Невеста-заложница - Фэйзер Джейн
Порция проглотила горькие слезы и дожидалась Джозефа в мрачном молчании. Солнце уже давно перевалило за полдень, когда наконец дверь распахнулась и на пороге появился запыхавшийся старик.
— Господи помилуй! Ну и сумасшедший нынче денек! — Он поставил на стол корзинку с крышкой. — Не дай Бог, ты подумала, что я про тебя забыл. — И он отпер дверь камеры, обратив внимание на ее измученное лицо, горестно поджатые губы и блестевшие от непролитых слез глаза.
— Нет, я так не думала. — Порция прошла к столу, а Джуно опрометью ринулась вперед, весело задрав хвост. — Что происходит в деревне?
Джозеф сперва выпустил щенка и лишь потом вернулся к столу и открыл корзину.
— Военные дела… все топают взад-вперед, один важнее другого… Ну а ты кушай, кушай. Не забывай, есть-то теперь надо за двоих…
— Разве об этом забудешь?
Порция машинально жевала, не чувствуя вкуса пищи. Все силы уходили на то, чтобы не спрашивать про Руфуса… про то, вспомнил он о Порции или нет…
Армия выступила в поход на рассвете. Порция слышала в сереющем сумраке, как слитно топают сапоги, грохочут копыта, звенит амуниция и сбруя. На этот раз начало марша не сопровождалось привычной музыкой — пением флейт и рокотом барабанов, и это вносило довольно мрачную ноту. Порция даже подумала, не забыли ли они поднять над отрядами свои знамена, как полагается войску, отважно марширующему навстречу победе и уверенному в том, что их дело — правое.
Руфус никогда не скрывал, что сомневается в полководческом гении короля Карла. Да, его командиры отважны, однако слишком часто их действия оказывались ошибочными и недальновидными. Интересно, не разочаровался ли он полностью в своем монархе? И что стало с замком Грэнвилл? Сдался ли Като за ту неделю, что Порция томится в тюрьме? Это было возможно, однако вряд ли замок успели взять. И если так, то что почувствовал Руфус, получив приказ прекратить осаду?
Как это ужасно, когда о тебе все позабыли! Джозеф не стремился сообщать ей новости, и она из-за глупой, упрямой гордыни старалась сдерживаться, вместо того чтобы вытянуть из старика все сведения о ходе осады, о ближайших планах, о настроении среди солдат.
И Порция без конца металась по камере, мучаясь от своей никчемности, в ужасе представляя себе, что Руфус мертв, что он лежит, раненый, умирающий, и стонет от боли. Но тут ее ушей коснулся легкий перестук копыт, позвякивание удил и нежное ржание, и сердце подскочило от дикой надежды. Порция метнулась к решетке, вцепилась в холодные прутья и ловила знакомый звук шагов.
Джуно заскулила и встала на задние лапы, царапая передними замок. Эти шаги означали для нее свободу.
— Руфус? — Непослушные губы едва вымолвили это имя, когда загремело бревно на входной двери. Руки мгновенно стали липкими от пота, кровь зашумела в ушах. — Руфус… — Ее голос бессильно заглох. Казалось, она не в силах перенести столь тяжкого разочарования.
К ней вошел Джозеф: в руках какие-то вещи, выцветшие глаза весело блестят.
— Ну, давай-ка выходи отсюда, малышка. — Старик сложил на столе свою ношу и стал отпирать решетку. — Их арьергард отсюда не более чем в получасе езды. И это не наш отряд. Наш едет в аван… в общем, там, где положено. — И он подтвердил свои слова гордым кивком. — Так что ты запросто примкнешь к задним рядам — они-то тебя не знают!
— О чем это ты толкуешь, Джозеф? — Порция перешагнула порог камеры. Вся согбенная фигура старика излучала необычную энергию. И в сердце у Порции снова зашевелилась слабая надежда.
— О том, что ты успеешь их догнать, — о чем же еще? — заявил Джозеф. — Я приволок твою саблю, мушкет и кинжал, которые привез Джордж. А вот твои доспехи, и шлем, и куртка. Пенни под седлом и готова в дорогу. Армия движется к Марстон-Мур, аккурат возле Йорка. Об этом они без конца болтали в столовой. Стало быть, туда тебе и дорога, малышка.
