Тереза Медейрос - Озорница
— Чтоб ты знала, там проживает миссис Роуз со своими цветиками-семицветиками.
— Миссис Роуз, — раздумчиво повторила Эмили, откинув капюшон.
Она с интересом разглядывала освещенное окно на втором этаже и думала о Тэнси. Неожиданно нахлынули воспоминания, захотелось выяснить, как поживает подружка. Интересно, каково ей сейчас? Окружают ли ее попрежнему добрые джентльмены с ласковыми руками и толстыми кошельками?
Лили удовлетворенно откинулась на сиденье, будто совершила героический поступок, и залилась счастливым смехом.
— Гарви хватит удар, если он узнает, что мы поехали этой дорогой, — сказала она и хитро сощурилась. — Иногда мне кажется, что ему самому следовало бы как-нибудь проехать этим путем. Я всегда стараюсь лежать неподвижно и молча сношу его приставания, как учила меня матушка, но мне кажется, решись он оплодотворить другой цветок, я бы не стала очень возражать.
Лили начала напевать под нос какую-то веселую песенку о пчелках, порхающих над цветами в саду миссис Роуз, а Эмили задумалась, нервно теребя полу плаща. Ей было трудно представить, как бы она смогла лежать неподвижно под ласковыми пальцами Джастина, и всплывшая в голове картинка заставила мучительно покраснеть.
Интересно, знаком ли Джастин с этой улицей, приходилось ли ему бывать здесь? Вполне можно допустить, что перед этим серым, ничем не примечательным домом с окнами, плотно задернутыми занавесками, некогда его поджидала карета. Так или эдак, но раз уж он решил сегодня преследовать ее повсюду, почему бы не сыграть с ним в кошки-мышки?
Кучер придержал лошадей у поворота, и Эмили потянулась к дверце. Лили сразу распознала задорный огонек, вспыхнувший в ее глазах, насторожилась и придержала руку Эмили, явно настроенной на новую проказу.
— Ты куда? — с тревогой спросила Лили. — Что ты задумала? Нет, не пущу! Небось намереваешься уколоть лошадь шляпной булавкой? А потом кони понесут и свалят меня в Темзу?
— Нет, нет, — запротестовала Эмили, — к тебе это не имеет никакого отношения. — Она высвободила руку и попросила: — Скажи кучеру, чтобы он несколько раз объехал этот квартал, а затем подберешь меня возле парка.
Не обращая внимания на протесты Лили, Эмили чуть приоткрыла дверцу и выпрыгнула из кареты. Кучер подстегнул вожжами лошадей, не заметив, что одной пассажиркой у него стало меньше.
Проезжая мимо, Лили высунулась из оконца и негромко посоветовала:
— Ты поосторожней там. Луна уже показалась, и скоро совсем стемнеет.
Легким прогулочным шагом Эмили пересекла улицу и направилась в сторону парка, беззаботно размахивая ковровой сумочкой. Позади послышался восторженный возглас: «Вот это да!», всхрапнула лошадь, и кто-то на ходу выскочил из экипажа. Эмили приостановилась, сделав вид, будто поправляет прическу, оглянулась через плечо и успела заметить, как Джастин быстро прячется за ствол дерева.
Накинув на голову капюшон, девушка устремилась в чашу. Там было намного холоднее, чем на улице, над головой сплелись толстые ветки, и почти ничего не было видно. Эмили прошла по тропинке, вымощенной камнями, мимо замерзшего пруда и гипсового купидона, с надутых губ которого свисали тонкие сосульки. Сгущались сумерки.
В голове созрел план сделать крюк и по другой тропинке выйти к тому месту, где ее будет поджидать Лили, тогда Джастину придется прочесать весь парк. Эмили так и сделала, но подкравшаяся темнота намного усложнила задачу, деревья и кусты мешали ориентироваться, все тропинки казались одинаковыми и вели в неизвестном направлении. Девушка очутилась в запутанном лабиринте, пошла в одном направлении, потом в другом и в конце концов обнаружила, что опять стоит возле фонтана. Гипсовый купидон, кажется, состроил ей рожу, и она не осталась в долгу, показала ему язык.
Стало совсем холодно, Эмили плотнее запахнула плащ и решила пойти по новой, еще не пройденной ею тропинке, оказавшейся очень узкой; под ногами меж камней пробивались сухие стебли травы. Впереди было темно и немножко страшно. «Надо бы вернуться», — мелькнула трусливая мыслишка. Очутиться бы сейчас в теплой гостиной Гримуайлда, где можно потихоньку потягивать из стакана сдобренный специями сидр и вполуха внимать Эдит, расписывающей красоты нового узора для вышивки.
Позади зашелестели кусты, Эмили заколебалась, есть ли смысл идти дальше, не пора ли признать, что шутка не удалась? Одинокая женщина, прогуливающаяся в парке поздно вечером, может стать легкой добычей любого мерзавца. По спине пробежал холодок, девушка развернулась, готовая встретить опасность лицом к лицу.
В ответ — долгая тишина, а затем — стук трости о камни, привычный звук, означавший, что по тропинке следует не бродяга, а джентльмен. Эмили прижала руку к бешено бившемуся сердцу и облегченно вздохнула. Видимо, Джастин раскусил ее замысел, вошел в роль и решил довести игру до конца.
В надежде вынудить его показаться из-за кустов Эмили стала тихо напевать детскую песенку на языке маори, которой ее обучила Дани.
Темноту прорезала вспышка. Спичка! Огонек описал дугу в воздухе, затлела бумага и донесся горький запах табака. Песенка маори застряла и горле на полуноте. Что-то явно не так. Случалось, Джастин выкуривал трубку после ужина, но никогда не брал в рот сигарет. Да-а, не заладилось.
Эмили отступила на пару шагов и шепотом окликнула:
— Джастин?
Из темноты никто не отозвался. Эмили рванулась вперед и сразу уткнулась лицом в нечто твердое и теплое, что могло быть только мужской грудью. Сумочка выпала из рук, из нее вывалилась коробочка с визитными карточками, открылась, и белые картонки веером разлетелись по земле. Мужчина наклонился и стал подбирать визитки.
Эмили хлопнула его по блестящему верху цилиндра и принялась отчитывать:
— Ты меня до смерти перепугал! Разве не слышал, что я тебя звала? Я чуть…
Мужчина поднял голову, и Эмили в испуге захлопнула рот. Пробивавшийся сквозь сплетения ветвей свет луны позволил рассмотреть карие с золотом глаза на лице такой красоты, что мог бы позавидовать сам Сатана.
25
«Никак не могу решить: то ли приложить все силы, чтобы уберечь тебя от жизненных невзгод, то ли дать возможность самой разобраться в происходящем…»
Если не считать Джастина, это был первый мужчина с чисто выбритым лицом, повстречавшийся Эмили в Лондоне. У него были тонкие черты, впалые щеки и необычные прозрачные глаза, будто освещенные изнутри дьявольским огнем. В уголке рта дымилась сигарета, вставленная в мундштук из слоновой кости. Длинными холеными пальцами незнакомец держал визитную карточку Эмили.
