Бертрис Смолл - Сама невинность
Огромный флот разбросало по всему проливу, но ни один корабль не утонул. Суда приставали к берегу одно за другим, придворные высаживались на берег и направлялись разными дорогами в Винчестер, куда король должен был отправиться прежде всего, чтобы проверить состояние государственной казны. Сторонники короля Стефана боялись за свое будущее. Но никто не осмелился поднять смуту против Генриха Плантагенета, внука Генриха I и будущего короля Англии.
Тибальт, архиепископ Кентерберийский, собрал высших церковных сановников, чтобы встретить короля в Лондоне. Коронация должна была состояться в Вестмин стере, хотя огромный собор находился в запустении от долгого небрежения. Однако здесь возводили на трон почти всех английских владык, и в воскресенье перед Рождеством года 1154 — го Генрих Плантагенет и Алиенор Аквитанская были возведены на трон. Ему был двадцать один год, ей — тридцать.
После король и королева, в великолепных нарядах, проехали по улицам столицы, красуясь перед восхищенным народом. Белая бархатная туника короля была расшита львами и лилиями. Молодой, здоровый, красивый… Его стремление как можно скорее воссоединиться со своими подданными заслужило всеобщее восхищение. Прекрасная его супруга, тоже в белом бархатном платье, перехваченном усыпанным драгоценностями поясом, переливавшимся под неяркими солнечными лучами, казалась самим совершенством. Длинные золотистые волосы были забраны золотой с жемчугом сеткой, на голове красовалась корона.
— Vivat rex! — вопили норманны.
— Waes hael! — вторили англосаксы.
Царственная чета раскланивалась и бросала в толпу монеты. Процессия пересекла город и направилась в резиденцию короля Бермондси. Вестминстерский дворец, выстроенный на месте старого, саксонского, внучатым дедом короля, Уильямом Руфусом, был почти разрушен во время войны между Стефаном и Матильдой. Вечером устроили празднество: по всей столице и в предместьях горели костры в честь нового монарха.
Наутро Ранульф и Гаррик покинули двор и некоторое время ехали вместе, пока Гаррику не пришло время свернуть на дорогу, ведущую в Глостер. Ранульф направился на северо-запад, к Эшлину. Если повезет, к Рождеству он окажется дома.
Дом! Его Элинор! Их сын!
— Господин! Господин! — окликнул Пэкс вскоре после расставания с Гарриком. — Коням нужно отдохнуть. Мы совсем их загнали! Мне тоже не терпится оказаться дома, но мы наверняка застрянем в дороге, если придется идти пешком.
Ранульф послушался оруженосца. Они пустили лошадей шагом и вскоре остановились на маленьком постоялом дворе. Жена хозяина накормила их хлебом и тушеным мясом. Пришлось спать в конюшне, поскольку местность была совсем отдаленной и бедной, и утром они скорее всего обнаружили бы пропажу и животных, и доспехов. На следующий день Ранульф старался не гнать коня. Погода была хоть и холодной, но по крайней мере сухой. Следующие несколько ночей им удавалось найти приют в странноприимных домах монастырей, где было куда безопаснее как для постояльцев, так и для животных.
Наконец двадцать четвертого декабря они оказались в знакомых местах и принялись нахлестывать лошадей. Последний холм — и перед ними, прямо внизу, расстилаются Эшлин и деревушка. Даже кони, почуяв дом, пошли быстрее. Ранульф, увидев пасущихся овец и щиплющих травку коров, облегченно вздохнул. Валлийцы оставили их в покое, несмотря на все слухи о набегах. Он с удовольствием отметил, что, хотя мост опущен, одна из створок накрепко закрыта. Значит, его приказы выполняются!
В это время дня на полях не было никого, кроме двух пастухов, собиравшихся загнать скот на ночь, да нескольких овчаров, присматривающих за овцами. Ранульф весело им помахал. Вот уже видны часовые на стенах, послышался сигнал рожка, предупреждающий о появлении гостя. Он жаждал пустить коня в галоп и влететь в ворота, но все-таки придержал животное и неспешно въехал в деревню.
— Добро пожаловать, господин, — приветствовал привратник, но лицо его осталось печальным.
Ранульф и Пэкс направились к дому по сельской улочке. В маленьких окнах лачуг мерцали огоньки, из труб поднимался дым. Дверь господского дома распахнулась. Ранульф спешился и вручил поводья Пэксу.
— Отведи жеребца на конюшню, — велел он, бросившись к крыльцу.
— Добро пожаловать домой, господин! — воскликнул Седрик, знаком приказав слуге взять у хозяина плащ. Ранульф увидел знакомые лица слуг, отца Освина, заметил колыбель у очага. Подойдя ближе, он потрясение уставился на малыша. Это не его сын!
— Где Симон? — осведомился он, ни к кому конкретно не обращаясь.
Элис со смехом подняла мальчика:
— Вот он, ваш сыночек, господин.
— Но…
— Вас не было почти полгода, господин, — объяснила Элис, — а дети растут быстро.
Она положила ребенка ему на руки. Отец и сын смотрели друг на друга одинаковыми глазами. Ранульф с удивлением взирал на свое крохотное отражение.
— Клянусь святым распятием, это моя плоть и кровь! — воскликнул он.
— Уж это точно, господин, — поддакнула Элис.
— Мы рады видеть вас, господин, — вторил отец Освин. — Хорошо, что хозяин дома будет слушать сегодня первую из рождественских служб.
Ранульф рассеянно кивнул, не переставая оглядываться:
— Где моя жена?
— Пойдемте, господин, сядем, — вместо ответа попросил священник.
Но Ранульф не двинулся с места.
— Где Элинор, преподобный отец?
— Похищена валлийцами еще осенью, господин, — сообщил священник и поспешно добавил:
— Но она жива.
Седрик сунул кубок в руку хозяина. Ранульф залпом выпил вино.
— Откуда вы знаете? И как случилось, что никто не сумел защитить мою жену? Где был Фулк со своими людьми? Как вы допустили, чтобы мою жену украли, словно овцу с пастбища?
Голос его постепенно повышался. Сегодня обитателям Эшлина впервые предстоит увидеть, каков он в гневе. Редко кому доводилось стать свидетелем подобной бури. Глаза его застлало багровым туманом.
— Сядьте, господин, — строго повторил священник. — Я все объясню, когда вы успокоитесь.
Ранульф тяжело рухнул в кресло с высокой спинкой.
— Вскоре после вашего отъезда в Эшлин забрела девушка, жестоко избитая и худая как щепка. Она попросила убежища, и леди Элинор велела напоить и накормить ее. Мы лечили раны девушки, и госпожа дала ей работу. Еще несколько недель спустя из монастыря прибыл некий свинопас и передал, что аббатиса просит спасти ее от валлийцев. Вопреки всем просьбам и уговорам госпожа послала на помощь Фулка и почти всех его людей.
— На монастырь действительно напали? — допытывался Ранульф.
— И да и нет, — ответил священник и досказал остальное, добавив в заключение:
