Кэтрин Коултер - Нескромное предложение

— Да, пожалуйста, скорее! Что нужно делать? — обрадованно воскликнула она.

— Завтра. А сегодня, поскольку я исполнил свой долг и дважды ублаготворил тебя, думаю, что имею право сказать: если ты хотя бы еще раз попытаешься сбежать от меня, я пущусь в погоню, придушу тебя, а тело брошу в реку Ледлоу, грязную вонючую канаву, ибо лучшего ты не будешь заслуживать. Даешь слово, что больше не покинешь меня?

— Клянусь. Может, заодно пообещать, что отныне не стану швырять в тебя разнообразными предметами?

Обдумав предложение, Филип предпочел отказаться.

— Нет, пожалуй, придется отныне проворнее уворачиваться. Постараюсь держать ухо востро, иначе получу порцию лимонного торта прямо в физиономию.

И, неожиданно став серьезным, Филип уложил жену на спину и склонился над ней.

— Ты прекрасна, Сабрина. И с сегодняшнего вечера будешь слышать эти слова каждый день. Ты — та женщина, которую Бог создал специально для меня. Самое мое главное сокровище. Ты значишь для меня больше, чем зубчатая башня, которую мы построим вместе. Я люблю тебя и буду любить до конца дней моих. Ты согласна быть со мной до самого смертного часа?

Сабрина подняла голову и коснулась щеки мужа.

— Я каждую ночь буду благодарить Бога за то, что он привел в этот мир Тревора.

— Тревора? При чем тут он?

— Не будь его, я не повстречала бы тебя. И даже если бы мы увиделись в Лондоне, сомневаюсь, чтобы ты обратил на меня внимание.

Филип в душе не согласился с ней, но промолчал, улыбнулся и снова поцеловал.

— В таком случае мы завтра выпьем за Тревора. Можно мне снова поколотить ублюдка?

— Как-нибудь обязательно. Но сделаем это вдвоем.

Вдвоем? Он никогда раньше не чувствовал себя так связанным с другим человеком. Какое новое и приятное состояние!

Они заснули, прижавшись друг к другу. Но среди ночи Филип внезапно вздрогнул и открыл глаза. Стояла непроглядная тьма.

— Филип? Что случилось? Тебе плохо? Или… может быть, ты хочешь опять… О, мне бы очень этого хотелось!

— Да и мне тоже, но сейчас я вспомнил о подарке, обещанном Роэном. Он сказал, что отдаст его, как только я тебя ублаготворю.

— Но сейчас глубокая ночь.

— Да, но Роэн заслуживает, чтобы его подняли с постели. Ему следовало бы безоговорочно вручить мне подарок. По дружбе. Ведь он прекрасно знает: я свое слово держу, а тем более в отношении тебя.

Филип встал и поежился от холода: пол оказался ледяным. Он натянул халат и туго подпоясался.

— В какой комнате спят Кэррингтоны?

— В голубой. Филип, подожди меня!

Несколько минут спустя мирно спящий Роэн проснулся от оглушительного стука в дверь и, встрепенувшись, открыл глаза, но тут же зажмурился от яркого света. О Боже, что стряслось? Что происходит? Да это Филип, а рядом с ним Сабрина! Какого черта?

— Филип, что здесь творится? Что вы делаете в нашей спальне, среди ночи? Сюзанна, любимая, успокойся, ничего страшного. Это всего лишь Филип с Сабриной. Сейчас они объяснят, что привело их сюда в такое время.

— Желаю получить свой подарок, Роэн.

— А, это… — пробормотал Роэн, зевая. Потом лениво потянулся и почесал затылок. — Сюзанна, Филипу срочно понадобился его подарок. Как по-твоему, отдать?

Сюзанна перевела взгляд с виконта на Сабрину:

— Сабрина, он доказал тебе свою любовь?

— О да, пожалуйста, исполните его просьбу!

— Если я не придавил ее, — озабоченно буркнул Роэн. — Где она?

— Значит, это правда! — заорал Филип, бросившись к кровати. — Ты привез мне бегового котенка! Я давно уже мечтаю о нем! Но братья Харкер считали, что я недостаточно предан делу, что истинный знаток и любитель бегов обязан всего себя посвятить нелегким обязанностям, трудиться без устали, и при этом превозносили тебя до небес, Роэн, и даже отдали тебе сына Джилли. Теперь и у меня есть собственная кошка! — Он быстро поставил свечу на столик, подхватил Сабрину и закружил: — Беговая кошка, Сабрина! Наконец-то!

— Сейчас найду, Филип. А, вот она!

Сюзанна вытащила из-под одеяла крошечного, мирно спящего котенка.

— Ей всего девять недель. Братья Харкер сказали, что можно начинать тренировки. Они прислали подробные инструкции. Я все старательно записала. Только клянись держать все в секрете. Ты ведь знаешь, как строги Харкеры. Возьми.

Филип почтительно принял на протянутые ладони крошечное существо, черное с белыми пятнами, мягкое и пушистое. Котенок чихнул и уставился на нового хозяина немигающими золотистыми глазами. Филип почесал его за ушком.

— Какое чудо! Нужно подобрать ей имя.

Сабрина перехватила кошечку и прижала к груди.

— Только ничего сентиментального, иначе ее не станут принимать всерьез. Дадим ей величественное имя, предвещающее великие победы. Олимпия!

— Именно! — обрадовался Филип, забирая у нее котенка. Он пригладил топорщившиеся усы и поцеловал крохотную мордочку.

— Олимпия! Как звучит! Я уже мечтаю об этих самых великих победах! Через пару недель мы поедем навестить твоего дедушку и возьмем Олимпию с собой. Граф заинтересовался беговыми кошками. Он даже знает о тренерах Маунтвейла и бегах на треке Макколтри.

И с этими словами Филип подхватил жену под руку, и все трое покинули голубую комнату. Филип тихо насвистывал колыбельную котенку. В дверях Сабрина обернулась. И Роэн, и Сюзанна дружески улыбались вслед.

— Спасибо вам обоим. Вы осчастливили его.

— Это не мы, — покачал головой Роэн. — Сейчас вы — центр его существования. Нет, мы тут ни при чем.

— Значит, он станет носить меня на руках и насвистывать песенки?

И Сабрина вышла, оставив смеющихся супругов. Жизнь была чудесна. Просто чудесна.

Когда они мирно устроились в своей кровати, Филип мечтательно объявил:

— Теперь у меня есть все: жена и беговой котенок, который обязательно станет лучшим в Англии. Сомневаюсь, что даже дюжина зубчатых башен способна заменить мне эту радость.

— Интересно, — улыбнулась Сабрина, глядя на мужа, — кого ты больше любишь, меня или Олимпию?

— Странное сравнение! Кстати… а ты умеешь быстро бегать? Это я так, на всякий случай.

Сабрина уснула с ощущением огромного счастья. Голова покоилась на плече Филипа, нос почти касался маленькой вытянутой лапки Олимпии, устроившейся на его груди.

Эпилог

Толпа ревела. Среди шести участников бегов фаворитами считались Джилли из Маунтвейл-Мьюс и Олимпия из «конюшен» Динвитти. Джилли мчался сломя голову навстречу Джейми, стоявшему на финишной линии и во все горло оравшему любимый лимерик кота. Чуть отставая, на соседней дорожке летела Олимпия. Длинные ноги словно пожирали футы и дюймы, глаза не отрывались от поварихи из Динвитти-Мэнор, возвышавшейся рядом со щуплым Джейми. Почтенная дама, скрестив на груди руки, причитала пронзительным голосом, едва не заглушавшим исполнение Джейми: