Эллен Марш - Очарованный принц
— Они скоро хватятся меня, — сказала она.
Тяжко вздохнув, он отодвинулся.
Джемма медленно поднялась и села на кровати, убирая с лица волосы. Она чувствовала себя разбитой и усталой, но в то же время удивительно умиротворенной. А также в немалой степени смущенной видом обнаженного Коннора, который отправился запирать дверь. Обхватив руками голые колени, она исподтишка любовалась им, пока он одевался.
Когда он выпрямился и стал поправлять манжеты, их глаза встретились. Коннор с улыбкой подошел к кровати и поцеловал Джемму в лоб. Она покорно подставила ему губы.
— Х-м-м-м, — промурлыкал он. Позабыв про свое смущение, она закинула руки ему на шею. Он приподнял ее, подхватив под ягодицы. Одним быстрым движением она опять оседлала его бедра, не прерывая поцелуя.
— Коннор! — наконец возмущенно проговорила она. Он отклонился ровно настолько, чтобы заглянуть в раскрасневшееся лицо.
— Что?
— На мне же совершенно ничего не надето! Его глаза лукаво блеснули.
— Уверяю вас, мэм, я отлично осведомлен об этом.
— Но… но что, если кто-нибудь сюда войдет?!
— Но ведь это не имело значения еще минуту назад.
— Ну да, но теперь все по-другому!
— Неужели?
— Я голая, а ты нет! — она отодвинулась, чтобы посмотреть на него. — Да не смейся же! Это неприлично! Коннор, отпусти меня сию же секунду!
К ее удивлению — и разочарованию, — он так и сделал. А потом подбоченился и, улыбаясь, стал разглядывать ее — дьявольски неотразимый гигант, который к тому же мог разгадать все ее мысли и смены настроений.
— Ты позволишь снова заняться с тобой любовью?
— Нет! — Ее щеки опять запылали. — Я… у меня по горло работы.
— Ха! Какая неудачная отговорка!
— Нет, правда, Коннор, это действительно так. Все еще улыбаясь, он расставил ноги пошире и скрестил руки на груди.
— И что же это за работа?
Джемма сползла с кровати, обошла вокруг него и принялась собирать свою разбросанную по комнате одежду. Суетливо одеваясь, она монотонно пробубнила целый список дел — частью настоящих, частью выдуманных ею только для того, чтобы не молчать, чтобы он перестал наконец провожать ее глазами. Она физически ощущала на себе его взгляд, пока путалась в застежках корсета и расправляла чулки, — и продолжала перечислять:
—… и миссис Сатклифф говорит, что накопилась целая гора грязного белья, а у нас кончается щелок, и конечно, за обедом надо присмотреть, и мистер Бьюкэнен явится к половине четвертого…
— Кто-кто?
— Мистер Бьюкэнен, из деревни.
— Ты имеешь в виду деревенского старосту? А ему-то какого черта здесь нужно?
— Он придет поговорить со мной про школу.
— Про школу?..
Она насторожилась — в его голосе звучало явное недовольство такой новостью.
— Да, про школу.
— Школу для деревенских детей, ты хочешь сказать. Школу с учителем, и с партами, и с классами… и прочими штуками.
— Да, — встревожено подтвердила она.
— И кто же должен добывать все эти вещи, по-твоему? Уж не я ли?
— Честно говоря, я на это надеялась. — Джемма в нерешительности прикусила губу.
— Стало быть, теперь мне предлагается сыграть роль барышни-распорядительницы под началом нашей Леди Щедрая Рука!..
— Только если ты сам того захочешь.
— А откуда ты собираешься выкопать учителя?
Джемма молча прошла к той стене, где висело зеркало, и попыталась пригладить растрепавшиеся волосы.
— Не имеет значения, Коннор. Честно говоря, я никогда не предполагала всерьез втягивать тебя в это дело, — ее голос прозвучал глухо и устало.
— Джемма, мне необходимо убедиться, что любое вложение…
— Вложение? — она резко повернулась к нему. — Так вот в каком ключе ты себе это представляешь?! Да как тебе не стыдно наживаться на детях, Коннор! Ведь ты — лэйрд и твой долг заботиться о том, есть ли у них крыша над головой, добротно ли они одеты и накормлены, умеют ли они читать и писать!
— Да неужели?
— Ты всегда прикрываешься сарказмом, как только я пытаюсь поговорить с тобой о чем-то серьезном, — с отчаянием проговорила она. — Почему ты так делаешь? Боишься со мной спорить?
Он ничего не ответил, только упрямо выпятил подбородок, и этот знакомый жест моментально напомнил Джемме, насколько поверхностен установившийся между ними мир.
— Значит, между нами все осталось по-прежнему, Коннор? — с горечью спросила она.
— А как ты думаешь? — возмутился он. — Всякий раз, как мы встречаемся, ты заводишь одну и ту же песню про то, как ты меня презираешь, да какой я эгоист, да когда же я наконец повзрослею и стану заботиться о Гленаррисе. Ну а как насчет тебя самой, Джемма?
— Меня?.. — удивилась она. — Что ты хочешь сказать?
Он в гневе взмахнул руками.
— Джейми успел рассказать обо всем, что ты сделала для моей семьи и моих крестьян, и поверь, я благодарен тебе. И я своими глазами видел прошлой ночью, что и сами крестьяне тоже тебе благодарны. Но какой во всем этом смысл? Зачем без конца болтать про школу и про доктора и обнадеживать крестьян, зная, что ты все равно рано или поздно от них сбежишь? Изображать из себя леди-благодетельницу очень просто, если речь идет о несчастных корзинках с подарками и рождественской елке! А как насчет реальной помощи? Ведь это непростая и долгая работа — устроить здесь и школу, и больницу, и все прочие штучки-дрючки, которые наплодило твое непомерное самомнение. Но что хорошего будет в том, что ты только начнешь все эти дела, а потом сбежишь, не доведя их до конца? Лучше было бы вовсе не связываться с этим и не давать заведомо ложных обещаний, Джемма. Лучше отправляйся-ка ты домой сейчас же, пока не успела принести непоправимый вред!
От тона, которым он выпалил последние слова, у Джеммы все поплыло перед глазами. Медленно, очень медленно она отвернулась от зеркала. Ее сердце колотилось так, что, казалось, вот-вот пробьет грудную клетку.
Так вот оно что! Наконец-то она узнала правду. Он отсылает ее прочь. Он получил от нее все, что хотел, он выиграл пари и сохранил Гленаррис, и больше она ему не нужна!..
Уже стоя на пороге спальни, она задержалась и тихо промолвила, не решаясь встречаться с ним глазами:
— Знаешь, а ведь я сама собиралась их учить.
И вышла из спальни, оставив позади себя мертвую тишину.
Глава 32
Для всех, кто собрался за обеденным столом, было ясно, что между Коннором и его женой произошла размолвка. Джемма явилась молчаливая, с опухшими глазами, а он напялил на лицо непроницаемую маску холодной брезгливости. Коннор знал, что родственнички почувствовали возникшее в воздухе напряжение. Даже Мод хватило ума прикусить язык. Грызя кончик незажженной сигары, она отыгралась на ни в чем не повинных слугах.
