Биверли Хьюздон - Серебряные фонтаны. Книга 2
Иногда я грезила наяву. А вдруг я встретилась бы с Лео раньше, чем с Фрэнком? Или вместо того, чтобы стать горничной у мисс Аннабел, я попала бы горничной в Истон? Я могла бы встретиться с Лео в саду, точь в точь, как это случилось, и увидеть, что он – добрый Зверь. Я, как Красавица, жила бы в его доме, гуляла бы по его саду – и полюбила бы его. Клара позволяла бы мне помогать убираться в библиотеке Лео, а если бы он встал рано и пришел туда за книгой, я увидела бы его. Или, может быть, мы заговорили бы во дворе о Нелле – я бы, конечно, подружилась с ней. Постепенно он привык бы ко мне, стал бы мне доверять, и, возможно, когда-нибудь попросил бы меня выйти за него замуж, как Зверь Красавицу. Я резко одернула себя. Не будь дурочкой, Эми, ты была простой служанкой, он никогда не женился бы на тебе! Затем я чуть не засмеялась, потому что Лео все-таки женился на мне, когда я была хуже, чем служанка – я была опозоренной служанкой, – но он пришел спасти меня. В этом и заключался ответ. Лео мог жениться на мне только в том случае, если бы я нуждалась в подобной помощи, а для этого я сначала должна была бы полюбить другого мужчину. И не кого-нибудь, а Фрэнка, сына его первой жены. Это могло случиться только так, потому что иначе он никогда не осмелился бы сделать предложение никакой женщине, даже служанке. Даже когда обстоятельства потребовали этого, у Лео, не хватило мужества сделать предложение мне, вместо этого он подослал доктора.
«Так, самоуверен» – сказала Тереза, говоря о Лео, но она ошибалась. В Лео никогда не было уверенности нормального мужчины, даже когда он был молодым. Тереза этого не понимала, но я могла прочитать нерешительность, прячущуюся в глубине души Лео. Нерешительность ребенка, потерявшего мать и отвергнутого отцом, нерешительность мужчины, который никогда не выглядел так, как другие.
Кроме того, Лео никогда не позволял себе показаться перед Жанеттой голым – с самого начала супружеской жизни он приходил к ней в пижаме, как и ко мне. Он знал, что я вижу его не так, как Жанетта, знал, что для меня он был добрым Зверем Красавицы, чьи шелковые волосы я любила гладить – но все-таки никогда преднамеренно не обнажался при мне. Возможно, если бы Лео женился на женщине, которая действительно любила его, он постепенно, с помощью ласки и уговоров приобрел бы уверенность, свойственную другим мужчинам. Но вместо этого он женился на Жанетте и прочитал ее дневник, а после этого стал чувствовать себя слишком ущербным.
Нет, я была не права. Не слишком ущербным, – ведь он все-таки полюбил меня, даже сильнее, чем Жанетту. Но я тоже подвела его, а теперь стало слишком поздно.
Я вернулась к детям, чтобы утешить себя. Флора была довольна своей школой, а Роза с нетерпением ждала, когда сможет присоединиться к ней. Джеки все еще был моим малышом, хотя сегодня днем уже пил из чашки, потому что мне нужно было расстаться с ним для поездки в Пеннингс к мистеру Парри. Нужно было принять решения по домашней ферме, а Лео написал мистеру Селби, что в последнее время слишком отошел от дел, чтобы судить о состоянии рынка, поэтому решать должны были мы сами. Итак, мы с мистером Парри обсудили различные условия, пытаясь взвесить возможные выгоды от хороших цен на зерновые, которые все еще гарантировало правительство, против возможных прибылей от увеличения пастбищных площадей. Вернувшись, домой, я села обдумывать варианты – было, облегчением иметь для беспокойства что-то другое, чем мои отношения с Лео.
Были проблемы, касающиеся также и Истона. Хотя война закончилась, правительственные распоряжения еще действовали, продолжалась нехватка рабочей силы, потому что о демобилизации больше говорилось, чем делалось. Однако мужчины понемногу возвращались обратно.
Когда в конце февраля я заехала в Белинг, сэр Джордж был там, в отпуске. Леди Бартон поцеловала меня, окруженная облаком дурманящего запаха фиалок.
– Мы собираемся установить центральное отопление – зимы очень холодные, – сказала она. – Джордж ненадолго вернется в армию, а затем все время будет дома – дорогая моя, я так счастлива, – она позвонила. – Скажите сэру Джорджу, что здесь леди Ворминстер.
Сэр Джордж пришел вместе с высоким долговязым сыном и пожал мне руку.
– Леди Ворминстер, как приятно вас видеть, – его карие глаза изучающе заглянули в мои. – Пару месяцев назад я видел Леонидаса во Франции.
Мое сердце подскочило.
– С ним все хорошо? – сэр Джордж медлил с ответом, и я воскликнула: – Он не заболел? Вы должны сказать мне, если...
– В то время он выздоравливал от гриппа. У него был легкий грипп.
– Я... я и не знала, что у него был грипп, – чуть не плача сказала я.
– Наверное, он не хотел тревожить вас, – сказал сэр Джордж. Я не ответила. Он добродушно продолжал: – В RAMC сейчас очень много дел, но я уверен, что недолго осталось ждать до его демобилизации. Когда я окончательно вернусь из армии, мама планирует устроить большой праздничный ужин, так что мы ждем вас обоих.
– Благодарю вас.
Меня подозвала леди Бартон – она потеряла петлю на своем вязании. Пока я поднимала петлю, леди Бартон стала расспрашивать Джеффри об Итоне. Вспомнив, что сэр Джордж учился в Итоне вместе с Лео, я обернулась к нему и сказала:
– Лео учился с вами в Итоне, верно?
– Это верно, мы оба были на буксире, часто встречались, даже когда я работал на выборной должности.
– На буксире? – недоуменно переспросила я, вспомнив, как Альби показывал мне буксиры на реке.
– Королевские стипендиаты – мы оба жили в колледже, а не на квартире, – он улыбнулся, глядя на мое озадаченное лицо. – В Итоне особый язык. Вы узнаете его, когда ваши дети достаточно вырастут, чтобы пойти туда.
Сэр Джордж сегодня выглядел таким добродушным, что я решилась на еще один вопрос.
– А каким Лео был в Итоне?
Он мгновение глядел на меня, а затем поднялся с кресла.
– Идемте в мой кабинет, Эми, я покажу вам кое-что. Там он показал мне фотографию. Я стояла, держа ее так бережно, словно это был хрупкий фарфор. Лео был в заднем ряду с краю, я отчетливо видела его. Он выглядел очень молодым. Его волосы были черными, он повернулся так, чтобы смотреть прямо в камеру – дерзко, словно вызывая ее сразиться с ним.
Глядя на это юное беззащитное лицо, я тихо сказала:
– Я думала, он не позволяет себя фотографировать.
– Да. Я подозреваю, что он не стремился фотографироваться и здесь, но было бы странным, если бы он уклонился, а он никогда не был трусом. Поэтому он пошел на это. Вы хотите оставить фотографию себе?
– Ох, пожалуйста! Спасибо, большое спасибо. Но ведь у вас на стене останется от нее пятно?
– Всего лишь в темном углу – поэтому она до сих пор и не выгорела, – усмехнулся сэр Джордж. – Кроме того, мама все равно собирается делать ремонт после того, как поставит свои драгоценные радиаторы. Нет, оставьте ее себе. – Я прижала ее к груди. Сэр Джордж оперся на письменный стол, явно не спеша возвращаться в гостиную.
