Бренда Джойс - Игра
Прошло несколько дней. Как-то Катарина и Ги сидели на полу, играя в кости. Ей нравилось, что мальчик улыбался и даже вскрикивал от удовольствия, когда выигрывал, потому что обычно он был необычайно серьезен. Они играли на прутики и камешки, хотя этот пройдоха Ги хотел, чтобы ставкой были настоящие монеты. Теперь он захлопал в ладоши, зардевшись от удовольствия, потому что снова выиграл.
— Мне у тебя не выиграть, Ги. Пожалуй, я должна признать поражение.
Ги ухмыльнулся и, подняв на нее глаза, увидел кого-то за ее спиной. По его лицу расплылась радостная улыбка. Катарина обернулась и увидела наблюдавшего за ними с непонятным выражением Лэма. Ее сердце сразу забилось сумасшедшими толчками. Она отлично осознавала, что уже вечер, и знала, что случится вскоре в ее комнате наверху.
Лэм был с ней каждую ночь, и их любовные игры зачастую продолжались до зари. Время от времени он совершенно неожиданно являлся к ней даже днем.
Их взгляды скрестились в страстном порыве. Катарина почувствовала, что ее щеки начинают гореть, и повернулась к Ги. Она чувствовала, как Лэм подошел к ним, ощутила тепло и притяжение его тела, когда он остановился позади нее. Его рука коснулась ее плеча.
— Вы научились игре в кости в монастыре, Кэти?
— Конечно нет. Меня научили отец и дядя.
Он опустился рядом с ней на колени, ласково заглядывая ей в глаза.
— И ваша мать не возражала?
— Она ни о чем не подозревала.
Он рассмеялся. Катарина не спускала глаз с его прекрасного лица.
Лэм посмотрел на Гй.
Надеюсь, ты не собираешься обчистить леди до нитки, — серьезно сказал он.
Ги вспыхнул:
Нет, капитан.
Лэм протянул руку и потрепал его волосы.
Джентльмены должны позволять леди выиграть. — Он поднялся, бросил на Катарину многозначительный взгляд и отошел. Катарина смотрела ему вслед, пока он шел по лестнице, чувствуя, как учащенно бьется ее сердце. Но когда она повернулась к Ги, стараясь принять по возможности естественный вид, то заметила в его глазах вопрос и нетерпеливое желание продолжить игру. Ее заготовленная улыбка пропала. Мальчику так не хватало внимания. И хотя ей ничего не хотелось так, как ринуться вверх по лестнице, она похлопала его по маленькой руке и шутливо спросила:
Ну как, играем или нет? Ги быстро глянул ей в глаза.
Сыграем, леди. Но я и вправду должен дать вам выиграть?
Катарине не спалось. Она взглянула на ровно дышавшего Лэма. Он лежал на спине, и на его теле еще не просох пот от их любовных утех. У Катарины сжалось сердце. Осторожно, чтобы не разбудить его, она села.
Наступил июнь, и хотя дни были по-летнему теплыми, ночи оставались довольно прохладными. Катарина подтянула покрывало до самой шеи. Ее сердце все не желало успокоиться. Этим вечером, во время их легкого ужина, Лэм сказал ей, что завтра отплывает.
Катарина имела неосторожность спросить, куда он направляется. Он поглядел на нее непроницаемым взглядом и ответил, что ей не требуется это знать.
Катарина почувствовала, что на ее глазах выступают слезы, и сердито смахнула их, злясь на себя за то, что могла хотя бы на мгновение забыть, что ее любовник — пират. Конечно, у него был патент, конечно, он нападал и на врагов королевы тоже. Катарина знала, что нельзя было считать его обыкновенным морским разбойником, потому что его пиратство составляло часть умной и опасной политической игры. Ровно настолько же он являлся буканьером, представляя собой странный гибрид того и другого. Когда он разбойничал в открытом море, он делал это очень, очень осторожно.
Лэм отплывает, а это означает, что у нее наконец появится шанс бежать.
Катарина посмотрела на него. Огонь еще пылал, и в заливавшем комнату красноватом свете хорошо были видны его прекрасные черты. Она почувствовала боль в сердце. Тем более лучше уйти сейчас, самой, пока он не отослал ее прочь, — а он наверняка со временем так и сделает. Катарина боялась, что откажется, что бросится перед ним на колени, умоляя оставить ее, не удалять от себя в угоду новой, более молодой любовнице.
О Боже! Катарина обхватила себя руками, уже не сдерживая слез. Она не любила его, это было просто невозможно, но он сделал ее рабой — рабой своего вожделения, своей мощи и обаяния. Он поработил ее, вот и все, но рабы могли бежать от хозяев, и она должна бежать от него.
Завтра он отплывает. Когда его здесь не будет, она отправится в поселок, взяв с собой шкатулку с рубиновым ожерельем. Наверняка за такую цену кто-нибудь поможет ей уехать с острова — от него.
Глава двадцать третья
Катарина брела по крутой каменистой тропе, поднимаясь к замку после своего похода в поселок. Через руку у нее была перекинута простая серая накидка, которую она брала с собой, чтобы ее не узнали, хотя погода стояла по-летнему теплая. Лэм отплыл на рассвете. Вскоре после этого Катарина выскользнула из замка следом за небольшим фургоном, притворившись служанкой, потому что слугам можно было уходить и приходить, когда им заблагорассудится.
Над ее головой светило солнце. В ярко-синем небе плыли пышные белые облака. Но настроение девушки вовсе не было таким радостным, каким должно было быть в такой прекрасный день, особенно после того, как она добилась своей цели. Ей удалось найти матроса, который в обмен на шкатулку с небезызвестным ожерельем согласился помочь ей бежать.
Наблюдая за парившим над замком ястребом, Катарина повторяла себе, что она счастлива. Да, она была очень счастлива, счастлива, как жаворонок. Через несколько дней из Белфаста прибудет корабль с припасами, а когда отчалит, чтобы вернуться в Северную Ирландию, она будет на его борту.
Надо надеяться, что Лэм не успеет вернуться к этому времени.
Она сбежит отсюда и никогда больше его не увидит.
Катарина отчаянно разозлилась на себя и на свои чувства, на подступившие к глазам слезы, на то, что ее сердце разрывается из-за проклятого пирата.
Она должна бежать, прежде чем случится немыслимое, прежде чем она в него влюбится.
И хватит думать о том, какой прием ее ждет, когда она наконец доберется до Англии. Как бы то ни было, она решила, что должна вернуться к Хоуку, который пока еще был ее законным мужем.
Теперь ее сердце забилось чаще — она вообразила, как предстанет себя перед ним, перед двором, перед королевой. Но ведь они не будут знать, не могут, что в объятиях Лэма она была гораздо более податливой, нетерпеливой и страстной, чем самая дорогая, опытная куртизанка.
А что скажет отец? Катарина ни разу не вспомнила о нем со времени своего похищения. Но теперь она задумалась о том, как он ее примет. Возможно, Джеральд будет охвачен праведным гневом по поводу ее похищения и надругательства над ней. А может быть, он станет бранить ее за то, что она не послушалась его, за то, что стала не женой пирата, а его шлюхой.
