Лайни Тейтум - Трудная роль

– Шаг назад! Правильно. А теперь садитесь на стул.

Эджертон сел.

Эдмунд теребил руку Эванджелины.

– Ева, с тобой все в порядке? Ты не ранена? О Боже, посмотри на свой подбородок! Он ударил тебя! – Внезапно лицо Эдмунда стало копией отцовского. Он подбежал к Эджертону и ударил его кулачком в грудь. Эджертон попытался схватить его, и мистер Буллок крикнул:

– Лорд Эдмунд, назад!

Эдмунд отпрыгнул раньше, чем Эджертон успел протянуть руку.

– Эдмунд, – очень спокойно и очень тихо сказала Эванджелина, – иди сюда, милый, и помоги мне. Мне что-то нехорошо. Я слишком быстро поднялась. Боюсь, что не смогу стоять без твоей помощи. Да, иди сюда. Вот так. А теперь помоги мне выпрямиться и посмотреть в лицо этому мерзкому человеку, который хотел причинить нам вред.

Как только Эдмунд снова оказался рядом, Эванджелине стало намного легче. Ей захотелось подойти к Эджертону и задушить его. Эдмунд взял ее за руку.

– Мистер Буллок, – сказала она, – спасибо вам, сэр, за то, что были настороже. Ну что, свяжем этого ублюдка? Или вы дадите мне свой пистолет и я застрелю его?

– Застрелите его, мистер Буллок, – сказал Эдмунд. Широкая ночная рубашка доставала ему до лодыжек, густые черные волосы, очень похожие на отцовские, обрамляли большеглазое лицо. – Он плохой человек. Он обидел Еву. Нет, я сам застрелю его. Только схожу за пистолетом. – Эдмунд бросился в спальню, подбежал к кровати, залез под подушку и вынул деревянный пистолет. Затем мальчик вернулся и навел дуло на Эджертона.

Эванджелина невольно рассмеялась.

– Вы видите этот игрушечный пистолет? Я подарила его мальчику, когда приехала в Чесли. Припоминаете, кто его купил? Или забыли?

Эджертон посмотрел на нее с такой ненавистью, что Эванджелина чуть не завопила от радости.

– Теперь все будет хорошо. За исключением того, что вы исчезнете из нашей жизни. Вы проиграли, сэр. В конце концов вы проиграли.

– Конан де Витт был прав, – процедил Эджертон.

– О да! – ответила Эванджелина. – Но если говорить честно, во всем виноваты вы сами.

– Невероятно… – пробормотал Эджертон.

Эванджелина только улыбнулась.

– О да, – сказала она. – О да.

– А теперь, миссис, – сказал сыщик, – я покрепче свяжу этого малого.

– Позвольте это сделать мне, мистер Буллок, – промолвила Эванджелина. – Эдмунд, не своди с разбойника пистолета, пока я буду прикручивать его к стулу.

Когда четыре часа спустя прибыли герцог, Дрю и шесть солдат, Ричард был настолько вне себя, что чуть не разнес в щепки входную дверь. Его встретили улыбающаяся Эванджелина и сияющий как солнышко сын с игрушечным пистолетом в руках. Герцог, с облегчением убедившийся в том, что она и мальчик в безопасности, схватил в объятия сразу обоих и не выпустил бы, если бы Эдмунд не сказал:

– Папа, ты сломаешь мне ребра! Знаешь, а мы с Евой герои. Мы позволили мистеру Буллоку помочь нам!

Ричард выпустил сына.

– Что здесь, случилось?

– Папа, пойдем со мной и Евой. У нас есть для тебя сюрприз. Наверное, даже лучший, чем мой пистолет. Пойдем, папа!

Вслед за Эдмундом и Эванджелиной герцог и Дрю Холси прошли в библиотеку, где сидел Эджертон. Рядом стоял мистер Буллок, державший револьвер у его головы.

