Кэтлин Вудивисс - Приди, полюби незнакомца
— О, Эштон, Эштон, — простонала она, и слезы выступили у нее на глазах. — Подумай сам, каково мне будет, если я вернусь с тобой в Бель Шен. Я ведь так и не знаю своего имени — Лирин или Ленора. И все время буду мучиться, гадая, кто я: прелюбодейка или верная жена. А ключ здесь — в Билокси, в этом доме, и я верю, что все-таки в конце концов двери откроются и в темнице станет светло. Мне являются страшные, жуткие видения, и, если я не разгадаю их смысл, они будут преследовать меня до самой могилы. Мне бы так хотелось стать твоей, я хочу того же, чего хочешь ты, но я не могу уйти с тобой, пока не узнаю, кто я, откуда, что со мной произошло.
Высвободив руку, она положила ее на колено и погладила другой рукой, словно охлаждая горящую кожу.
— Мне надо возвращаться. Лучше всего будет, если ты отвезешь меня сейчас домой. — Она отвернулась, чтобы скрыть слезы, вновь хлынувшие у нее из глаз. — А то я не выдержу и отдамся тебе тут же, в экипаже.
Зная, каково ему будет, когда они расстанутся и он окажется один, Эштон попытался уговорить ее.
— Побудь со мной еще хоть немного. Давай пообедаем вместе, а потом я отвезу тебя домой.
Она умоляюще взглянула на Эштона, а он печально улыбнулся и, видя, как покраснели ее глаза, сдался.
— Может, я прошу у тебя слишком много. Я ведь знаю, каково тебе приходится.
Он медленно вздохнул, стараясь прийти в себя.
— Хорошо, поехали. Но настанет день, когда мы соединимся.
Вздохнув с облегчением, Ленора вытерла глаза. Она знала, как воздействовать на его чувства, и ему было так трудно ей противиться. Как это ей только удавалось? Впрочем, еще и сейчас она не могла забыть, что только что между ними произошло, и рука у нее все еще горела.
Эштон сказал Хикори, куда ехать, и, вновь откинувшись на сиденье, погрузился в созерцание своей спутницы, явно предпочитая ее образ мелькающим за окном пейзажам.
— У меня тут хотят на несколько дней одолжить «Русалку». Это мои деловые партнеры.
Видя ее удивление, Эштон пояснил:
— У них там какой-то прием, и всех местных богачей приглашают поиграть в азартные игры.
По правде говоря, идея принадлежала самому Эштону. Это была часть его плана, окончательная цель которого заключалась в том, чтобы похитить и увезти королеву.
Ленора заметила, как поблескивают у него глаза, и не смогла удержаться от вопроса:
— А ко мне-то это какое отношение имеет?
Лукавая улыбка подчеркнула контраст между дочерна загоревшей кожей и белыми зубами:
— Естественно, вы с Малкольмом тоже будете приглашены.
— Малкольм никогда в жизни не поднимется на борт твоего корабля. — Сама эта мысль казалась совершенно абсурдной. — Он слишком ненавидит тебя.
— Да, но мне говорили, что Малкольм — азартный игрок, любит легкий заработок, а особенно богатых людей. Выяснилось, что он не так уж преуспевает, как мне вначале казалось. Непонятно даже, откуда он берет деньги.
— Я ничего не знаю о его работе, — рассеянно сказала Ленора. Только сейчас ей пришло в голову, что Малкольм никогда не рассказывал ей о своем прошлом, своей семье, своей работе. — Да и вообще я мало что о нем знаю.
— Я тут послал своих людей посмотреть за ним, и выяснилось, что центр его деловой активности сосредоточен на втором этаже таверны.
— Ты хочешь сказать... — Ленора покраснела, подыскивая слово поприличнее, — ты хочешь сказать, что он общается с продажными женщинами?
Эштон улыбнулся.
— Если бы так, любовь моя, я бы ни за что не сказал тебе о его изменах. — Эштон покачал головой. — Нет, он там встречается с мужчинами, и это, судя по рассказам моих людей, весьма сомнительная публика. После встречи они обычно расходятся по городу, а затем через несколько дней снова встречаются с Малкольмом там же.
— Уходя, Малкольм обычно говорит мне, что у него назначены встречи с адвокатами. А когда возвращается, дает мне на подпись какие-то бумаги.
— Что за бумаги?
Ленора слегка пожала плечами.
— Не знаю. Он не дает мне читать их.
— И ты подписываешь? — с беспокойством спросил Эштон.
— Нет, — ответила она, несколько смущенная его волнением. — И не подпишу, пока он не даст мне их прочитать.
— Умница!
— А что, по-твоему, может в них быть? — спросила Ленора.
— Понятия не имею, но весьма вероятно, он хочет, чтобы ты подала на меня жалобу. Он был бы счастлив, если бы меня арестовали по подозрению в убийстве Мэри.
— А как ты думаешь, Эштон, кто мог убить ее?
— Может, Хорэс Тич? — Эштон пожал плечами. — Мэри когда-то работала у его сестры. А впрочем, не знаю. В конце концов, эта полоска земли, где мы живем, не отделена Китайской стеной от всего остального мира. Кто угодно мог зайти, надругаться над девочкой, прикончить ее и бросить в лодке.
Ленора содрогнулась.
— Но я ничего не слышала.
— Наверное, на нее напали, когда ты была у меня, и мне даже подумать страшно, что какое-то время ты была на берегу одна. — Эштон любовно посмотрел на Ленору и продолжал: — Я еще не поблагодарил тебя за алиби. Никак не думал, что ты скажешь шерифу, что была со мной.
Ленора бросила на Эштона робкий взгляд.
— Твоя свобода дороже моей репутации.
Эштон ласково потрепал локон, упавший ей на шею.
— А где ты оставила свою шляпку?
Ленора удивленно посмотрела на него.
— Было так жарко, что я оставила ее в экипаже, но как?..
— Как я узнал, что ты носишь шляпку? — Эштон не дал ей закончить вопрос. — Я же видел, как ты сегодня утром уходила из дома, помнишь? К тому же я замечаю все, что касается тебя. Если бы я не видел, что на тебе шляпка, то удивился бы, наверное, почему у тебя волосы немного растрепаны...
Неожиданно смутившись, Ленора быстро поправила прическу и тут же, заметив, что Эштон улыбается, поняла, что он просто поддразнивает ее. Снова положив руки на колени, она неловко улыбнулась, а Эштон любовно сжал ей руку.
— Мне приходилось видеть твои волосы и не в таком состоянии, дорогая, и твоя красота сводила меня с ума.
Эштон полуобнял ее, и, остро ощущая его близость, Ленора прильнула к нему.
— Между прочим, ты знал, что, когда Малкольм женился на мне, я была вдовой?
— Ты имеешь в виду, Ленора... — Эштон не мог скрыть удивления.
— Ну да, я... Перед тем, как выйти за Малкольма, я была замужем за Камероном Ливингстоном.
— Если только ты за него вообще вышла, — мягко заметил Эштон.
— Ты когда-нибудь поверишь, что я не Лирин?
— Только когда получу неопровержимые доказательства, мадам.
— Лирин Ливингстон как-то не звучит.
— Когда я женился на Лирин, она не была вдовой. — Покачивая головой, Эштон лукаво посмотрел на нее. — Она была девственницей.
— Ну, обо мне этого не скажешь, в чем ты мог убедиться, когда мы занимались любовью в Бель Шен, — сказала Лирин и тут же пожалела о своих словах — настолько по-дурацки они прозвучали. В конце концов, Лирин или Ленора, но она к тому времени была замужней женщиной. Вопрос только в том, за кем замужем.
