Бертрис Смолл - Злючка
Неужели эта маленькая крепость стоит тех несчастий и унижений, которые придется вынести Арабелле и человеку, которого она любит? Лона вовсе не была уверена в этом, но ведь не она была наследницей Грейфера. Знатные люди мыслят по-другому, совсем не так, как простой народ! Лона глубоко вздохнула.
Фергюс Макмайкл вот уже несколько месяцев ухаживал за ней, но она держала его на расстоянии и кокетничала с другими, к огорчению бедняги Фергюса. Но все же молодой шотландец не отвернулся от нее.
— Веселись, пока сможешь, девушка, — терпеливо повторял он перед отъездом Лоны из Данмора. — Когда мы поженимся, я не позволю тебе даже посмотреть на мужчину!
— Еще что! — кокетливо отмахнулась Лона. — Ты не просил выйти за тебя замуж, Фергюс Макмайкл, и неизвестно еще, попросишь ли!
Молодой человек весело, понимающе хмыкнул, и от этого смешка по спине Лоны прошел озноб.
— В тот день, когда я впервые увидел тебя, Лона, промокшую и несчастную, как мокрый воробушек, уже тогда понял, что ты моя! — объявил он.
Лона снова вздохнула. Настоящий мужчина этот Фергюс Макмайкл. Девушка на мгновение прикрыла глаза и вспомнила силу его рук, тепло губ… Она хотела быть его женой и вот теперь могла потерять. Черт бы побрал Беллу и ее непонятную глупую привязанность к этой полуразвалившейся груде камней, носившей гордое имя Грейфер! Неужели она не понимает, насколько Данмор лучше?! Почему так упорствует в своем заблуждении? Но Лона все-таки любит Арабеллу Грей и останется ей верна даже ценой собственного счастья. По крайней мере увидится с Ферпосом в последний раз, когда они отправятся в Данмор за Мэгги.
Следующие несколько дней они были заняты сборами, поскольку Арабелла решила уехать в Данмор, как только получит развод и заплатит долг королю. Придворным достаточно будет сказать, что Арабелла соскучилась по дочери и, раз мужа все равно здесь нет, захотела вернуться домой. Сплетничать насчет развода не будут, ведь никто ничего не узнает, пока сам граф Данмор не расскажет. Пусть Тэвис сам объясняется как хочет, даже если вздумает намекнуть, что именно он подал прошение архиепископу.
Как-то Арабеллу, вернувшуюся из парадного зала, встретила мрачная Лона и протянула пергаментный свиток. Трясущимися пальцами графиня развязала темно-фиолетовую ленту, которой был обвязан пергамент, и раскрутила его на столе.
Перед глазами, качаясь, поплыли фразы официального объявления о разводе Тэвиса Стюарта, графа Данмора, и Арабеллы, графини Данмор, урожденной Грей. Несколько соленых капель упало на свиток, прежде чем Арабелла успела промокнуть их платком; она вытерла мокрые пятна, рукавом смазывая чернила.
— Отошлите это к епископу, миледи, — молила Лона. — Скажите ему, что произошла ошибка и вы не хотите разлучаться с мужем.
— Теперь я могу снова взять девичье имя, — глухо ответила Арабелла и, вновь свернув пергамент, вручила его Лоне. — Положи это в надежное место, Лона, и приготовь ванну, сегодня ночью я ожидаю короля. Через несколько дней мы отправимся домой в Грейфер. Разве ты не будешь рада снова увидеть отца, мать, Рауэна и сестер?
Лона едва не зарыдала от отчаяния. Очевидно, сердце Арабеллы разбито. Она разрушила свою жизнь и счастье и сама сознавала это. Зачем, почему Арабелла намеренно шла по пути самоуничтожения, когда могла спастись, сказав всего лишь слово!
— Не медли. Лона, — упрекнула Арабелла и судорожно вздрогнула:
— Господи, как холодно!
Лона бесшумно скользила по комнате. Сказать было нечего, никакие уговоры не помогут. Поспешив к двери, она позвала пажа и велела принести теплой воды. Через несколько минут появились лакеи с ведрами дымящейся воды, которую несли из самой кухни. Поскольку от кухни до покоев графини путь был неблизкий. Лона налила воду в висевший над очагом котел, чтобы кипяток был все время под рукой.
Арабелла бесцельно бродила из комнаты в комнату, и, когда последний лакей удалился. Лона помогла госпоже раздеться, заколола ее длинные светлые волосы и усадила в ванну, налив туда предварительно вересковой эссенции.
— Ну вот, — заключила служанка материнским тоном, — что сделано, то сделано, Белла. Если собираешься совершить эту глупость, лучше вытри слезы и улыбнись: мужчины не любят плакс!
Резкие слова почему-то немного успокоили Арабеллу. Лона права. Никто не вынуждал ее пойти на это, и она могла бы забыть о Грейфере, но решила иначе. Ничто в мире не дается даром, даже Арабелле Грей. Если король сдержит слово — а получение развода было частью сделки, — тогда она будет верна своему.
Раздался стук; Лона поспешила к двери и вернулась с резной деревянной шкатулкой.
— На паже не было ливреи с гербом, но думаю, его прислал король.
— Открой, — велела Арабелла.
Девушка подчинилась и тут же воскликнула:
— Здесь еще один свиток… Ой! О Белла! Никогда не видела такого красивого свитка!
С протянутой руки свисала длинная нить светящихся, отливавших розовым жемчужин с сердцем из черного золота посредине, тоже усыпанным мелким жемчугом.
— О Боже! — в удивлении прошептала Арабелла: такого подарка она не ожидала. Но тут здравый смысл взял верх. — Разверни пергамент, — приказала она, — и поднеси поближе.
Лона подошла к госпоже. Арабелла внимательно вчитывалась в каждую фразу. Да, Джеймс Стюарт сдержал слово, даже более чем. Он не только написал королю Генриху, требуя возвращения Грейфера его юной родственнице, леди Маргарет Стюарт, как говорилось в копии послания, но и обратился к английскому королю со вторым письмом, прося даровать аудиенцию леди Арабелле Грей. Генрих Тюдор никак не мог отказать, не нанеся оскорбления царственному брату.
— Я в большом долгу у короля, — тяжело вздохнув, сказала Арабелла служанке. — Убери подальше письма, не дай Бог их потерять, и вымой меня хорошенько. Я слышала, король ненавидит грязнуль.
— Может, тогда не стоит мыться, миледи? — хихикнула Лона и, сложив пергаменты в шкатулку, поставила на стол.
Арабелла не могла удержаться от смеха, но тут же вновь посерьезнела:
— О, Лона, я так обескуражена и не знаю, правильно ли поступила, но ничего не могу поделать. Словно сами камни Грейфера взывают о помощи!
— Ничего уже не изменишь, Белла, и мне кажется, другого выхода не осталось. Конечно, можешь сказать королю, что передумала, но он страшно разгневается. Мы обе знаем — нужно держать слово, ведь ты дочь своего отца. Лучше возьми себя в руки и улыбнись. Мой отец всегда говорил, что сильные пожирают слабых. Вы всегда были мужественной, миледи, а сейчас не время отступать.
— Верно, — тихо ответила Арабелла и встала из, воды.
Сняв полотенце, подвешенное у камина. Лона энергично растерла хозяйку, чтобы та согрелась.
