Линда Миллер - Эмма и незнакомец
Наклонившись над Маконом, он слушал его сердце и объяснения Эммы. Она мямлила о попытке покушения на нее Макона — все казалось теперь нереальным.
— Не представлял, что обнаружу здесь, — сказал доктор, когда она закончила. Он снова выпрямился. — Я никогда не видел никого в таком потрясении, как этот мальчик. Он все говорил, что произошло убийство.
Эмма ничего не говорила, пока он развязывал рану, дезинфицировал и снова перевязывал.
— Чертовски хорошо обработана рана, — сказал доктор, поворачиваясь к Эмме. — Это вы?
У Эммы перехватило горло и возникло извращенное желание рассмеяться над иронией происходящего. Она не могла ничего сделать, чтобы спасти Стивена, человека, которого любила больше жизни, но вырвала Макона, своего злейшего врага, из объятий смерти.
— Мне помогала Джубал, — сказала она.
Он пристально разглядывал ее поверх очков в железной оправе.
— Вы молодая жена Стивена, да? Я думал, что вы на суде своего мужа. Конечно, Макон всегда славился своим обхождением с дамами.
Эмма почувствовала, как заломило низ живота, когда она поняла, что подразумевалось, щеки окрасились румянцем, но она сумела говорить ровно и с холодным достоинством.
— Макон может славиться хорошим обхождением с дамами, доктор, но это дама любит своего мужа. Я не поощряла своего деверя оказывать мне знаки внимания.
Старик испытующе смотрел на нее, потом робко улыбнулся.
— Извините, миссис Фэрфакс, — сказал он. — Просто мне показалось странным, что вы здесь, в Фэр-хевене, вместо того чтобы быть в городе, в суде, как все жители. Даже угроза желтой лихорадки не удержала их дома.
Эмма не собиралась объяснять, чувствуя, что ничем не обязана этому отвратительному человеку, но потом ей пришло в голову, что, возможно, ему придется помогать появиться на свет ее ребенку.
— На меня подействовала жара и духота, — призналась она, — и я упала в обморок.
Доктор посмотрел на нее проницательными глазами.
— Может быть, вы носите ребенка.
Он никогда не узнал, как страстно Эмма надеялась на то, что он прав. Она отвела глаза, смущенная необходимостью обсуждать такой интимный вопрос с кем-либо, кроме Стивена.
— Возможно, — сказала она.
Он пошел по коридору вниз со своим черным саквояжем.
— Я вернусь к Макону перед закатом. Мне кажется, к тому времени он придет в себя и будет жаловаться на боли.
Эмма неловко кивнула, она заранее ужасалась при мысли, как объяснить происшедшее Стивену. Он захочет убить Макона и даже почти смертельная рана не остановит Стивена.
Появилась Джубал с розовым вельветовым халатом в руках, возможно, принадлежавшем Люси, и нежно взяла Эмму за руку.
— Вам надо вымыться, мисс Эмма. Позвольте мне помочь вам.
Теперь, когда кризис миновал, Эмма вновь почувствовала слабость, ноги стали ватными. Она оперлась на руку Джубал, когда женщина повела ее по коридору к комнатам Макона и Люси.
В воздухе стоял жасминовый запах духов Люси, хотя в комнате никого не было. Люси, как и Сайрус, была на суде.
— Вы можете вымыться прямо здесь, — говорила Джубал. — Я знаю, что мисс Люси не будет возражать.
Эмму так же беспокоила реакция Люси на происшедшее, как и реакция Стивена. Рассказать правду и при этом пощадить чувства невестки было явно невозможно.
Ванная комната в хозяйских апартаментах была потрясающая. Ванна была сделана из серого мрамора с белыми прожилками, краны, похоже, были позолочены. На кафельном полу лежали белые пушистые ковры. Через высокие окна с тюлевыми шторами комнату заливали потоки солнечного света.
Джубал заботливо усадила Эмму на крышку стульчака и включила воду.
— Эти комнаты принадлежали матери и отцу мистера Макона, когда я приехала сюда, — рассказывала черная женщина, и Эмме стало интересно, сколько же ей лет. Лицо Джубал было без морщин, волосы без следов седины, но глаза выдавали груз жизненного опыта и боли. — А еще раньше они принадлежали мистеру Сайрусу и мисс Луэлле. Тогда, конечно, не было водопровода.
Эмма ничего не сказала. Она вспоминала, что едва не была изнасилована, что человек, покушавшийся на нее, лежит без сознания в той самой кровати, на которой он хотел силой взять ее.
— С вами все в порядке, мисс Эмма? — спросила Джубал.
Эмма хмуро кивнула и провела пальцами по волосам. Они были в засохшей крови, запах которой ударил ей в нос. Эмму передернуло.
Поколебавшись еще минуту, Джубал повернулась и вышла.
Как только она ушла, Эмма сбросила испорченный халат и обнаружила, что белье под ним тоже испачкано. Она осторожно сняла его и села в ванну.
Ей стало лучше, когда смылись следы крови Макона, но дрожь и слабость в коленях и руках осталась. Вымыв голову и тело с мылом с запахом лимона, она вылезла из ванны и стала вытираться толстым белым полотенцем, приготовленным для нее Джубал.
Расческой Люси Эмма расчесывала спутавшиеся пряди, когда в дверь постучали и вошел Стивен, мрачный и бледный. Эмма замерла, увидев его.
— Джубал мне сказала, что ты здесь, — сказал он. — Она сообщила, что Натаниел стрелял в Макона.
Эмма кивнула, боясь заговорить. Больше всего на свете она хотела оказаться в его объятиях, чтобы он крепко обнял ее, приласкал и успокоил.
— Почему? — прорычал он, хотя жуткое выражение его глаз сказало Эмме что ему уже все известно.
— Он… Натаниел пытался защитить меня. Макон хотел… меня… изнасиловать.
С губ Стивена сорвалось проклятье, но он стоял угрожающе неподвижно. Он долго пристально смотрел на жену, словно это было ее виной, и в эти мгновения она пережила несказанную муку. Потом, однако, он обнял ее.
— Он ничего тебе не сделал? — хрипло спросил Стивен, касаясь губами ее виска и мокрых спутанных волос.
— Нет, — сумела выговорить Эмма, прильнув к нему. — Но он напугал меня. О, Боже, Стивен, я никогда так не пугалась…
— Ш-ш-ш, — прошептал Стивен, легко поднимая ее на руки. — Тебе надо лечь.
— Как прошел суд? — с волнением спрашивала Эмма, когда он нес ее из роскошных комнат Макона и Люси в комнату, которая, видимо, предназначалась для гостей.
Он нежно опустил ее на кровать и укрыл до плеч. Потом, забрав из ее руки расческу, начал расчесывать ее волосы. Его движения успокаивали, но на ее вопрос он не отвечал.
— Стивен, — напомнила она.
— Неважно, — неохотно ответил муж. — Суд проходит неудачно. Кажется, все в Новом Орлеане показали, что я убил Мэри Макколл.
Эмма на миг закрыла глаза, переполненная ужасом, но переборола свой страх. Она не могла позволить себе расслабиться, хотя иногда ей приходило в голову, что было бы спасением уйти в странный собственный мирок, как сделала это Люси.
