Сандра Частейн - Озеро наслаждений
– Будь я проклят, если я знаю, Порция! Я знаю, что ты хочешь свести меня с ума, что, живя с тобой, я не буду знать покоя, что у нас пойдут споры один за другим. Если я скажу тебе остаться дома, ты уйдешь. Если ты захочешь делать одно, я захочу, чтобы ты делала другое. Но мы не можем не быть вместе, моя дорогая, и ты знаешь это.
– Да, это так. Но это пугает меня, Даниэль. Я не знаю, как мы можем быть вместе, не уничтожая друг друга.
В этот момент он повернулся и обнял, она не сопротивлялась. Его поцелуй был нежным обещанием, проявлением той любящей части натуры Даниэля, которой она не видела прежде. Она больше не могла сопротивляться ему.
Когда он наконец оторвался, они оба были сотрясены пылом страсти. И мера их самообладания была своего рода обещанием.
– Я могу целовать тебя снова, Порция, целовать и ласкать до тех пор, пока ты не озвереешь от желания. Но я не сделаю этого. Я только спрошу тебя, ты пойдешь со мной, Порция? Сейчас? Ты позволишь мне любить тебя?
Порция беспомощно всхлипнула. Она не могла сопротивляться ему. Он был прав. Ему было достаточно дотронуться до нее, и она была его. Что бы ни было раньше, больше этого не будет. Даниэль выжег свое клеймо на ней, и с его кольцом или без него она принадлежала этому человеку.
Просто, без оговорок, ее страсть содрала с нее последние клочки ее прошлого, и она произнесла тот единственный ответ, который был правдой:
─Да.
19
Даниэль остановился, чтобы прошептать несколько слов Яну:
– Побудь пока здесь, ладно, Ян? Мы с Порцией хотим поговорить наедине.
Ян весело посмотрел на своего старого друга и сказал:
– Поговорить, говоришь? При взгляде на тебя я могу это понять. Но как насчет нашего приятеля, грабителя драгоценностей?
– О нем не стоит беспокоиться. Он не украдет, пока все драгоценности не будут в сейфе. У нас достаточно времени.
Даниэль схватил Порцию за руку и повлек ее сквозь толпу танцующих в коридор, мимо парной бани и комнаты для питья минеральной воды, занимающих половину верхнего этажа. Потом по лестнице они сбежали на следующий этаж в коридор, ведущий в комнату Даниэля.
Быстрый поцелуй в дверях снял последние сомнения Порции и через минуту она была в объятиях Даниэля.
– Ты уверен, Даниэль? Не делай этого, если у тебя нет уверенности. Потому что если я выйду за тебя, то никогда не отпущу от себя.
– Я уверен, Порция. Как ты можешь сомневаться в моих чувствах к тебе?
– Потому что ты ни разу не сказал… То есть ты никогда не говорил мне…
Но она не могла прошептать больше ни слова.
– Я должен сказать тебе то, что ты уже знаешь? Он прильнул ртом к ее губам с силой, от которой ее сердце содрогнулось.
– Да. Я должна понять. Я хочу, чтобы ты был честен со мной.
Его руки в ее волосах отделили корону искусственных кос, которую Бесси прикрепила к массе ее собственных непокорных кудрей. Вскоре шиньон был снят вместе со всеми шпильками, и ее волосы рассыпались по обнаженным плечам.
– Тогда пойми это, моя леди, ты моя. Ты никогда не услышишь этого от другого мужчины. Я не собираюсь отпускать тебя от себя и поеду за тобой на край земли, если ты сбежишь от меня.
Порция застонала и обвила руки вокруг шеи Даниэля. Все ее беспокойство прошло. Единственное, чего она хотела, это чтобы этот человек был с ней всю жизнь. Она стала срывать его одежду, сдирая с его тела куртку, желая побыстрее ощутить его обнаженное тело.
Ее корсаж был расстегнут, и Даниэль целовал ее груди, беря их в рот и сжимая с такой жадностью, что она только отклонялась назад, чтобы дать ему больше.
Потом он поднял ее на руки и понес через гостиную в свою спальню, закрыв за собой дверь. Положив ее на кровать, он быстро снял с нее нижние юбки и нижнее белье. Стоя в пятне серебряного лунного света, Даниэль начал медленно снимать сапоги и плотно облегающие бриджи.
Порция ждала на кровати в восхищенном изумлении. Даниэль был самый прекрасный мужчина, которого она когда-либо видела. Он стоял над ней, держа руки на бедрах, его мужественность толкалась вперед в пульсирующей беспокойной дрожи.
Глядя на него снизу, Порция сжимала руками груди, теребя соски в медленном, полном боли экстазе.
– Даниэль?
Ее голос был хриплым от страсти.
Даниэль встал перед ней на колени, отстраняя губами ее руки. Порция заполнила его мысля, овладела его чувствами настолько, что он поглупел, желая ее. На этот раз он действовал медленно, оттягивая удовольствие, пока его губы и руки бродили по ее телу. Когда Порция стала робко ласкать его, Даниэль заставил себя сдержаться.
– Ох, Даниэль, – простонала Порция, побуждая его, – как это может быть?
Но Даниель медлил взять ее. Губами он запоминал ее груди, мягкую гладкую кожу живота и внутренность бедер, ища наиболее чувствительные места и дойдя до медовой сердцевины ее наслаждения.
Порция задохнулась:
– Даниэль, что…
Вспышка жара, которую он воспламенял своим ртом, превратилась во взрыв огня, который поднялся в ней на такую высоту наслаждения, что она думала, что может умереть. От его ласк тело Порции начало судорожно извиваться. Наслаждение было такой изысканной мукой, которой он никогда не знал с женщиной. Он сознавал, что каждая волна чувств вызывалась им, и его восторг был тонко натянутой нитью страсти, готовой дойти до момента разрыва.
Откинув голову назад, она издала стон исступления, который означал, что ее вершина наступила. В лунном свете Даниэль мог видеть ее удовлетворенную улыбку. Она, как котенок, зарылась головой в подушку, тая от удовольствия.
– Ох, Даниэль. Я не знала, что любовь может такой – удивительной!
Все еще тяжелый и пульсирующий от желания, Даниэль отсрочил свое собственное освобождение от желания, удержав Порцию. Она нетерпеливо повернулась к нему, качаясь в его объятиях, целуя его, лаская и говоря, что испытала высочайшее счастье.
Радостные прикосновения губ Порции быстро разожгли собственное пламя Даниэля до таких ступеней страсти, что он не мог больше сдерживаться. Он двигался над ней, желая атаковать медленно, приготовить ее тело, вызвать ее страсть так, чтобы не причинить боли. Его забота была излишней, ибо она, обняв его ногами, нетерпеливо удерживала его в себе.
Он обнял ее руками снизу, чтобы войти в общий ритм. Она застонала, и их неистовый совместный стон скоро взорвался в осколки безумия исступленного освобождения.
На этот раз Порция держала его, нежно целуя в лоб и гладя кончиками пальцев маленькие волоски на его спине. Она хотела признать, что первый раз в жизни чувствовала такой покой. Его объятия давали ей такое ощущение защищенности. Все еще боясь, что этого не будет больше, она не хотела думать о завтрашнем дне. Свежий воздух из окна доносил запах распускающихся цветов и остужал их разгоряченные тела.