– Не хотел дать ему шанс, – объяснил сыщик. – Этот малый скользкий как угорь. – Он широко улыбнулся и отошел. Лицо крепко связанного Эджертона побелело от ярости. Слава Богу, во рту изменника торчал кляп.

– Все кончено, – сказала Эванджелина, подошла к герцогу и обвила руками его шею. – Все кончено. Мы победили.

– Рассказывай, – велел герцог.

Она так и сделала, а мистер Буллок и Эдмунд время от времени вставляли свои реплики. Конечно, Эдмунд перебивал Еву чаще, да и реплики его были не совсем к месту, но это не имело значения.

Что же касается Дрю и герцога, то, когда они подъехали к дому Эджертона и были готовы осуществить свой план, выяснилось, что птичка уже улетела.

– Тут я перепугался как никогда в жизни, – признался Ричард. – Кто-то успел предупредить его. Пока мы добрались сюда, я чуть не умер. – Он покачал головой и обнял Эдмунда так крепко, что сын запищал. – Слава Богу, что в конце концов его схватили. Теперь все кончено.

– Да, кончено, – сказал Дрю. – Эванджелина, я даже нашел тот конверт, который вы оставили в моем кабинете. О Господи. Вы сожгли документы, которые обличали меня и все, что касается вашего дневника, то он помог нам избавить страну от множества бед. Мои люди идут по следам шпионов. До конца дня мы арестуем всех.

Эванджелина боялась спросить, но выхода не было.

– А мой отец? Есть шанс, что он останется в живых?

– Мы незамедлительно пошлем ноту в Париж. Я не сомневаюсь, что Наполеон обменяет вашего отца на Эджертона. Как говорил герцог, Наполеон ценит преданных ему людей. А что касается вас, дорогая мэм… Герцог заверяет, что, как только вы выйдете за него замуж, у вас не будет времени для ночных посещений пляжа.

– Дрю, я рад, что теперь ты можешь беседовать с Евой, не боясь проглотить язык, – промолвил Ричард и похлопал друга по руке. – Я же говорил тебе, обычно она не кусается.

– Папа, а разве Ева кусала тебя? – спросил Эдмунд, глядя на Эванджелину с нескрываемым страхом.

– Только тогда, когда злилась на меня и теряла дар речи, Эдмунд.

Дрю Холси лорд Петтигрю посмотрел на Эванджелину. Та стояла, прижавшись к герцогу. Улыбалась и качала головой.

– Жизнь, – наконец сказал он, глядя в бокал с бренди, – иногда бывает более страшной, чем самый кошмарный сон.

– Я не знаю, как следует понимать это глубокомысленное замечание, – ответила Эванджелина и засмеялась.

Она все еще продолжала смеяться, когда герцог нагнулся, чтобы поцеловать ее.

– Не слушай Дрю, – шепнул он, не отрываясь от ее губ. – Я никогда не вижу кошмарных снов.

– Папа, а Ева не укусит тебя за то, что ты ее нюхаешь?

– Думаю, отныне она вообще перестанет кусаться, – ответил герцог.

Дрю поднес ко рту руку и сделал вид, что закашлялся.

Эджертон закрыл глаза.

Через два часа герцог, Дрю Холси и солдаты повезли Эджертона в Лондон.

– Ева, когда вернется папа?

– Очень скоро, Эдмунд. Скорее всего, завтра днем. Или вечером. Поверь мне, ему не хочется уезжать, но в Лондоне у него много дел, которые он должен закончить до своего возвращения.

– Я видел, как он целовал тебя, но уже не говорил тебе в рот, – сказал Эдмунд и нахмурился. – Он не хлопал тебя по спине, как иногда хлопает меня. Нет, он гладил тебя вверх, вниз и снова вверх. Кажется, ему это нравилось.

– Ну да, – ответила Эванджелина. – Но я думаю, он сам не слишком понимал, что делает. Дело в том, что я люблю и тебя, и твоего папу.