Лаура Кинсейл - Влюбленный опекун
Тесс ощутила невероятную слабость. Она надеялась окончательно приготовиться к встрече, когда увидит в окно подъехавшую карету.
Мистер Тейлор взглянул на нее и затем, не сказав ни слова, вежливо удалился.
– Проводите гостя в розовую гостиную, – сказала Тесс слуге. Это была часть апартаментов ее матери: довольно милая, солнечная комната, примыкающая непосредственно к детской. Тесс подсознательно руководствовалась мыслью, что если Гриф увидит или хотя бы услышит своего ребенка, то, возможно, захочет остаться с ней.
Она поцеловала дремлющего малыша и, войдя в гостиную, закрыла за собой дверь детской. Вряд ли ее сын заплачет. Правда, порой он устраивал рев, который долго помнился всем, но это бывало крайне редко. К тому же няньке было приказано проверять состояние младенца каждые пять минут.
Усевшись на диван, Тесс терпеливо ждала, машинально водя пальцем по контуру одной из больших роз на ситцевой обивке.
Наконец раздался стук в дверь, и она сжала пальцы.
– Войдите.
При виде Грифа ее сердце замерло. Он стоял, не глядя на нее, на том месте, где лакей оставил его. В этой просторной светлой комнате его холодная фигура в черном сюртуке и серых штанах была единственным темным объектом. Ну просто дьявол во плоти, с рыжеватыми волосами и ледяными глазами, невольно подумала Тесс.
– Доброе утро, – сказала она упавшим голосом.
Гриф посмотрел на нее и отвернулся.
– Доброе утро.
Наступила неловкая тишина, и Тесс опять начала водить пальцем по розе, а затем спрятала руку в складки юбки.
– Спасибо за то, что согласилась встретиться со мной. – Гриф тяжело вздохнул. – Я не займу много времени.
Тесс взглянула на него с болью в глазах, затем постаралась взять себя в руки.
– Может быть, ты хотя бы присядешь? – тихо спросила она.
Гриф прошелся по комнате, но так и не сел; остановившись у каминной полки в нескольких ярдах от Тесс, он замер, видимо, собираясь с мыслями. При этом он потирал ладонь пальцами, как будто хотел раздавить что-то в кулаке.
– Я решил поговорить с тобой о своем намерении, – начал он без предисловий, – и об опекунстве, а заодно узнать, одобряешь ли ты мои предложения.
– Я одобрю все, что ты считаешь нужным, – поспешно произнесла Тесс и тут же ощутила гордость, оттого что поступила, как подобает порядочной жене.
Гриф бросил на нее насмешливый взгляд, и Тесс опустила глаза. Он прав, даже при всем своем желании она не могла соответствовать образцовой жене.
– Вот и хорошо, – равнодушно сказал Гриф. – В таком случае, надеюсь, ты не очень огорчишься, если я попрошу мистера Тейлора назначить вместо себя другого опекуна.
Благодаря Тейлору Тесс ожидала этого, однако она не знала, чем ее муж обоснует свое решение.
– Конечно, нет, – смиренно сказала она, хотя это было ложью.
Заложив руки за спину, Гриф сделал несколько нетерпеливых шагов, а Тесс наблюдала за ним уголком глаза. Он вовсе не показался ей тем, кто долго находился в спящем состоянии, и скорее был похож на человека, который давно не спал. Его лицо и движения были крайне напряженными.
– Я также хочу передать Ашленд доверительному собственнику, оставив его в твоем и мальчика распоряжении. Если ты знаешь человека, которого хотела бы иметь в качестве опекуна, то назови мне его прямо сейчас.
Это уже похоже на сжигание всех мостов, подумала Тесс и молча кивнула.
– Так ты имеешь в виду кого-нибудь?
Наступила продолжительная тишина. Тесс упорно боролась с пеленой, застилавшей ей глаза. Она уже смирилась со своим положением, однако все еше лелеяла слабую надежду, что Гриф изменит свое решение.
