София Нэш - Встреча с мечтой
— Ох, Майкл, — простонала Грейс.
— Хелстон и Элсмир пришли вслед за Горди, остановились сзади и все слышали, даже изобличающую часть. Горди сказал, что Ховард как-то намекнул, что украл несколько лошадей из одной конюшни, чтобы набить свои карманы.
— Но как тебе удалось получить, от Роуленда долговую расписку?
— Хелстон с Элсмиром пригрозили, что все расскажут пэрам, от которых зависит дальнейшее процветание Роуленда. Тогда он смилостивился. Но перед этим нанес мне рану, которая оказалась глубже той, что, осталась от пули.
— Он, наконец, признался, что приходится тебе единокровным братом?
— Да. Господи, Грейс…
— Но почему ты не рассказал мне о своей встрече с Роулендом сразу же, как приехал сюда? — Грейс погладила Майкла по руке, видя, как печаль застыла в его глазах.
— Потому что я решил, что шанс убедить тебя выйти за меня замуж будет выше, если ты будешь думать, что у тебя только две возможности: либо жизнь со мной в скромных условиях в Бринлоу, либо — здесь в роли птичницы и молочницы. Я посчитал, что мои шансы на то, чтобы уговорить одну из богатейших и самых красивых женщин в Англии чинить мне одежду в Йоркшире, ничтожны. Только представь семейку негодяев, в которую тебе придется войти, когда мы поженимся.
— Какой же ты глупый, — дрожащими губами пролепетала Грейс.
— Я считаю, что должен быть с тобой абсолютно честен, и обязан предупредить тебя еще об одном.
— И что же эго?
— Договариваясь о возвращении твоей расписки, Роуленд настоял, что поведет тебя к алтарю в церкви, если мы поженимся. Он очень яростно намекал, что имеет право, поскольку обеспечивает приданое, и даже имел наглость предположить, что ты можешь предпочесть его мне. Еще он сказал, что ему понравился твой пыл, — наклонившись, добавил Майкл. — Представь, какая дерзость!..
— Похоже, у вас это семейная черта, — с улыбкой прошептала Грейс, изучая документ, который держала в руках. Мысль о том, чтобы снова обладать деньгами Шеффилда, не принесла ничего, кроме ощущения тяжести. — Майкл, что ты подумал бы, если бы я сказала тебе, что мне больше не нужны эти деньги? Если бы я сказала, что они никогда не приносили мне счастья?
— Я бы спросил тебя, — с серьезным лицом произнес Майкл, — что ты предлагаешь с ними сделать.
Грейс посмотрела через его плечо туда, где мальчишка одной рукой вел двух коней, а другой — маленькую девочку Лару.
— Я бы хотела использовать большую часть денег на восстановление твоего фамильного имения, а потом предложила бы Уоллес-Эбби сиротскому приюту. Дети могли бы жить в деревне, где им будет намного лучше, и куда мы могли бы поставлять хорошие продукты. Там у них все будет лучшее. Ох, Майкл… пожалуйста, скажи «да».
— Ты правда хотела бы так сделать? — с изумлением и одновременно с восхищением в глазах спросил Майкл, увлекая ее в тень крепкого дуба.
— Да, Майкл.
— Тогда ты должна это сделать, Грейс. Потому что ты сотворишь такое место, которое будет намного лучше того, какое я себе когда-то представлял.
— Что это за место?
Майкл повернулся проверить, куда она так смотрит из-за ствола дерева. Увидев, как вдалеке смеются вместе Джеймс с Ларой, он нежно привлек ее к своей теплой груди и прошептал:
— Это рай. Теперь я понимаю, рай там, где есть ты, любовь моя.
Грейс заглянула в золотистые глаза единственного мужчины, который дал ей возможность выйти за рамки тщательно организованной и упорядоченной жизни, и очень неуклюже притянула к себе его голову.
— После этих слов ты должен меня поцеловать.
— В этот раз я изо всех сил старался не торопить тебя, — ослепительно улыбнулся Майкл и вытащил из ее волос куриное перо.
— Но я хочу, чтобы ты поторопил меня.
Майкл смотрел на нее во все глаза, ожидая. Тогда Грейс взяла все в свои руки и, поднявшись на цыпочки, встретилась с его губами.
И тогда, только тогда Майкл позволил дать волю своим чувствам. Его губы дразнили, покусывая и лаская, руки скользили по телу, касаясь твердых холмиков груди. Ему надо было убедиться, что она до конца понимает глубину и широту его любви. Его любовь — навеки вечные.
Эпилог
«Дорогой мистер Браун!
Пишу вам, чтобы поблагодарить за новую любовь в моей жизни. Не знаю, как вам это удалось, но почти месяц назад в Хелстон-Хаус доставили очаровательного маленького щенка, которого я назвала Аттила. Пес покорил мое сердце, совершенно безрассудно, понимаете, несмотря на те чувства, которые я все еще храню к большим собакам моего покойного мужа. Люк говорит мне, что у его собаки есть Богом данный талант вытаскивать злобных барсуков из их нор, но если моя собачка поймет хоть что-нибудь из моего ночного бреда, она начнет охотиться за напыщенными кровожадными герцогами на их складах оружия. Однако прямо сейчас Аттила самым очаровательным образом сидит на моих коленях, а ночью спит в моей кровати.
Джон, я уверена, ты поймешь, как это тяжело признавать, но мое поведение этой зимой было совершенно неподобающим. И хотя настоящее извинение не предполагает оправданий, я умоляю тебя принять мое объяснение. Я никогда никому не говорила, почему чувствую такую ответственность, когда дело касается Грейс Шеффи, которая, если есть справедливость на свете, скоро станет леди Уоллес. Я умоляю тебя не рассказывать ей, но именно мой невыносимый муж убедил отца Грейс вложить деньги в тот проект иностранного канала, который с таким треском провалился. И… молодая бесприданница вышла замуж за старого Шеффи.
И Люк причинил Грейс еще больше горя, разорвав помолвку. На самом деле семья Хелстонов не принесла этой молодой леди, у которой такой великодушный характер, какого больше ни у кого нет, ничего, кроме страданий.
Когда ты оставил ее на дороге в разрушенном экипаже в разгар снежного бурана, я винила не тебя. Я винила себя. Я несла ответственность за то, что не завоевала ее доверия. В свой самый тяжелый час она обратилась к тебе, а не ко мне. И меня это ужасно огорчило. Я была настроена самым решительным образом, исправить то зло, какое семья Хелстонов причинила ей.
Но кое-что я поняла. Я поняла, что должна прекратить приписывать себе вину за ошибки других. И еще я поняла, что должна признать вину за свои собственные промахи.
Все это я пишу для того, чтобы сказать, что я решила измениться. Я никогда не думала, что старость можно использовать в качестве оправдания за неблаговидные поступки. Я не виню тебя за то, что в последний раз ты уехал без меня. Я только прошу, если у тебя еще осталась хоть капля уважения ко мне, и я молюсь, чтобы Аттила оказался тому свидетельством, то ты уж прости меня однажды. Точно так же, как я прощу тебя за то, что ты намекнул, что Аттила, бесконечный нос и зубы которого затмили его шерсть и ноги, напоминает тебе обо мне.
