Мэдлин Бейкер - Индейская страсть
Эштон нахмурился. Может, он поступил опрометчиво, отпустив Энжелу? Наверняка она беременна от него. Значит, скоро у него появится наследник.
Он снова выругался. «Сын», – вертелось в голове. Энжи была сильной, здоровой женщиной. Что, если она родит сына? Ведь он будет вечно носить клеймо безотцовщины. Боже милосердный, что скажет его отец?
Ричард выпустил в потолок струйку голубого дыма и уставился на кончик сигары. Решено, утром он отправится к Энжеле и сделает официальное предложение. Свадьбу назначат на январь, через два месяца. К тому времени, если она и в самом деле беременна, это уже станет заметно, и тогда они поженятся.
Но помоги ей, Боже, если у ребенка окажется смуглая кожа и черные, как сердце дьявола, волосы!
Калеб с облегчением вздохнул, въехав во двор ранчо через час после того, как стемнело. Как же хорошо дома! Спрыгнув с лошади, он передал вожжи подбежавшему работнику. Расспросив, что произошло в его отсутствие, направился к двери, горя нетерпением увидеть Келли и обнять ее. Боже, как он соскучился!
Улыбаясь во весь рот, он взбежал по ступенькам и открыл дверь. Но улыбка сползла с его лица. В доме было необычно темно и тихо. Слишком тихо. Бросив шляпу на крючок, Калеб пригладил волосы рукой, недоумевая, где может быть жена.
– Келли?
– Я здесь.
Голос раздался из кухни, и он сразу же прошел туда.
– Почему дома так темно?
– Оказывается, я давно жила в темноте, – загадочно ответила она.
Сбитый с толка ее словами, Калеб подошел ближе.
– Эй, красотка, – сказал он низким нежным голосом, – ты скучала по мне?
Сердце Келли дрогнуло. Она осторожно сняла с печки кастрюлю с горячей водой и поставила ее на стол. Позади раздались его шаги, затем руки скользнули по ее не существующей больше талии и захватили в плен ее грудь.
– Я соскучился по тебе, любимая, – прошептал Калеб, щекоча дыханием ее щеку.
– В самом деле? – спросила Келли. Ее голос был так же напряжен, как ее спина.
На какой-то миг Калеб замер, потом положил руки ей на плечи и развернул ее лицом к себе.
– Что случилось?
– Хотелось бы услышать это от тебя. Страйкер окинул ее взглядом, задержавшись на увеличившемся животе, потом посмотрел в ее лицо. Келли казалась бледной и измученной, под глазами залегли глубокие тени.
Внезапно Калеб ощутил, что его охватил безотчетный страх.
– Келли, с тобой все в порядке?
– Я чувствую себя хорошо.
– А ребенок?
– Он не доставляет хлопот.
Сжав кулаки, она невидящими глазами смотрела на мужа.
– Тогда что же?
– Тебя ждет Энжела Бристол. В старом доме.
– Ждет меня? – Калеб нахмурился. – Зачем? Что ей нужно?
– Действительно, что ей нужно? – ледяным тоном проговорила Келли.
Калеб пожал плечами.
– Откуда мне знать?
– Не надо играть со мной, Калеб Страйкер. Мне не следовало доверять тебе. Ты не лучше остальных, ты точно такой, как твой отец.
– Что за чушь ты несешь?
– Какая уж тут чушь? Я говорю о тебе и об Энжеле. Калеб разозлился, но вовремя вспомнил, что Келли беременна, и перевел дыхание. Фанни не раз предупреждала его, что женщинам в «интересном» положении часто приходят в голову странные мысли и к этому надо относиться с должным терпением.
– Между нами ничего нет, детка, – успокаивающе сказал он, – и никогда не было. Я ведь уже говорил тебе это.
– Помню. Тогда, может, ты объяснишь кое-что?
– Если смогу.
– Как случилось, что Энжела Бристол ждет от тебя ребенка?
– Что? – взревел Калеб.
– Что слышал. Она приехала сюда, чтобы сказать тебе – ты скоро будешь отцом. Еще раз.
Калеб потряс головой. Наверное, это шутка. Только вот Келли, похоже, не собиралась веселиться.
– Ну?
– Келли, это гнусная ложь, поверь мне.
– Опять поверить? Да когда вообще ты говорил мне правду?
– Я никогда по-настоящему не лгал тебе. Просто о некоторых вещах я умалчивал.
– К примеру, о том, что твоя любовница беременна!
– Она никогда не была моей любовницей, – стиснув зубы процедил Калеб.
– Тем не менее она ждет тебя, – бросила Келли. От ее голоса веяло холодом. – Отправляйся и дальше ври ей, а не мне.
Калеб заиграл желваками и, не сказав ни слова, вышел, хлопнув дверью.
До старого дома метис домчался в рекордно короткое время. Его распирало от гнева. Энжела беременна. Что за черт ее дернул сказать, будто ребенок от него? Да он же к ней не притрагивался!
Постучать он не потрудился.
– Энжела!
– Заходи, Калеб, я здесь.
Она сидела на кухне и смотрела в окно. Толстая белая свеча, горевшая на столе, выхватывала из темноты ее профиль.
– Может, скажешь мне, что за чертовщина творится? – резко спросил он.
– Я беременна, – едва слышно ответила Энжела. – Разве она тебе не сообщила?
– Представь, сообщила. Вернее, огорошила. Почему ты сказала Келли, что я отец твоего ребенка?
– Сама не знаю. Я не хотела. Как-то вырвалось.
Калеб выругался.
– Ничего себе, вырвалось! – воскликнул он. – Какого дьявола?! Ты хоть соображаешь, что натворила?
Он метнул на нее горящий взгляд, и Энжела испуганно вскочила. Калеб Страйкер выглядел воистину устрашающе, когда злился, а сейчас он был не просто зол – разъярен. Ему много раз приходилось убивать людей, подумала Энжи. Может, он и ее убьет, избавив тем самым от страданий, и она бы не осудила его за это. Да, она совершила ужасный, гнусный поступок, и все из-за душераздирающей зависти к этой выскочке, этой незаконнорожденной девчонке.
– Мне очень жаль, Калли, – раскаянно проговорила Энжела. – Хочешь, я сейчас пойду к Келли и скажу правду?
– Но почему, Энжи? Почему ты пошла на эту гнусную ложь?
– Не знаю! Я не хотела, но когда увидела ее… – Энжела покачала головой. – Понимаешь, она получила все, Калли, все, чего я так хотела. Все, что должно было быть моим.
Калеб припал плечом к дверному косяку. Гнев мгновенно улетучился. Он слишком хорошо знал, что это такое – желать чего-то, чего не можешь получить. Всю свою жизнь он жаждал отцовской любви… Теперь с этим покончено, но что-то по-прежнему подтачивало его изнутри, подобно маленькому червяку, которого невозможно раздавить.
Энжела снова опустилась на стул. На сердце было тяжело от гнетущего разочарования. Если бы не умер ее муж, жизнь сложилась бы по-другому. Она была счастлива со Айрой, своим мужем. Могла бы быть счастлива с Калебом и даже с Ричардом, но сейчас и эта – последняя – надежда растаяла как дым.
Новая волна боли окатила сердце. Как же обидно, что Эштон не поверил, что ребенок его! Какого же он о ней мнения! За исключением мужа, Ричард Эштон был единственным, с кем она спала… Но все это теперь в прошлом.
