Барбара Вуд - Время Мечтаний
Дневник, кроме всего прочего, являлся хроникой поисков разгадки прошлого ее матери. Джоанна записывала в нем, с кем и когда она вступала в переписку и каковы были результаты. Когда Боуманз-Крик и Дурребар продолжали оставаться неуловимыми, она отправила мисс Толлхилл в Мельбурн письмо с вопросом, не произошла ли путаница с названиями. Но ей сообщили, что мисс Толлхилл уехала лечиться на север и о ней больше никто не слышал. В записи, датированной 25 июля 1877 года, Джоанна отметила: «Получила еще одно письмо из Сан-Франциско от Патрика Лейтропа. Он сожалеет, что плохое состояние здоровья не позволяет ему уделять столько внимания расшифровке записей моего деда, сколько ему хотелось бы, но он будет продолжать работу». Дальше Джоанна писала: «Мое последнее письмо, адресованное Патрику Лейтропу, вернулось с пометкой: «Адресат скончался». В дневнике находились копии писем, отправленных Джоанной в миссионерские общества, судовые компании, а также послания тете Миллисент в Англию, на которые та исправно отвечала, но упорно отказывалась что-либо рассказывать о своей сестре Нейоми, о матери Джоанны, своей воспитаннице, равно как и о Карра-Карра и о том, что там произошло.
И ко всему, еще в дневнике были карты, начерченные Джоанной. Используя сведения из документа, она пыталась соотнести Боуманз-Крик и Дурребар. Свою работу она показала Хью и Фрэнку, надеясь, что они смогут увидеть на одной из них что-либо знакомое. Но они только сошлись во мнении, что документ, как видно, предполагал большой участок земли и представлял бы значительную ценность, если бы ей удалось его отыскать. Джоанна переводила на кальку разные участки вдоль береговой линии Австралии, протяженность которой составляла двенадцать тысяч миль. Затем она сопоставляла их со своими картами, надеясь на совпадение. Но всегда требовался главнейший факт: место высадки в Австралии ее деда с бабушкой.
На страницах дневника нашли отражение попытки самой Джоанны расшифровать стенографические записи Джона Мейкписа, но получалась сплошная бессмыслица. Еще она привела в систему и распределила по категориям все возможные ключи к загадкам, что ей удалось почерпнуть из дневника матери и других источников. Однако список оставался скудным и пока не привел ни к чему.
Она положила дневник в корзину и только тогда заметила обращенный на нее пристальный взгляд Сары.
– Что-то не так? – спросила Джоанна.
– Я как раз собиралась спросить тебя, что случилось, потому что ты потирала лоб.
– Правда? А я и не заметила.
– У тебя болит голова, да? – спросила Сара. – И спишь ты плохо в последнее время. Я слышала, как ты среди ночи выходила на веранду. Что с тобой, Джоанна? Почему тебе не спится?
Глядя на восток, где небо над горами из желтого стало голубоватым, как яйцо малиновки, Джоанна думала о том хорошем, что принесли ей прошедшие годы: счастье жить с Хью и Бет, видеть и радоваться, как растет здоровым Адам. За эти годы Джоанна не забыла и о своем наследии: песне-отраве и страхе, что несчастье может произойти в любой момент. Но страшные сны постепенно прекратились, и в ее поисках Карра-Карра поубавилось настойчивости. Но теперь сны вернулись, а с ними и прежние страхи.
– Страшные сны опять появились, Сара, – сказала она. – Все, как и раньше: дикие собаки, Змея-Радуга, пещера в красной горе. Я просыпаюсь теперь не только испуганная, но чувствую, как меня что-то тянет идти туда, где все это происходит, и встретиться с чем-то, не знаю с чем именно. Такая же тяга появилась у моей матери в конце ее жизни.
– Когда начались эти сны? – спросила Сара. Джоанна задумалась на минуту.
– Это было как раз перед стрижкой овец. Думаю, месяцев шесть назад.
– Ты не думала, что могло их вызвать сейчас?
– Не знаю. Мне кажется, я записала, когда это началось, – она достала дневник и стала листать. – Вот, нашла. Это случилось в ночь после дня рождения Бет, – она нахмурилась. – Но это странно…
– Что странно?
– Я кое-что припоминаю… – Она подняла глаза на Сару. – Моей матери стали сниться кошмары, когда мне исполнилось шесть лет. Должно быть, мое подсознание приняло намек. Я читала описание снов матери, и теперь мой мозг воссоздает их.
Некоторое время они сидели молча. Между тем природа вокруг просыпалась. Пролетел над их головами, приветствуя своим хохотом рассвет, кукабурра, зимородок-хохотун.
– Сара, – нарушила молчание Джоанна, – как я могу видеть во сне то, чего со мной никогда не происходило? Может быть, мне каким-то образом передались воспоминания матери? Или мои сны – это память о том, что она рассказывала мне давным-давно?
– Реальные они или нет, существует или нет песня-отрава, значения не имеет. Мне кажется, что эффект один и тот же. Если твой разум убежден, что должно произойти нечто плохое, тогда, вероятнее всего, так и будет.
Джоанна с удивлением и тревогой смотрела на подругу.
– Так, значит, история повторится? И Бет придется пережить вместе со мной то же, что и я пережила вместе с моей матерью? Сара, я вижу, как начинает вырисовываться знакомая картина. Я никогда не боялась собак, а теперь боюсь. Меня прежде не мучили страшные сны, а теперь я их вижу. Что дальше? И как мне это остановить? Я не допущу, чтобы моя дочь стала жертвой этого безумия.
– О чем твои страшные сны, Джоанна? Что они тебе говорят?
– Они говорят, что я должна бояться, – ответила она. – Меня не оставляет мысль, что опал является важной частью всего этого. Возможно, он и есть ключ к тайне. Но я не знаю, как он со всем этим связан.
– Что ты собираешься делать?
Мельбурн в это время жил важным событием – Международной выставкой, и Джоанна наметила съездить туда с Бет и Адамом. Там были представлены австралийские колонии, а также большинство стран мира. В одном месте под одной крышей и в одно время собрались колониальные чиновники, издатели газет, путешественники, ученые, миссионеры и великое множество знатоков в самых разных областях.
– Я захвачу опал с собой в Мельбурн, – ответила Джоанна. – Уверена, что среди всей этой публики обязательно найдется кто-то, способный сказать мне, откуда этот камень.
Джоанна направила коляску мимо главной усадьбы по недавно выровненной подъездной аллее к реке, где возобновилось строительство дома. Как всегда, она поразилась произошедшим в окрестностях изменениям. Ей хорошо запомнилось, как выглядело все девять лет назад, когда она только сюда приехала. В то время ферм в округе было меньше, а деревьев больше; дороги напоминали тропы. Но теперь железная дорога связала Мельбурн с Камероном, и в эти края потянулись люди. Главную дорогу замостили. Были проведены телеграфные линии. Образовалось больше ферм. Появились новые колодцы, прибавилось ветряных мельниц и изгородей.
