Кейси Майклз - Влюбленная вдова
Ну и что прикажете с этим делать?! И для начала — что делать с ней?
— Я ухожу, мадам. Раз вы в таком настроении, не вижу смысла продолжать наш разговор. И предупреждаю заранее — я вернусь очень поздно.
— О, чудесно! Это так похоже на вас! Конечно, ваше спокойствие, ваше хорошее настроение важнее всего! Все, что угодно, — лишь бы вас не побеспокоили! С чего я вообще вообразила, что могу рассчитывать на вашу помощь, когда вы не способны разглядеть то, что находится у вас под носом! Ну что ж, милорд, идите! И не спешите возвращаться, потому что я, во всяком случае, вовсе не горю желанием как можно скорее увидеть вас снова!
Эбби опрометью вылетела из комнаты, прежде чем выдержка окончательно ей изменила. Потому что тогда, Бог свидетель, она бросилась бы мужу на шею и, забыв о гордости, умоляла бы его помочь ей… и полюбить ее.
Глава 19
В особняке на Гросвенор-сквер повеяло холодом. Каждое слово, которым обменивались супруги, каждый их взгляд, каждый жест были словно подернуты льдом. Так продолжалось целую неделю, два дня, шесть часов и ровно тридцать минут — по крайней мере об этом равнодушно говорили часы, стоявшие на каминной полке в гостиной…
Они по-прежнему ездили на званые вечера — вместе приезжали туда и уезжали тоже вместе. Все так же улыбались и флиртовали. Вальс Кипп, как и всегда, танцевал со своей женой. Иначе говоря, они до мелочей придерживались условий своего соглашения.
Но это только на людях.
А дома они спали в разных комнатах.
И больше не смеялись.
На четвертый день в особняке на Гросвенор-сквер появился Бейли Бэкуорт-Мелдон — как раз к обеду, как мрачно проворчал Гиллет, — и во всеуслышание заявил, что не видит причин, почему его братец должен питаться лучше. А посему, добавил Бейли, он не видит причин, почему бы и ему тут не погостить.
Нужно ли говорить, что и дядюшка Бейли предусмотрительно прихватил с собой чемоданы — в точности как это сделал Дэгвуд?
Кипп встретил эту новость ледяным молчанием, и лишь на щеках у него заиграли желваки. Зубы он стиснул так, что они едва не захрустели — только это, пожалуй, удержало его от того, чтобы высказать жене без обиняков, что он думает об очередном вторжении.
Гермиона появилась на следующий день — с чемоданами, естественно, — прямо на пороге заявив, что поскольку все остальное семейство питается куда лучше ее самой (все Бэкуорт-Мелдоны придавали огромное значение еде), то почему бы и ей тоже к ним не присоединиться.
Кстати, она отказалась от своего особняка на Халф-Мун-стрит, невозмутимо сообщила Гермиона опешившей Эбби. Какой смысл платить за пустой дом, если на оплату аренды уходит большая часть ее дохода, а неблагодарные дети даже не помнят о том, что она в муках произвела их обоих на свет?!
Появление Гермионы вызвало еще один неприятный разговор между супругами. Велся он все в том же ледяном тоне.
— Значит, теперь еще и она?! Надеюсь, вся компания в сборе, мадам? Или отныне вы станете выписывать Бэкуорт-Мелдонов из-за границы?
— Не уверена, что в этом есть необходимость, милорд. Но должна признаться, я иногда об этом подумываю. Впрочем, куда проще зазвать кого-нибудь с улицы, правда? И хлопот, главное, никаких!
— Что такое? Вы жалуетесь? Ха! Это все ваша работа, мадам! Вспомните хотя бы, как вы притащили сюда эту Реджину!
— В последний раз, когда я проводила ревизию особняка, Кипп, я насчитала в нем двадцать четыре комнаты! Двадцать четыре, милорд, и это не считая той половины, где живут слуги! Говоря по правде, вы бы даже не заметили, что они тут живут, не скажи я вам об этом. Впрочем, успокойтесь, мне кажется, я уже почти придумала, что тут можно сделать. Я имею в виду Игги, потому что если кто и уедет отсюда, то в первую очередь он. Уж слишком долго он испытывал мое терпение. С дядюшками, конечно, придется повозиться, поскольку главное, что их волнует, — как заставить удачу повернуться к ним лицом.
— Удачу? О чем это вы?
— Забудьте об этом. Не надейтесь, что я сразу вам все выложу. Не хватало еще, чтобы вы снова принялись жаловаться, что я повесила все проблемы своей семьи на вашу шею. Вы же сами сказали, что ничего не хотите об этом слышать, разве нет? Вы не желаете ни во что вмешиваться. Вы желаете, чтобы свои проблемы я решала сама и — Боже упаси! — не впутывала в них вас! Таковы условия нашей сделки, если вы помните.
— Вообще-то раньше я тоже так считал, мадам. Только мне кажется, что вы толкуете нашу договоренность по-своему. Для женщины, пообещавшей, что я буду вести спокойную, безмятежную жизнь, как это было раньше — до того, как я в каком-то безумии женился на вас, — вы ведете себя несколько странно. Позвольте вам сказать, что с самого первого дня вы только и делаете, что усложняете мне жизнь. Дом, который я привык считать своим, превратился черт знает во что! Куда бы я ни сунулся — всюду вы! Держу пари, что я и глазом не успею моргнуть, как вы запустите свои хищные лапки и дальше — прикажете убрать стол из бильярдной или… Проклятие, я даже и не знаю, что придет вам в голову в следующий раз!
— Нет, вы просто невозможны! Неужели вы не понимаете, что становитесь смешным, милорд! Кричите, возмущаетесь, требуете чего-то! Я ведь уже дала вам слово, что все улажу! Просто мне нужно немного времени, вот и все!
— Времени, чтобы уладить дела вашей семьи, мадам, — прошу заметить, вашей! Лично я не имею чести принадлежать к вашему семейству и, признаться, нисколько не жалею об этом. А мои дела улаживать не нужно. Слышите — я требую этого!
— Конечно, нет.
— Ха! Вот вы опять за свое! «Конечно, нет, конечно, нет»! Только не думайте, мадам, что я не догадываюсь, что все это значит! А теперь, простите, что я повторяюсь, но мне хотелось бы, чтобы вы меня правильно поняли — я требую от вас раз и навсегда прекратить улаживать мои дела!
— Естественно! Как же иначе? Вы хотите, вы требуете, вы привыкли, что все всегда делают только то, что вы хотите и требуете, разве нет? Гиллет не может уйти на пенсию и уехать к себе в Уэльс — потому что вы не можете с ним расстаться. Как будто у него нет собственной жизни или она состоит в том, чтобы вечно прислуживать вашей светлости! Странно, что вы еще не додумались сберечь свои детские игрушки, милорд! Такое впечатление, что вы просто боитесь — боитесь расстаться с прежней жизнью и начать новую!
— Вздор!
— Неужели? А разве не поэтому вы женились на мне? Не затем, чтобы когтями и зубами цепляться за то, чем вы были, вместо того чтобы смело смотреть в будущее, стать тем, кем вы обязаны стать!
— Ложь!
— Нет, Кипп, это правда. А ложь… это мы сами… наши отношения. Неужто вы до сих пор еще этого не поняли?
