в карете.
– Она может нам пригодиться, – возразил герцог, – если мы собираемся торговаться с Рурком.
– Никакого торга, – процедил Кэри.
– Поймите! Он не хочет Джули. Он хочет ее.
– Нет, осел! Ему нужны чертовы бриллианты.
У герцога вытянулось лицо.
– Ритчи предложил их мне, а я, как дурак, отказался. Вместо них взял карету. Думаете, он возьмет карету Джули в качестве выкупа?
– Карету он уже взял, – напомнил Кэри.
– Черт побери! Сколько у вас в кошельке? У меня полкроны.
– А у меня вообще ничего. Я сегодня оплатил счет у Хэтчарда.
– Какого дьявола вы это сделали? – огорчился герцог. – Вряд ли он согласится на полкроны.
– У меня в ридикюле два флорина и гинея, – сказала Абигайль. – Но я оставила его в театре.
– Очень глупо с вашей стороны, – заметил Окленд.
– Я не знала, что меня похитят.
– Не важно. Я не собираюсь платить ему выкуп.
– Боже мой! – побледнел герцог. – Ведь речь идет о вашей кузине.
– Рурк получит лишь пинок римского преторианца в его ирландскую задницу. – Кэри тихо выругался. – Хоть бы кто-нибудь заставил умолкнуть эту проклятую собаку! Я не могу думать при таком дьявольском шуме.
– Это Ангел. Разве ты не узнаешь его голос? Кто-то запер его в саду. Тебе известно, как он не любит, когда его запирают, а в доме посторонние люди.
Они вчетвером стали подкрадываться к дому. Окна нижнего этажа были освещены.
– Это музыкальная гостиная, – объяснила Абигайль, пока терьер продолжал лаять.
Кэри оглядел дом – огромный, современный, построенный из белого мрамора в неоклассическом стиле.
– Где слуги?
– Пагглс в Танглвуде. Остальных папа забрал с собой в Карлтон-Хаус, чтобы разносить напитки. Все для принца-регента.
– Это твой дом?
– Конечно.
– Здесь полно французских окон, Смит, – строго произнес Кэри. – Не понимаю, отчего я тогда не могу вставить французские окна в своем чудовище Тюдоров, если ты можешь вставить их в храм проклятого Аполлона.
– Твое чудовище Тюдоров – оригинал, – честно сказала она. – А мой храм – подделка.
Кэри засмеялся. Это не очень понравилось герцогу, который страшно беспокоился, что его Джульет сейчас поддается чарам ирландца.
– Может, нам перелезть через стену? – предложил он.
– В потайном месте стены есть ключ, – ответила Абигайль. – Я вам покажу.
Кэри тут же схватил ее за руку:
– Нет, ты останешься здесь.
– Это мой дом, Кэри. Я всегда могу туда попасть. В саду стоит дуб, который дорос уже до моего окна. Потом можно сойти вниз и захватить мистера Рурка.
– Давайте так и сделаем, – проворчал герцог. – Фейерверки могут зажечься в любой момент.
– А вам отсюда видно фейерверк? – спросил Кэри, пока они пробирались сквозь рододендроны, окаймлявшие лужайку. – Я имею в виду из Кенсингтона.
– Да, особенно хорошо смотреть с крыши. Приблизившись к дому, они услышали доносившуюся оттуда музыку, и Абигайль узнала «Лунную сонату».
– Это играет Джули, – уверенно сказал герцог. – Вы можете побыстрей?
Абигайль прошла мимо окон, достала спрятанный ключ и впустила их в сад. Терьер приветствовал хозяев радостным повизгиванием. Музыка в доме резко смолкла, и Кенсингтон накрыла зловещая тишина.
– Ради Бога, заставьте собаку лаять, – прошептал герцог.
– Хлопните руками, сэр. Ангел тут же залает на вас.
– Боудич, хлопай.
Слуга хлопнул, собака залаяла, мисс Уэйборн продолжила играть Бетховена.
– Вот дерево, – шепотом сказала Абигайль. – А вот мое окно.
– Ну, Смит, лезь. – Кэри подставил ей руки.
– Я? А вы не можете?
– Это твое дерево. Тебе и лезть.
– Она твоя сестра! В любом случае я не могу. – Абигайль придвинулась к мужу и прошептала ему на ухо: – Я оставила панталоны в комнате мистера Рурка.
– О! – произнес он. – Это большая неприятность. Преторианцы не ходили в штанах, и свои брюки я оставил в Карлтон-Хаусе, как поется в одной песне. Черт побери, Смит, твой жемчуг я тоже оставил, боюсь, ты никогда его больше не увидишь.
Абсолютно равнодушная к переменчивой судьбе жемчуга, Абигайль внимательно изучила тело мужа ниже пояса.
– Ты хочешь сказать, что все это время у тебя под юбкой ничего не было?
– Это не юбка, а туника, – поправил Кэри. – Я хотел быть… тоже оригиналом.
– Ваша светлость?
– Не рассчитывайте на меня, – ответил Окленд, подкрадываясь к дому. – Я сенатор. Мы должны просто разбить одно из французских окон.
– Каждое стоит тридцать фунтов, – запротестовала Абигайль.
Увы, экономия себя не оправдала. Герцог уже стартовал на полной скорости к ближайшему окну, но тут мисс Уэйборн была настолько любезна, что распахнула его для отвергнутого жениха. Благодаря ее любезности герцог с разбегу влетел в окно и сокрушил обитое атласом французское канапе стоимостью в пятьдесят гиней.
