Нэн Райан - Шелковые узы
Ее руки покинули изголовье кровати и опустились на волосы Джонни. Судорожно схватив его блестящие черные кудри, она крепче прижалась телом к его лицу, безотчетно в слезах повторяя:
— Пожалуйста, Джонни, пожалуйста…
Крепкие руки Джонни напряглись еще сильнее, впиваясь в ее ягодицы. Он целовал, ласкал и гладил ее, пока не довел до вершин наслаждения. Невада закричала в экстазе, извиваясь и выгибая спину, она широко открыла сверкающие от слез глаза, неистово вцепилась в волосы Джонни. Он оставался в ее теле, пока Невада не достигла полного счастья. Он оставался неподвижным, пока не прошла последняя дрожь возбуждения, и Невада безвольно откинулась на спинку кровати. Только тогда он отвел губы от ее потаенной плоти.
Храня на губах влагу ее экстаза, Джонни осторожно привлек к себе и прижал ее маленькое тело к своей груди. Положив ее голову к себе на плечо, он тихонько покачивал и успокаивал Неваду, нежно шепча ее имя, тихонько целуя ее разгоряченную влажную кожу. Когда ее сердце немного успокоилось, а дыхание стало не таким прерывистым, Джонни уложил Неваду на кровать, наклонился, поцеловал ее нагое бедро и поднялся.
Он разделся в жарком сумраке спальни, вытянулся рядом с Невадой в постели и обнял ее. Потрясенная и опустошенная женщина в его объятиях была уверена, что ей не скоро снова захочется заниматься любовью. Она наивно высказала свои предположения Джонни. Он только усмехнулся в знак того, что все в порядке. Ей просто надо лечь и расслабиться. Но когда Джонни снова стал целовать ее, сначала легко, потом все более и более страстно, Невада изменила свое мнение.
Все еще удивляясь, что желание так быстро вернулось в ее тело, Невада вскоре обнаружила, что лежит на спине под Джонни, раздвинув колени, готовая принять его, и поднимает голову с подушек навстречу его зажигательным поцелуям. А потом ее охватила сладкая истома, когда Джонни медленно вошел в ее лоно и его смуглые стройные бедра начали медленно и уверенно двигаться вверх и вниз. На краткий миг Невада удивилась, что, хотя он и весил вдвое больше нее, она не испытывала никакого неудобства. Ее тело нетерпеливо приподнималось навстречу его страсти. Заглянув в его черные глаза, Невада улыбнулась:
— И все-таки это возможно.
— Что, моя радость?
— Ты наверху. Джонни усмехнулся:
— Я не такой уж и тяжелый, когда двигаюсь.
Невада рассмеялась и обхватила руками его шею. А потом смех замер на ее губах. Глядя в горящие страстью глаза друг друга, они медленно и неторопливо любили друг друга, их влажные тела изгибались, сплетаясь в древнем как мир акте.
И так продолжалось всю эту длинную, жаркую и влажную летнюю ночь. Как и обещал, Джонни ласкал Неваду до самого рассвета.
За эту чудесную ночь Невада узнала о способах любви намного больше, чем иные женщины за всю свою жизнь. Но у них не было такого учителя, как Джонни. Неваде стало жаль их. При первых лучах солнца Невада и Джонни еще не спали; они лежали посреди большой смятой постели: Джонни — распростершись на спине, а Невада — рядом с ним, на животе, приподняв голову, прокладывала влажную дорожку поцелуев по его плоскому животу. Джонни положил руку ей на голову, повернул лицом к себе.
— Милая, давай уедем вдвоем, только ты и я. Спустимся по реке в Новый Орлеан.
Невада еще раз поцеловала смуглое тело, прижалась к нему щекой и вздохнула.
— М-м-м, отлично. И в Новом Орлеане мы поженимся. Она почувствовала, как Джонни моментально напрягся, подняла голову и взглянула на него.
— Ну, дорогая… Я не знаю… я думал…
— Катись ко всем чертям! — закричала Невада и поднялась на колени.
— Боже, что случилось? — Джонни сел на кровати, но Невада уже спрыгнула на пол и собирала разбросанную одежду.
— Ничего, черт возьми. Совсем ничего. Джонни встал с кровати и направился к ней.
— Милая, успокойся, я же не сказал, что мы никогда…
— Нет, ты сказал, — прошипела Невада, надевая голубое платье. — Ты ничуть не изменился.
Джонни взял ее за руку и потянул к себе.
— Может ты успокоишься, и мы поговорим? Невада отпрянула.
— Нет. Нам не о чем говорить. Однажды ты уже сказал, что никого не полюбишь, но я не поверила. К своему стыду, я до сих пор оставалась такой же дурой.
— Ты не дурочка, моя милая. Если ты немного подождешь…
— Нет, это ты подождешь, — покрасневшее от гнева лицо Невады выглянуло из шелковых оборок. — Жди до скончания века. Жди, пока не превратишься в одинокого старика, я буду очень рада этому. А я не хочу ждать. Я выйду замуж за Малькольма Максвелла.
— Нет, дорогая. Ты не сделаешь этого после…
— После этой ночи? Это ты хотел сказать? — Невада с ненавистью взглянула на Джонни и рывком натянула платье. — Сегодняшняя ночь ничего не значит. Ничего. Ни для тебя, ни для меня, ни для Малькольма.
— Дорогая, перестань.
Джонни попытался дотянуться до Невады, но та увернулась, оскалив зубы, как разъяренная кошка.
— Единственное, что я перестану, так это заботиться о ком-нибудь, кроме себя. Пусть не сразу, но я все поняла. Что из того, что я не люблю Малькольма? Ничего. У нас с ним будет спокойная, без тревог жизнь, а это все, чего я хочу.
— Ты так не думаешь, Невада.
— Но я так сделаю. Я наконец-то решила, чего я хочу. — Невада подошла поближе, и яростный взгляд ее сверкающих синих глаз заставил Джонни призадуматься. — И еще я решила, чего я не хочу.
Джонни оцепенел, когда Невада обхватила пальцами его обнаженную вялую плоть.
— Я не хочу этого, — холодно произнесла Невада. — И мне абсолютно все равно, как ты будешь его использовать, но не пытайся снова подойти с этим ко мне.
Глава 38
У Невады першило в горле и слезы наворачивались на глаза. Но она не расплакалась. Обещание, данное ею Эндрю Джексону в ту памятную зимнюю ночь, не было забыто. Высоко подняв голову, держась с достоинством королевы, она отступила. Невада повернулась и покинула домик для гостей, а также и высокого нагого мужчину в тот момент, когда первые лучи летнего рассвета окрасили восточную кромку горизонта.
Первым побуждением Невады было бежать со всех ног, укрыться в спасительном одиночестве спальни. Но она поступила иначе. Она больше не позволит ни одному мужчине — будь то Джон Роулетт или Малькольм Максвелл — сделать из нее трусливого кролика. Они оба могут катиться ко всем чертям, если она их не устраивает.
Выпрямив спину, подняв подбородок, Невада неторопливо шествовала по росистой лужайке, как будто на воскресной прогулке, нимало не заботясь о том, что кто-нибудь из дома может увидеть ее. Пусть смотрят! Пусть спросят, где она была. Она им расскажет. Было бы даже интересно взглянуть на этих надутых индюков, когда они потеряют дар речи от изумления. Так случилось, что никто из «надутых индюков» не видел, как женщина в голубом шелковом платье вышла из домика для гостей и пересекла двор. Малькольм, Квинси и мисс Анабел безмятежным сном спали в своих постелях.
