Сабрина Джеффрис - Ночь с принцем

Барон снисходительно пожал плечами:

— Наверное, ваш муж решил оставить их себе именно по этой причине. Мне он отдал только эти письма.

— Вы гнусный лгун! — воскликнула Кристабель. — Немедленно отдайте три недостающих письма, или, клянусь, я…

— Что? Расскажете о них всему Лондону, а заодно и о том, как рисковали головой своего отца? Не думаю, моя милая, — Стокли злорадно улыбнулся, — но благодарю вас обоих за главный приз. Он очень пригодится мне, когда я стану ухаживать за принцессой, моей будущей женой.

— Я ничего не понимаю, — вмешалась в разговор леди Кингсли. — Что здесь происходит? Что это за бумаги?

— Вас это не должно волновать, дорогая, — успокоил ее лорд Стокли. Краем глаза Кристабель заметила, как Гэвин потянулся к сапогу, но, вероятно, вспомнив, что ножа там больше нет, замер и взглянул на нее. В ту же секунду Кристабель перебросила ему через стол свой веер.

Гэвин схватил его и через мгновение уже стоял за спиной Стокли, одной рукой держа его за волосы, а другой — прижимая лезвие к горлу.

— Будьте любезны предъявить недостающие письма, сэр. Изумление Стокли быстро сменилось испугом.

— У меня их нет.

Гэвин ни на минуту не поверил своему старому «другу». Да и по лицу Кристабель он понял, что она тоже не верит барону.

— Что же с ними случилось?

— Я… я не знаю.

— Какая жалость, — проговорил Гэвин, плотнее прижимая кинжал к горлу барона. — Значит, придется убить тебя, чтобы ты не мог их использовать.

— Ты не посмеешь, — прошептал Стокли. У него дрожали руки, а на лбу выступил пот. — Ради Бога, Берн, я лорд и хозяин этого дома. Если ты убьешь меня, тебя ждет виселица.

— Вряд ли, если в дело вмешается Принни: Он не даст повесить человека, который спасал его трон. — Гэвин немного ослабил давление кинжала. — Но в одном ты прав: если я тебя убью, то не получу писем. Кто-то другой может найти их, а нас это не устраивает.

— Вот именно, — согласился Стокли, заметно успокоившись.

— Значит, придется отрезать от тебя по кусочку, пока к тебе не вернется память. — Гэвин медленно занес кинжал над левым ухом барона. — Начать отсюда?

— Ты не станешь…

— Ты забыл, где я вырос. — Гэвин заметил, что обе женщины смотрят на него с ужасом, но не решался успокоить их взглядом. Стокли должен верить, что он сделает то, что обещает. — Я много чему научился, пока жил на Друри-лейн. Знаешь ли ты, что человек может отлично жить и без уха? А если ты беспокоишься о том, что нарушится симметрия, я могу отрезать и второе.

— Хватит, — хрипло выдохнул барон. — Остальные письма в сейфе. За твоей спиной. В камине.

— Где именно? — Свободной рукой схватив Стокли за ухо, Гэвин поднял его со стула и подтащил к камину. — Покажи мне.

Барон нажал какую-то невидимую рукоятку, и мраморное украшение отодвинулось в сторону, открыв дверцу сейфа.

— Прямо здесь! — ахнула Кристабель. — В той самой комнате, где мы играли. Вы, наверное, очень веселились, зная, что мы ищем письма по всему дому, хотя каждый вечер сидим всего в нескольких дюймах от них.

Стокли попытался пожать плечами, но Гэвин опять прижал к его шее нож:

— Открывай.

— Я думала, ты сам умеешь открывать сейфы, — заметила Кристабель.

— Вот так я это и делаю, — слегка улыбнулся Берн. — Любой сейф можно открыть, если приставить нож к шее его владельца, — он снова приблизил лезвие к уху барона, — или к другому важному органу.

Стокли испуганно вздрогнул и подчинился. За дверцей сейфа оказалась большая пачка купюр, составляющая главный приз, а также недостающие письма.

— Уважаю людей, которые выполняют свои обязательства, — насмешливо проговорил Гэвин и взял письма. Потом он убрал лезвие, сунул веер в карман и толкнул барона на стул. — Спасибо за доставленное удовольствие, Стокли, но, к сожалению, нам пора ехать. — Гэвин взял со стола пачку, перевязанную желтой ленточкой.

— Что ты собираешься делать с этими письмами? — спросил Стокли. Чувствовалось, что голос его окреп.

Но Гэвин не слышал его. Он только сейчас до конца осознал, что именно держит в руках. В этих письмах скрыта удивительная сила: она способна раздавить Принни, если Письма будут опубликованы…

— Отдай мне письма, Гэвин, — прошептала Кристабель и протянула руку.

Ее голос не сразу проник в сознание Гэвина. Наконец он обернулся и увидел, что Кристабель побледнела как полотно.

— Гэвин, пожалуйста, подумай о том, что хочешь сделать.

— Да, хорошо подумай, — подхватил Стокли со злорадной усмешкой. — Ты имеешь возможность навсегда погубить его высочество.

— Он может погубить себя, — резко заметила Кристабель. — Молчите, черт вас возьми.

Себя? Кристабель боится за Гэвина! Не за своего отца и даже не за себя, а за него. Разве когда-нибудь хоть одна женщина, кроме матери, думала прежде всего о нем?

Эта любовь, словно живительный дождь, пролилась на его иссушенную душу, возрождая ее, возвращая к жизни. Разве у него есть выбор?

Гэвин шагнул к камину и еще раз взглянул на Кристабель:

— Да?

Она поняла его сразу же, как понимала всегда, и кивнула.

Гэвин швырнул письма в огонь и в тот самый момент, как они ярко вспыхнули, почувствовал, что в душе его наступает долгожданный мир. В огне начались его страдания, в огне они и должны закончиться. Все правильно.

Стокли вскочил со стула:

— Ты свихнулся! Ты хоть представляешь, сколько они стоят?

— Да. Поэтому и сжег их. Пока они. существуют, всегда нашелся бы кто-нибудь, кто захотел бы их использовать. — Гэвин грустно улыбнулся Кристабель. — Не исключено, что это был бы я сам.

Его сердце радостно забилось в ответ на ее улыбку — такую сияющую и щедрую, о которой мужчина, возлюбленный… муж может только мечтать.

Подойдя ближе, Кристабель встала на цыпочки, быстро поцеловала Гэвина в губы и взяла за руку:

— Пойдем, любимый. По-моему, нам давно пора домой. Домой. Не важно, что она называет домом: его особняк или свой, или имение в Бате. С этого момента дом Гэвина там, где она, Кристабель.

Глава 24

Иногда мужчина женится на своей любовнице, но это случается столь редко, что заслуживает особого упоминания.

«Мемуары содержанки»

Так много событий произошло с тех пор, как они покинули дом Стокли, что Кристабель с трудом верилось, что прошло всего две недели. Во-первых, тихая свадьба, состоявшаяся в имении Гэвина в Бате, на которой миссис Берн впервые встретилась со сводными братьями Гэвина и их женами.

Потом Кристабель сообщила его высочеству о том, что ее миссия успешно выполнена, хотя и не сказала, что письма сгорели в камине Стокли. Эту новость она решила приберечь до тех пор, пока Гэвин не получит все, что ему причитается за участие в этом деле. Кристабель доверяла принцу ничуть не больше, чем ее муж.