Бертрис Смолл - Законы любви

При виде ошеломленного лица Кира она рассмеялась, и весь зал разразился приветственными криками.

— Я подарю тебе дитя после дня летнего солнцестояния, — улыбнувшись, добавила Сисели. — Вы довольны, милорд Гленгорм?

Кир обнял ее и расцеловал, после чего присутствующие завопили еще громче.

— Сын! У меня будет сын! — объявил он.

— Малыш, — поправила Сисели. — Одному Богу известно, появится ли у нас сын.

— Это будет мальчик! — твердо повторил Кир. — Господь не оставит Дугласов.

И, наклонившись, прошептал ей на ухо:

— Спасибо, мадам.

— Похоже, последнее время я ни в чем не могу вам отказать, — пошутила Сисели, намекая на их безумную страсть. — И вы мне по-прежнему нравитесь.

— Нет, мадам. Вы меня любите, — дерзко заявил Кир.

— Да, — согласилась Сисели, к своему и его удивлению. — Я люблю тебя, хотя не знаю почему. Ты высокомерен и упрям, и все же в тебе есть обаяние. Но и ты любишь меня. Хотя боишься признаться.

— Ты мне нравишься, — буркнул Кир, краснея.

Она не лишит его сил. Ни одной женщине больше этого не удастся.

Сисели смеялась ему в глаза, хотя сердце ныло. Она призналась в любви к нему, а Кир не ответил ей тем же. Ничего. Когда-нибудь обязательно признается.

Май — время посева овса и ячменя. В Гленгорм пришло известие, что король собирается на север, поскольку Макдоналд и другие лорды так и не принесли королю клятву верности. Кир тренировал людей ежедневно, кроме воскресенья. Поведет ли их сам лэрд, зависело от Сисели. Если она родит сына, Кир будет свободен пойти. Если нет — останется. А с Дугласами поедет сэр Уильям.

Сисели в жизни еще не чувствовала себя так ужасно, как в последнее время. Живот стал огромным, и она еле переваливалась с боку на бок. Но каждый день спускалась в деревню и гуляла у озера. Вода успокаивала ее. Однажды она увидела на дорожке огромную свинью. Остановившись, Сисели уставилась на неуклюжее создание и разразилась слезами. На плач прибежали женщины.

— Миледи! — воскликнула Мэри Дуглас. — Схватки начались? Позвать Агнес?

Сисели, всхлипнув, отрицательно покачала головой.

— Что случилось? — спросила Мэри.

— Это демон, сидящий в ведьме, терзает ее! — закудахтала Бетия.

— Молчать! — прогремела Мэри. — В этой деревне только одна ведьма — ты! Твоя свекровь умерла прошлой зимой, а муж исчез, как только стаял снег. И где только Каллум Дуглас ухитрился тебя найти?!

— Здорово бы удивились, если бы узнали! — фыркнула Бетия. — Возможно, когда-нибудь узнаешь, Мэри Дуглас, и, уверяю, не обрадуешься.

Мэри недобро оглядела Бетию, но промолчала и обратилась к Сисели:

— Миледи, почему вы так плачете? Пожалуйста, скажите, чем мы можем помочь вам?

Все еще всхлипывая, Сисели показала на хрюкающую свинью.

Женщины недоуменно уставились на животное. Но тут Мэри Дуглас захихикала.

Поняв, что происходит, остальные присоединились к ней. Все буквально завывали от смеха, и Сисели, забыв о слезах, тоже покатывалась от хохота.

Мэри обняла госпожу за плечи.

— Ребенок скоро родится, миледи, — ободрила она. — Все мы время от времени чувствуем себя точно так же.

— Он постоянно толкается, — устало пробормотала Сисели, хотя чувствовала себя немного лучше после такого веселья.

— Ах, уже он? — поддела ее Мэри.

— Я так сказала? — смутилась Сисели.

— Именно.

Сисели слабо улыбнулась:

— Кир настаивает на том, что это сын, ведь ни одна приличная девочка не стала бы пинаться так сильно и часто. О, Мэри! Что, если, подобно бедной королеве, я буду рожать одних девочек?!

Сисели в отчаянии заломила руки.

— У нее их уже три, помоги ей Господь! Гленгорм нуждается в наследнике точно так же, как Шотландия.

Мэри взяла Сисели под руку и повела к дому. Остальные женщины вернулись в свои коттеджи.

— На все Божья воля. Вы обязательно дадите Гленгорму наследника. Если не в этот раз, моя милая леди, значит, в следующий.

Утром накануне дня летнего солнцестояния Мэри разбудил стук в дверь. Поднявшись, она выглянула в окно и увидела Габана Дугласа.

— Я нужна в доме? — спросила она, приоткрыв ставни.

— Да, и поскорее! — крикнул он.

Мэри поспешила вверх по холму и успела догнать Агнес Дуглас, местную повитуху.

В доме их встретила Орва.

— Она в новой спальне. У нее схватки уже с полуночи.

— Где лэрд? — спросила Мэри.

— Не отходит от нее, хотя мне бы не понравилось присутствие мужчины в такой час, — язвительно заметила Орва.

— Кому как, — безмятежно отмахнулась Агнес.

Женщины вошли в спальню.

— Слава Богу, вы здесь, — нервно пробормотал Кир.

— Я рожаю, Кир. Не умираю! — резко ответила Сисели.

— Идите к мессе, милорд, сообщите обо всем Эмброузу. Потом возвращайтесь сюда и позавтракайте. И как раз успеете к рождению младенца, — предложила Агнес. — Не мешало бы помолиться, чтобы роды были быстрыми, а мужчина всегда успокаивается после сытной еды.

— Иди, — поддакнула Сисели.

Кир тут же исчез. Когда она рожала Джоанну, он так не нервничал. Что это с ним?

«Ты любишь ее», — прошептал внутренний голос.

— Да, люблю, — пробормотал лэрд. — Смилуйся надо мной, Господи! Я ее люблю и чувствую, как с каждой минутой слабею.

Выругавшись, Кир вспомнил совет повитухи и отправился в церковь.

Агнес тем временем осмотрела Сисели и кивнула:

— Все в порядке, миледи. Еще несколько часов, и мы положим ребенка вам на руки.

Весь прекрасный летний день Сисели старалась привести свое дитя в этот мир. Вернулся Кир с отцом Эмброузом. Позавтракав, они попросили разрешения войти в спальню. Священник молился вместе с женщинами, а Кир держал руку жены и старался ее ободрить. Наконец, когда солнце еще высоко стояло в небе, Сисели, вцепившись в подлокотники родильного кресла, с оглушительным криком вытолкнула ребенка.

Агнес легко поймала новорожденного и отдала Мэри, а сама стала ожидать, пока выйдет послед. Малыш орал во всю глотку.

Один взгляд, и Мэри широко улыбнулась, осторожно подняла голенького, вопящего младенца и показала отцу.

— Парень, Сисели! — торжествующе заорал Кир. — Ты родила мне прекрасного, крепкого мальчишку!

Наклонившись, он поцеловал жену в губы.

— Дайте мне посмотреть! Дайте посмотреть! — попросила Сисели.

Они положили ей на руки окровавленного, плачущего малыша.

— О Господи! — тихо сказала она. — Он и вправду пошел в отца, верно? Как ты назовешь его, Кир?

— Йен Роберт, — не колеблясь, ответил тот. — В честь моего покойного кузена и твоего отца.