Патриция Райс - Магия
Надежда окрылила Лейлу, хотя у нее не было причин полагать, что этот упрямец готов смотреть на вещи ее глазами. Он запретил ей полагаться на интуицию, но она и впредь будет делать это.
— Я хочу видеть твое болото, — потребовала Лейла. — Я хочу быть с тобой, как сейчас, и чтобы все оставили нас в покое на какое-то время.
Приподняв бровь и видя такую настойчивость с ее стороны, Дунстан постучал в дверь кучеру, дал ему необходимые указания, затем поудобнее устроил свою драгоценную ношу на коленях. Сам он откинулся назад, приподнял ее голову за подбородок, чтобы их взгляды встретились.
— Теперь расскажи мне, что ты там видела.
Лейла гордо улыбнулась.
— Я видела Силию.
Она помолчала, предоставляя ему возможность снова поругать ее. Вместо этого он немного побледнел, но кивнул, ожидая продолжения.
Тщательно подбирая слова, она объяснила, что ей привиделось, стараясь правильно интерпретировать смысл видения.
— Генри очень похож на своего брата Джорджа, поэтому никто не обратил на него внимания, когда он уехал позже, — добавила она в конце своей истории. — В то время владелец гостиницы еще не знал, что Джордж мертв, и, мне кажется, он не сомневался, что видел его уходящим.
Лейла погладила поросшую щетиной щеку Дунстана рукой, а он закрыл глаза, избавившись наконец от душевной боли. Он похоронил печаль но своей жене, которую так и не узнал до конца.
— Ты пожертвовал всем ради нее — своим сыном, доходом, своим будущим. Ты не мог сделать больше.
Он молча кивнул, и они поехали в тишине. Экипаж катился в выбранном им направлении, а Дунстан продолжал крепко обнимать Лейлу.
— Тебя слишком опасно выпускать в общество, — нарушила молчание Лейла. — Я не собираюсь принадлежать только тебе, чтобы прятаться от всех остальных, — напомнила она ему. И, чтобы немного встряхнуть своего собственника, Лейла решила чуть-чуть помучить его, потому что его опытные пальцы уже скользили по ее обнаженной коже, нащупывая застежки на платье. — Я понимаю, что ты чувствовал к Силии, но тебе так же прекрасно известно, что я — не Силия. Тебе придется доверять мне, потому что я больше не буду отрицать, кто я такая.
Дунстан, легко покусывая ее за ухо, одной рукой расстегивал платье на спине, а другая рука уже ласкала ее груди.
— Не желая делить тебя ни с кем, я вовсе не имею в виду, что тебе придется в чем-то себе отказывать. Я хочу, чтобы ты была сама собой. Я бы оценил по достоинству твой поступок, если бы у меня от него чуть не разорвалось сердце.
— Ты понимаешь меня, как никто другой, — с удовольствием заметила Лейла, — Ты хотел наброситься на него как разъяренный бык, но ждал и доверял моим предчувствиям. Именно за это я тебя люблю.
Услышав объяснение в любви, Дунстан замер, изучая свою женщину в щелочки темных глаз, в то время как его пальцы потирали ее набухшие соски.
Он ничего не ответил, что могло бы здорово рассердить Лейлу, если бы она не понимала его состояние. В какой-то степени они достигли между собой соглашения.
Лейла снова погладила его колючий подбородок и улыбнулась.
— Ты предлагал мне раньше следовать моей интуиции. Сейчас моя интуиция подсказывает мне, что я не должна больше скрывать свои чувства.
Дунстан потянул за завязки ее корсета, чтобы добраться до всей груди. Лучше уж он будет придерживаться своей интуиции, чем разговаривать о ее. Но ведь они и раньше поступали так и до сих пор ничего не решили.
— Ты, вероятно, понимаешь мои чувства гораздо лучше меня, — признался он. — Но это не меняет нашего положения.
Она захватила горсть его волос и приподняла его голову так, чтобы он посмотрел ей в глаза. Дунстан поцеловал ее в губы, прежде чем она успела что-нибудь сказать.
Удовлетворенный ее тихими стонами, он ласкал ее груди и размышлял, как это будет выглядеть, если он овладеет Лейлой прямо в грохочущем экипаже. Но, вспомнив о ребенке, которого она носила, устоял. Если он решил и дальше сдерживать себя перед соблазном, то должен прекратить целовать ее. Со вздохом сожаления он оторвался от ее губ, бросил украдкой последний взгляд на желанные выпуклости и поправил платье.
— Ты хочешь слов? — спросил он. — Ты хочешь доказательств того, какой я влюбленный до безумия идиот?
— Да, пожалуйста, — ответила она, скромно опустив ресницы. — Как же я проверю, что моя интуиция меня не подводит, если кто-нибудь не подтвердит это?
Она, однако, задела его за самое сердце. Дунстан погладил ее по щеке и успокоил себя.
— Я тебя люблю, — решительно объявил он.
Оказалось, что было не так уж трудно произнести эти слова, как он себе представлял, и Дунстан с удивлением повторил их еще раз;
— Я тебя люблю. Я не желаю делить тебя с любым другим мужчиной. — И ничего — не превратился в пепел от смущения в связи с признанием. — Я хочу иметь возможность говорить с тобой в любое время. Я хочу… — теперь его невозможно было остановить. — Я хочу свободно спать в твоей постели каждую ночь и в промежутках, если получится. Я хочу быть рядом, когда ты еще больше раскроешь свои способности и когда эксперименты пойдут не так, как надо. Этого достаточно, или мне вырвать свое сердце и вручить его тебе?
Возможно, Дунстан говорил слегка грубовато. Когда-то он часто пугал Силию вспышками грубости. Но Лейла, как она уже неоднократно напоминала ему, не была Силией. Она с таким искренним восхищением улыбнулась его резковатым признаниям, что у него защемило сердце. Теперь он восстановил свое честное имя, но лишить Лейлу земли, садов и всех ее великолепных надежд на будущее, женившись на ней, он не мог.
— Твое сердце вполне на месте, — ответила она, прижимаясь к его груди и оставляя поцелуй в вырезе его рубашки. — А вот твою голову необходимо исследовать. Я хочу все, что хочешь ты, и даже больше. Ты гораздо важнее для меня, чем земля, или розы, или духи. Ты не из тех мужчин, которые счастливы в пустой постели, а я не из тех женщин, которым понравилось бы видеть, что ты делишь ее с другой. И наши семьи недвусмысленно дали понять, что им не понравится, если мы родим этого ребенка, не придя к соглашению.
Дунстан погрузил руку в волосы Лейлы, продолжая прижимать ее к себе — таким образом, он не мог попасть в сети ее околдовывающих глаз и поверить в то, что слышал.
— Они хотят, чтобы мы поженились, — его голос зазвучал от волнения хрипловато. — Но ты потеряешь все, если мы поженимся.
— Я потеряю все, если мы этого не сделаем. Под словом «все» она имела в виду его. И он не мог до конца поверить в это.
Экипаж покачнулся, наклонился, затем выровнялся в такт возбужденному состоянию Дунстана. Движение заметно замедлилось. Дунстан выглянул в окно и помолился, как никогда ранее, чтобы у Лейлы хватило достаточно здравого смысла подумать о будущем.