– Что ж, это все, что я хотел сказать.
Прозвучавшие слова были лишены каких-либо эмоций, и Тесс поняла, что это конец. Она на мгновение подняла глаза, но Гриф уже отвернулся к открытому окну.
– Впрочем, нет, не все. – Он устремил взгляд на подоконник. – Я хотел поблагодарить тебя за твое...
Голос Грифа внезапно сорвался, и он даже не попытался закончить предложение.
Сердце Тесс мучительно сжалось. Выдержав паузу, она спросила:
– Если я правильно поняла, ты хочешь покинуть Ашленд?
Гриф кивнул.
– И куда ты направляешься?
Он пожал плечами:
– Это не имеет значения. Думаю, вернусь на корабль.
– Тебе не понравилось в Ашленде?
– Нет.
Тесс почувствовала, что ее сердце забилось быстрее.
– Может быть, тебе будет лучше здесь?
Плечи маркиза напряглись под черным сюртуком, и он слегка повернул голову.
– Ни в коем случае.
– Неужели ты так сильно ненавидишь меня? – произнесла Тесс почти шепотом.
Гриф резко отвернулся к окну.
– Напротив, я не испытываю ненависти к тебе.
Спасибо хоть за это. Тесс в раздумье посмотрела на прямую линию его спины.
– Ты не думаешь, что мы могли бы стать семьей... когда-нибудь?
Вопрос остался без ответа.
– Понимаю, я ужасно глупая женщина. – Голос Тесс слегка дрожал. – Но я хотела бы знать, как мне следует вести себя, чтобы понравиться тебе.
– Послушай, Тесс...
– И... может быть, ты хочешь увидеть своего сына? – неожиданно сказала она.
Гриф не ответил. Он по-прежнему смотрел в окно, и Тесс не видела его лица. Приняв его молчание за согласие, она встала и, пройдя из гостиной в детскую, закрыла за собой дверь.
Услышав щелчок, Гриф поспешно отвернулся от окна. Небольшая передышка была ниспослана ему Богом: если бы Тесс задержалась здесь еще хоть на мгновение, он, вероятно, бросился бы вниз по лестнице, поскольку дольше оставаться наедине с ней ему казалось невыносимым. Ему и теперь хотелось уйти, но ноги его не слушались, и он стоял как вкопанный, с тоской взирая на дверь. Так умирающий смотрит на храм, добраться до которого не в состоянии...
Семья. Эта мысль постоянно терзала его. Он хорошо выучил урок, преподанный ему жизнью: только в одиночестве его спасение. Любовь подобна пению сирены, манящему в чарующую гладь, под которой скрываются беспощадные рифы. Вот почему он должен уйти...
Однако, когда Тесс появилась в двери с небольшим свертком, у него даже не нашлось сил отвернуться.
Тесс вернулась на кушетку, и Гриф увидел, что она смущена и старается спрятать в белых кружевах две маленькие ручки, которые тянутся к ее лицу. Дешевый трюк, со злостью подумал он. Игра на чувствах – это последнее дело. Он попытался не реагировать на эту сцену и даже почти преуспел в этом.
И тут что-то яркое впорхнуло в открытое окно и стремительно пронеслось мимо его плеча. Маленький попугай, сделав круг по комнате, уселся на голову Тесс, а затем, спрыгнув на ее плечо и наклонив голову, стал разглядывать ребенка.
– О Боже! – Тесс вздрогнула, видимо, напуганная внезапным появлением попугая, и птица, расправив изумрудные крылья, попыталась взлететь. Однако ее коготь запутался в сетке, покрывавшей густые волосы хозяйки. – Исидора! – взмолилась Тесс, когда половина ее прически рассыпалась и волосы упали на плечо. Ребенок тут же поднял крик, и попугай захлопал крыльями, пытаясь вырваться из ловушки.
