Джейн Фэйзер - Причуды любви
— Ты мне не ответил.
— На это есть две причины. Первая: если я что-то делаю, то делаю основательно. И вторая… Отдай мне на минуту поводья.
Он перехватил у нее поводья и все тем же бесстрастным тоном продолжал:
— Во-вторых, я крайне заинтересован в твоем успехе, как и во всем, что может упрочить твое положение в обществе.
Хорошо, что Мерри отдала ему поводья: в своем нынешнем состоянии она бог знает что натворила бы!
— Как мне доказать, что я никогда не смогу принадлежать к твоему миру? — отчаянно вскрикнула она. — Игра, приключение, развлечение, все, что может длиться несколько недель! Но я никогда не сумею стать настоящей герцогиней и скоро задохнулась бы под грузом запретов и ограничений, да к тому же опозорила бы тебя.
— Понять не в состоянии, как это можно одновременно задохнуться и опозорить меня, — заметил Дэмиен.
— Ты знаешь, о чем я. И нечего притворяться, будто не понял! — возмутилась она.
— Если ты немного успокоишься и поразмыслишь, дорогая Мерри, поймешь, что ты и так на верном пути к тому, чтобы стать герцогиней. Вряд ли Джералд Деверо так явно заинтересовался бы тобой, не займи ты в обществе подходящего места, — терпеливо втолковывал Дэмиен, искоса поглядывая на нее. Он давно искал возможности предупредить Мерри, и теперь оставалось ждать, что за этим последует.
— Какое отношение имеет ко всему этому Деверо? — вскинулась Мерри.
— Очень отдаленное, — пояснил собеседник, — если не считать того, что он исполнен решимости добиться твоего расположения и даже не дает себе труда скрыть это.
— Ты обвиняешь меня в нескромности?
— Я ни в чем тебя не обвиняю. Просто объясняю тебе, что слухи уже поползли. Ничего особенного пока, но тебе не мешает впредь быть осмотрительнее и не поощрять его.
— Ну да, герцогини, разумеется, всегда крайне благоразумны, — прошипела Мередит и, подув на серебряную пуговицу манжеты, принялась яростно тереть ее перчаткой. — Они не крадутся по коридорам среди ночи в комнату любовника.
Она повернула запястье к солнцу, чтобы убедиться, что пуговица блестит.
— Почему же? — усмехнулся Дэмиен. — Просто я думаю, что, будь ты герцогиней, тебе не понадобился бы любовник.
— О, ты мелешь чушь! — фыркнула Мередит. — Или позабыл, что я контрабандистка? Небольшое препятствие, но, боюсь, труднопреодолимое.
— Сейчас ты никакая не контрабандистка, — возразил Ратерфорд.
— Пока нет, но буду.
Губы Дэмиена раздраженно сжались, но ответа не последовало.
— Ты не можешь жениться на женщине с таким прошлым, — снова заговорила Мерри. — Подумай, какой разразится скандал, если о моих занятиях когда-нибудь узнают, а это вполне вероятно: немало людей в деревне знают о том, кто я на самом деле. А если еще и раскопают пещеру и подземный ход, меня просто повесят.
— Я готов рискнуть.
— Ну а я — нет.
Оба замолчали.
— Не хочу участвовать в скачках! — объявила наконец Мередит. — Можешь сказать всем, что я безнадежна и никогда не стану настоящей наездницей.
— И погубишь мою бессмертную душу! — воскликнул Дэмиен. — Дорогая, ты оставишь Маргарет Пикеринг далеко позади, а когда вернемся в Лондон, будешь восседать в фаэтоне, запряженном парой!
— Не желаю!
— Не капризничай, Мередит! — посоветовал он. — Это тебе не идет, и к тому же я совершенно нечувствителен к истерикам. Кроме того, этим ты только навредишь себе.
Мерри втайне соглашалась с ним, но не собиралась показывать виду, что он прав.
В субботу она продемонстрировала свои навыки перед восхищенной аудиторией. Его светлость отказался сидеть рядом, заявив, что совершенно уверен в способности леди Блейк справиться с лошадьми, и лишь он один знал о том, что ладони его взмокли и ручейки пота стекают по спине.
На следующий день она выиграла скачки, но великодушно заверила леди Маргарет, что честь победы принадлежит гнедым коням лорда Ратерфорда. Будь на ее месте Маргарет, она оставила бы Мерри далеко позади.
Поскольку ни у кого не было желания это оспаривать, все кончилось вполне благополучно, и никто не потерял лица. Дэмиен, оставшись один в конюшне, с беспокойством осмотрел губы коней. Если Мередит порвала их уздой, он снесет удар молча. Однако рука у нее оказалась такой же легкой, как он надеялся. Игра стоила свеч!
Леди Блейк и лорд Ратерфорд вернулись в Лондон, лелея совершенно противоположные замыслы. Ратерфорд был по-прежнему полон решимости убедить любовницу что ее место — в высшем обществе, рядом с ним. Мередит была не менее твердо настроена показать Ратерфорду, какую неловкость тот будет испытывать, когда свет в очередной раз станет обсуждать и осуждать его жену. Совсем нетрудно стать предметом всеобщего пренебрежения, и тогда даже Дэмиен со всем его упорством не сможет ничего поделать. Может, тогда он разрешит ей удалиться в Хайгейт, и они смогут без помех насладиться обществом друг друга в течение последних нескольких недель. По правде говоря, Мередит не понимала, почему такое положение вещей не может продолжаться сколько угодно. Разумеется, во время каникул придется возвращаться в Корнуолл, но в остальное время… А летом Ратерфорд сможет навещать Мэллори-Хаус, и они снова устроят дом в пещере.
Но какой-то внутренний голос запретил ей немедленно выложить Дэмиену столь великолепный ответ на все проблемы. Пока он настаивает на женитьбе, не согласится на меньшее. Но как только поймет невозможность брака, легче смирится с предложенным выходом. Правда, рано или поздно ему придется найти жену. Но об этом Мередит предпочитала не думать.
Глава 18
-Мой дорогой сэр Морли, я польщена вашим предложением, но умоляю, поднимитесь!
Несколько дней спустя Мередит стояла в гостиной на Кавендиш-сквер и, едва сдерживая смех, смотрела на джентльмена довольно преклонных лет, так внезапно бросившегося перед ней на колени.
Сэр Тобиас Морли с величайшим трудом выпрямился, отдуваясь и вытирая побагровевшую от усилий и эмоций физиономию.
— Так что вы скажете, дорогая леди? Надеюсь, мы поладим?
— Бокал кларета, сэр?
Мередит отвернулась от своего неожиданного поклонника, пытаясь выиграть время. Всем давно и хорошо было известно, что финансы сэра Морли находятся в плачевном состоянии и поэтому он из кожи вон лезет, пытаясь заполучить богатую жену. Во всем виноват Дэмиен. Разве не он распустил слухи, что у нее денег куры не клюют? Вполне достаточно было объявить, что у нее довольно скромное состояние. Ну, раз он втянул ее в эту историю, пусть сам и выручает!
— Сэр Тобиас, вы оказали мне слишком большую честь, — повторила она и, кокетливо захлопав ресницами, вручила ему бокал кларета. — Но, боюсь, сама я не имею в таких вещах права голоса. Садитесь, пожалуйста.
