Бертрис Смолл - Обрести любимого
Валентина остановилась на мгновение, чтобы перевести дыхание. Она хотела задать свой вопрос сейчас же, но понимала, что сначала необходимо рассказать всю историю целиком.
Она удивилась, когда увидела, что глаза Борте Хатун полны слез.
— Вы хорошо себя чувствуете, мадам? Может быть, мне помолчать? — спросила она старую женщину.
— Нет, дитя, сейчас мне нужно знать все, — последовал ответ.
Валентина отхлебнула чаю, потом продолжила:
— Той осенью моя мать задумала создать тюльпановый сад в их маленьком дворце, который назывался Драгоценный дворец. В тот год было много португальских рабов, ведь турки одержали крупную победу над португальцами при Алказарквивире. У матери они работали садовниками.
Она сама много времени проводила в саду, — мы, англичане, любим землю. Когда пришла весна и сады расцвели, моя мать решила пригласить женщину, подарившую ей луковицы, посмотреть па это великолепие. С разрешения своего мужа, однажды утром она рано встала и уехала в город па каике, чтобы привезти с собой гостью. Когда они вернулись, почти рассвело, а подъехав ближе к дворцу принца, они увидели, что тот объят пламенем.
Моя мать приказала рабам идти к берегу, но ее более пожилая гостья мудро посоветовала им возвращаться в город и поискать помощи. Она сказала, что две женщины ничего не смогут сделать.
Узнав, что происходит, султан послал отряд своих янычар во дворец принца. Его мать и любимая жена заботились о моей матери, которая была потрясена случившимся. Позже моей матери сказали, что принц Явид-хан убит. Янычары, которые преследовали нападавших, сказали, что убили всех, но сейчас я знаю, что это было не так, потому что Тимур-хан жив.
Моя мать сильно горевала по Явид-хану. Овдовев, она решила вернуться в Англию к своему первому мужу и надеялась, что он примет ее. В конце концов, она была свободной женщиной. Однако султан увлекся моей матерью и вел с ней двойную игру. Он заявил, что она не свободная женщина, а по-прежнему рабыня. Поскольку сначала она была его рабыней, он потребовал ее для себя. Мать отчаянно спорила, но султан Мюрад издевался над ней, требуя, чтобы она показала ему бумаги о выкупе, которые она, конечно, не могла предъявить, потому что они сгорели при пожаре в Драгоценном дворце. Hyp У Бану и Сафия были на стороне султана, но моя мать сопротивлялась. Однако выбора не было, и мою мать привели к султану в следующую пятницу после смерти принца. Мюрад набросился на нее, насиловал ее самыми мерзкими способами, доведя ее почти до безумия. Она быстро пришла к мысли, что ее единственным избавлением от султана будет смерть, по зная, что Мюрад не отдаст ее даже смерти, если выбор будет оставаться за ним, она попыталась убить его, а когда ее попытка провалилась, Мюраду не оставалось ничего, как только казнить ее.
Потом Валентина рассказала, как муж матери спас ее и не дал ей утонуть.
— И таким образом, — наконец закончила Валентина, — моя мать убежала из Турции, госпожа.
Глаза Борте Хатун светились радостью.
— Что за замечательная история, дитя мое! Она столь же восхитительна, как сказки Шехерезады, возлюбленной Гарун аль-Рашида, но я по-прежнему не понимаю, почему вы искали меня?
— Я приехала, госпожа, потому что существует возможность, что я… я могу оказаться дочерью вашего покойного сына, Явид-хана. — Борте Хатун открыла рот, и Валентина объяснила:
— Несколько месяцев назад я сидела у кровати престарелой служанки моей матери, которая умирала. Из ее бессвязных слов я узнала, что возникали сомнения в том, кто мой настоящий отец. Когда я задала этот вопрос моей матери и отцу, я узнала, что моя мать в течение короткого времени была с Явид-ханом, султаном Мюрадом и своим мужем-англичанином. Хотя мои родители признали, что бессвязные речи старухи-служанки имели основание, они оба объявили, что уверены в том, что мой отец — муж моей матери. Однако дурное было сделано. Я не могла забыть слов старухи. Моя мать — милая женщина, но не такая красивая, как я. Ее муж необыкновенно красивый мужчина, но я не похожа на него. Я не похожа ни на кого из моей семьи. Внезапно мне стало понятно, что я не успокоюсь, пока не узнаю правду. Все продолжают говорить мне, что только Бог может дать ответ на мой вопрос, и я знаю, что это так. Тем не менее я надеюсь, что, увидев меня, вы, может быть, смогли бы заметить какое-нибудь сходство с вашим сыном или с кем-нибудь из вашей семьи. Если вы ничего не увидите, тогда я должна ждать встречи с валидой Сафией, матерью султана. Может быть, она найдет что-то знакомое в моем облике, что-то, что напомнит ей султана Мюрада, хотя, я надеюсь, этого не случится! Вы понимаете, мадам, что я не успокоюсь, пока не узнаю, кто в действительности мой отец, — заключила Валентина.
— Мое бедное дитя, — тихо сказала Борте Хатун. Она безутешно покачала головой. Потом протянула руку и нежно дотронулась до щеки Валентины. — Мне бы очень хотелось дать вам доказательства, которые вы ищете, но должна честно признаться, что в вас я не вижу никакого сходства с моим сыном. Тем не менее это не означает, что Явид не мог быть вашим отцом. Существует только один способ узнать, моя ли вы внучка. Есть ли у вас на теле небольшое родимое пятно в форме четверти луны? Оно может оказаться на любом месте вашего тела.
Если это так, я могу признать, что у нас общая кровь. У меня это пятно на левом плече. Такое же пятно есть у моей матери и всех моих сестер. Оно есть у моих дочерей, так же как и у всех других моих потомков женского пола. Есть ли у вас такое пятно, Валентина?
— Думаю, что нет, мадам, — медленно ответила Валентина, — но я ведь никогда не присматривалась очень внимательно, есть ли оно у меня.
— Тогда разденьтесь, — сказала Борте Хатун, — и я проверю, есть ли на вас родимое пятно моей семьи.
Минуту Валентина боролась с застенчивостью, но потом сняла свой стеганый шелковый халат и положила его на низенький столик, за которым они недавно завтракали. Борте Хатун тщательно осмотрела кремовую кожу молодой женщины, медленно поворачивающейся перед ней. Родимого пятна в форме четверти луны не было.
Изящная старая женщина вздохнула.
— Вы не моя внучка, моя дорогая. Жаль, потому что я могла бы гордиться такой внучкой, как вы. Оденьтесь, чтобы снова не замерзнуть.
Валентина натянула халат со словами:
— Вы уверены, мадам? Вы уверены, что я не дитя вашего сына? — Она по очереди подняла каждую ногу, пытаясь найти родимое пятно даже на ступнях, но там его тоже не было.
Борте Хатун огорченно покачала головой.
— Ничто не доставило бы мне большего удовольствия, дитя, но я не могу врать вам.
— Тогда я должна вернуться в Стамбул и говорить с Сафией, — грустно сказала Валентина. — Ах, как я хочу, чтобы я не была дочерью Мюрада! Непереносимо было бы знать, что кровь этого чудовища течет во мне! — Она вздрогнула.
