Дебби Маццука - Король Островов
Все заговорили одновременно, споря, кто должен возглавить поисковую группу.
— Нет, это будешь не ты.
Лахлан крепче сжал пальцами плечо Эванджелины, когда она заявила о своем праве на это.
— Это должен быть Йен.
Услышав заявление Авроры, все, онемев от изумления, уставились на маленькую пророчицу.
— Ты же не имеешь в виду моего брата? — спросил Рори.
Но Аврора кивнула.
Эванджелина понимала удивление Рори. Йен был последним, кого она выбрала бы для этой миссии. Возможно, до того, как он потерял жену и был ранен, она и подумала бы о нем, но теперь Йен был не таким, как прежде. Человека, который раньше жаждал приключений, теперь нельзя было уговорить даже выйти из Данвегана. Ожесточенный и страдающий, он теперь держался на расстоянии от всех. Эванджелина обратилась к Совету справедливых с просьбой разрешить Авроре лечить его — только маленькая волшебница обладала таким даром. Разрешение было дано, но Йен отказался от предложения. Рори считал, что его брат отказался, необоснованно стараясь наказать себя за смерть жены.
Фэллин и ее сестры продолжали расспрашивать трех королей, как, по их мнению, будет осуществляться миссия, и Лахлан, проглотив проклятие, с раздражением поднял руку.
— Совет справедливых соберется утром. Мы…
— Я буду присутствовать, — объявила Эванджелина.
— И я тоже.
Фэллин бросила на Бродерика такой взгляд, что он не осмелился возразить ей.
— Пожалуй, эль сейчас будет весьма кстати, — заметил Рори, вместе с Эйданом спускаясь с возвышения.
Но Лахлану не удалось присоединиться к ним, потому что Эванджелина схватила его за руку.
— Мы поговорим об этом дома.
— Да, поговорим. — Он наклонился и добавил страстным шепотом: — Но не раньше, чем ты сделаешь мне подарок на день рождения, — и, подняв ей подбородок, поцеловал ее так, что все возражения вылетели у Эванджелины из головы.
Занятая обсуждением с женщинами последних событий, Эванджелина не замечала, что Аврора опустилась на колени возле ее стула, пока не почувствовала легкое давление детской руки на живот. Девочка наклонила голову, словно прислушивалась к чему-то внутри Эванджелины, и захихикала.
— Что тебя рассмешило? — поинтересовалась Эванджелина.
— Твой ребенок.
— Мой — кто?
Громкий вопрос, сорвавшийся с ее губ, привлек внимание мужчин в другом конце зала.
— Твой ребенок. — Аврора наклонила набок голову, и в ее голубых глазах заискрилось веселье. — Он играет внутри тебя.
— У меня… ребенок? — хрипло повторила Эванджелина, с трудом веря услышанной новости.
Сирена, Элинна, Фэллин и сестры Фэллин принялись громко выражать свой восторг, но Эванджелина утихомирила их.
— Аврора, ты…
Она запнулась, когда маленькая девочка подняла к ней свой пронзительный взгляд. «О нет», — простонала про себя Эванджелина.
— Ребенка, который в тебе, ждут великие дела. Все Королевства — и Фэй, и Смертных — будут ждать, чтобы он руководил ими в день расплаты. Но будь осторожна, даже сейчас зло ищет, как погубить его. Его враг совсем близко. Хорошо охраняй своего ребенка.
Эванджелина рукой заглушила нервный вздох, а Сирена, подбежав к ней и сев в соседнее кресло, сжала руку Эванджелины.
— Не беспокойся. Никто не причинит вреда твоему ребенку. Мы этого не допустим.
— Эванджелина, Сирена права. Мы все будем оберегать твоего сына. Ни один из тех, кто хочет причинить ему зло, и близко не подойдет к нему, — пообещала Фэллин.
Пока остальные женщины уверяли ее в своей поддержке, Аврора подняла к ней взгляд, и Эванджелина вздрогнула. В голубых глазах маленькой девочки чувствовалась зрелость, которой раньше Эванджелина не замечала. Хотя если задуматься, за последние месяцы в девочке произошли и другие перемены. Аврора стала серьезнее относиться к своим занятиям, не принимала участия в озорстве и не играла с другими детьми.
— Я послана оберегать твоего сына. Его судьба переплетена с моей. Я отдам за него жизнь.
Исходи это обещание от кого-то другого из детей, оно было бы просто красивыми словами, но Эванджелина подсознательно чувствовала, что настанет день, когда Аврора докажет, что она самый верный друг ее сына.
— Спасибо тебе, спасибо вам всем. Жаль только, что я не знаю, от кого нам нужно защищать его, — сказала Эванджелина.
— Аврора, дорогая, почему бы тебе не пойти поиграть во дворе? — предложила ей Сирена и, когда девочка покинула возвышение, сказала: — Эванджелина, никто не знает так хорошо, как мы, что пророчества Авроры могут быть неправильно истолкованы.
— Я сказала бы, что смысл этого совершенно ясен, — сухо возразила Эванджелина.
— Просто я говорю, что сейчас не время задумываться об этом. Радуйся приятному известию. Ты ведь рада ребенку, правда?
Эванджелина не могла не заметить, что Фэллин и Элинна с трудом сдерживают смех, но подумала, что их нельзя винить. В конце концов, она никогда особенно не старалась скрывать, что не переносит хнычущих детей.
— Идет будущий отец, — подтолкнула ее локтем Сирена. — Расскажешь ему о видении Авроры?
— Да. — Глядя на идущего через зал мужа, Эванджелина задумалась, как он отреагирует на эту новость. — Но не сейчас, а позже вечером.
— Быть может, ты позволишь Камдену остаться на ночь? Элинна и Рори остаются, так что он сможет играть со всеми своими кузенами.
— Ты не возражаешь?
— Конечно, нет.
— Что случилось, Эви? — озабоченно наморщив лоб, спросил Лахлан, подойдя к жене.
— Ничего, абсолютно ничего. — Эванджелина взяла его за руку. — Просто Аврора сообщила мне самую удивительную новость. Теперь у меня есть подарок тебе на день рождения. У нас ребенок. Ты станешь отцом… опять. — Лахлан так безудержно расхохотался, что Эванджелине захотелось его ударить. — Что в этом такого смешного? Я думала, ты очень обрадуешься этому известию.
— Я обрадовался. Я никогда не был более счастливым. А ты, наоборот, выглядишь так, словно тебе вот-вот станет плохо.
Он поднял ее со стула и взял на руки, и Эванджелина, откинувшись назад, прикрыла рукой плоский живот.
— Я в восторге.
И она поняла, что вопреки ожиданию она на самом деле счастлива носить ребенка Лахлана.
— Пожалуй, стоит вернуться домой, и я покажу тебе, как я счастлив, — шепнул Лахлан и потерся носом о ее щеку.
Ощущая объятия мужа и зная, что друзья будут защищать ее сына так же яростно, как она сама, Эванджелина почувствовала, что ее страх исчез, и к ней вернулась уверенность.
Попрощавшись со всеми, Эванджелина решила, что чем больше женщин будет защищать ее сына, тем лучше.