Наконец Порция все поняла. С глаз словно спала пелена. Джозеф предоставляет ей полную свободу и возможность самой решить свою судьбу. Она уже не беспомощная узница!
Порция успела приобрести достаточный солдатский опыт, чтобы не строить иллюзий по поводу предстоящей битвы — как не строил их и Руфус. Но он скорее сложит голову на поле боя, чем попытается спастись бегством. Порция же хотела лишь одного — успеть выяснить отношения, прежде чем он очертя голову ринется в драку.
Сноровисто облачаясь в куртку и доспехи, Порция старалась не думать о том, что Декатур не захочет ее слушать, что гнев и жажда мести по-прежнему владеют его рассудком и не позволят понять очевидное. Нет, Порция заставит его выслушать себя во что бы то ни стало. Заставит!
Джозеф подал ей перевязь, и девушка пристегнула саблю, спрятала за голенище кинжал, повесила через плечо мушкет с пороховницей. И в тот же миг она снова обрела связь с окружающим миром. Оставалось спрятать под плотную шапку длинные рыжие волосы и нахлобучить сверху шлем. Теперь вряд ли кто-то заподозрит в ней женщину — если быть осторожной и не показываться на глаза знакомым.
— Джозеф, ты присмотришь за Джуно?
— Ага. Не переживай за своего щенка, — пообещал старик, — делай то, что должна сделать.
Порция вышла к двери и свистнула Джуно. Та весело помчалась на зов, размахивая хвостом и смешно задирая неуклюжие широкие лапы. Хозяйка с видимым усилием подняла собаку на руки, и та в восторге облизала ей лицо.
— Тебе придется остаться с Джозефом, — раздельно произнесла Порция и внесла Джуно в дом. — Подержишь ее, пока я не отъеду подальше?
— Езжай спокойно, малышка, — сказал Джозеф, крепко ухватив извивающийся комок шерсти. — И да пребудет с тобой Господь.
— Пусть Он пребудет со всеми нами, — серьезно ответила Порция. И звонко расцеловала старика в обе щеки. — Я никогда не забуду того, что ты для меня сделал.
— Пустое, малышка, я просто слишком стар и не могу спокойно позволять молодым без причины делать друг друга несчастными. Так что поезжай за ним и расставь все по местам. Хозяин у нас норовистый и из упрямства может наломать дров — как любой человек. — И Джозеф свободной рукой помахал на прощание.
Пенни стояла со спущенными поводьями и щипала траву. Она ласково заржала, приветствуя Порцию, пока та гладила шелковистую шею и на свой, особенный манер чесала у лошади за ушами, с наслаждением вдыхая привычный запах конского пота и седельной кожи.
Это было утро последнего дня в июне. Порция вскочила в седло и вдохнула полной грудью свежий воздух. Несмотря на ранний час, он уже слегка нагрелся — предстоял жаркий денек. Всадница развернула лошадь, и та припустила резвой рысью в сторону гор, пересекая кольцо обезлюдевших сторожевых постов вокруг логова Руфуса Декатура.
Вот и дорога на Йорк. Ослепительное жаркое солнце успело подняться совсем высоко, земля была твердой и пыльной, а трава по обочинам почти высохла. Пенни двигалась ходкой рысью, чутко прядая ушами: ей не терпелось догнать отряд, с которым она так привыкла путешествовать. Однако Порция вовсе не торопилась догонять армию. Она и так не собьется со следа, и не стоило раньше времени подъезжать слишком близко, рискуя быть опознанной. Всадница то и дело придерживала свою слишком резвую лошадку.
Глава 23
Между деревьями двое мужчин спускались к реке. За их спиной вились дымы бивуачных костров и раздавался привычный шум военного лагеря. Порция осторожно следовала за ними; она как тень скользила между стволами и кустами, не теряя мужчин из виду, но и не смея подобраться слишком близко, чтобы ее не обнаружили. На протяжении двух дней Порция следила за Руфусом. Неразличимая в толпе солдат, она так и пожирала его глазами и ловила звуки любимого голоса. Ах, как это было мучительно — оставаться неузнанной, в стороне, не имея возможности приблизиться!
Отряд Декатура двигался в голове колонны, за ним следовала пехота принца Руперта, а арьергард составлял небольшой кавалерийский разъезд. К ночи они встали лагерем под стенами Йорка, а перед рассветом сюда подтянулись остальные войска роялистов, собранные со всех окрестностей.
